Водилы, как всегда, занимались своим беспокойным хозяйством. Это вам не современная комфортабельная машина. Вокруг этих грузовиков танцевать надо на каждом привале, а иногда и вприсядку, а то и вприлежку, и я опять поблагодарил бога, что меня свела судьба с Никифоровым. Вот действительный профессионал в своем деле, второй водила не хуже, но Никифоров действительно в броневике разбирается, а второй нет. Встанем на нормальный привал – надо будет все же дать людям новые имена и номера.
Сам я развалился на траве и думал, лениво перекладывая листы карт. Составив приблизительный маршрут, я подозвал закончившего свою работу «Старшину», показал ему место на карте и предложил подумать. Я не просто выбирал такой маршрут. Выйдя с лесной дороги на проселочную дорогу, мы, повернув налево, попадали бы к Дриссе, а вот направо было большое то ли село, то ли волостной центр. Почему волостной центр? Да потому что мы уже в Латвии – за селом начинался оперативный простор.
Только пока не понимаю, нам выезжать сейчас и, обрывая жилы и уматывая людей, туда прорываться или попробовать проскочить с утра по-тихому. Мне больше нравится второй вариант. Не думаю, что у немцев так оперативно поставлен обмен информацией между районами. Так что я считаю, что надо идти все же на рассвете по холодку. Если в деревне есть пост – попробуем вырезать, нет – все равно у нас будет преимущество в нападении. Огневая мощь у нас возросла, а волков бояться – в лес не ходить. Надо только за то короткое время, что у нас осталось, провести жесткий инструктаж молодняка и прикрепить каждого к наставникам.
Пока мы вытряхивались из машин и готовили место под костры, очнулся избитый и раненый пограничник, которого мы забрали в деревне. Отоварили его не слабо, в том числе и по голове. Как только он открыл глаза и слабым голосом спросил, где он, вокруг него собрались все незанятые в работе молодые, старики всегда найдут себе дело. Пришлось всех разогнать по наставникам. Оставил только Сару, она показалась мне самой решительной. Полицая, по крайней мере, девушка вешала с мечтательной и какой-то про-светленной улыбкой на лице, и больше абсолютно никаких эмоций я у нее не увидел. Хотя полицай, когда его раздевали, орал так, что ветки в роще тряслись. Вот потом произошел сюрприз. К нам подошел «Старшина», и раненый с ходу его узнал, я же говорил, что «Старшину» знает весь округ. Парень, правда, сначала в землю вжался, когда увидел «Старшину», обряженного в немецкую форму, но потом отошел.
– Очень хорошо, что вы друг друга знаете. «Старшина», представьте меня новому бойцу.
– Капитан НКВД Новиков, – говорит, – командир нашего отряда. – Смешно «Старшина» разговаривает. Бас такой. Ему бы в церковном хоре петь. Видно, его по жизни задолбали подначками, поэтому старается сдерживаться, но все равно рокот прорывается.
– Теперь, боец, ты на раз лежишь, на два тихо. Гляну, что у тебя с ногой, я хоть и не медик, но кое-что понимаю, у самого две дырки лишние есть. Придется тебе смирно полежать, но сначала голову обработаем. – Голову я ему быстро перебинтовал. Ссадина, но сотрясение есть, видно, действительно прикладом получил, а вот нога мне не понравилась. Пока не смертельно, но видно, что убегал он ее. Пришлось налить ему два по сто пятьдесят самогона, а потом добавить еще сто. Затем через десяток минут «Старшина» его придержал, а я расширил, прочистил и промыл дырку на ноге.
Воспаление было небольшим, денек он еще потерпит, а встанем на нормальный лагерь – займусь им плотнее, а то санитарные сумки есть, а в этой вот, например, одни бинты. Так что просто залил все перекисью водорода, положил промытый подорожник и туго перебинтовал. После чего сказал Старшине, чтобы приставил к бойцу двоих молодых, чтобы раненый на ногу не вставал. Будут персональными костылями. Вот не ждал я, что у нас так быстро появится раненый. Врача надо где-то найти, пока их всех в одну яму не уложили – и врачей, и учителей, и всех остальных, вместе взятых.
Выехали мы в три часа ночи. Без проблем выбрались с лесной дороги на проселок и неспешно покатили в сторону недалекого волостного центра, или как он там у них называется. Въездов было целых четыре штуки – поселок был большой, я здесь таких не видел. Хотя что я здесь вообще видел? Леса, деревни да проселочные дороги? Называлось то, во что мы въехали, Робежниеки. Название – без стакана не разберешься. Въездных постов не было, и прошли мы спокойно по безлюдной пустой большой деревне. Здесь были даже здоровенные деревянные двухэтажные дома. Целых два. На центральной улице повернули налево и пошли, пошли, пошли по абсолютно пустой и ровной дороге все дальше и дальше.
Моя душа ликовала! Мы вырвались! Мы дошли до этого озерного района! Эта безумная идея, родившаяся в накачанном киношными штампами и компьютерными играми мозге, сработала! Колонна двигалась уже больше часа, мелькали поля и мизерные рощи, озерца и пруды, прошли длинное, километра в четыре, озеро, повернули по дороге налево – и опять озеро, большое, круглое, с взлетевшими от шума машин утками. Следом была развилка четырех проселочных дорог и дальше прямо, еще через три километра мы вышли уже на приличную дорогу. Нам направо. За штурмана у меня «Серж», но я помню карту, будто она напечатана в голове. По дороге, совершенно пустынной, встретили только одну грузовую машину навстречу. Пустую, судя по непросевшим рессорам.
Мы проехали еще километров двадцать, а потом был нужный нам поворот на проселок. Нырнули туда, только пыль встала столбом. Через пять где-то километров – маленькая деревушка, которую прошли не останавливаясь. Еще десяток километров – и вот она, развилка. Нам налево и еще три километра по проселку между нескошенных полей. Небольшой съезд с этого проселка обнаружился неожиданно. Я уже давно сбросил скорость и не торопясь катился вдоль узкой полоски леса, прикрывающей огромное озеро. Наконец, вот она. Узенькая дорожка, почти тропинка через неширокий луг. Остановил колонну, приказал «Старшине» ждать и вдвоем с «Сержем» на мотоцикле проскочил по съезду. Метров через семьсот дорожка вывела на круглую поляну, окруженную с трех сторон лесом.
Заглушив мотоцикл и прихватив автоматы, проскочили почти бегом к лесу и прошлись по опушке. Ни присутствия людей, ни следов техники, ни сломанных веток, ни примятой травы. В последние три недели здесь точно никого не было. Завели мотоцикл, развернулись и поехали за своими машинами. Махнув «Старшине», опять развернулись, и колонна, медленно следуя за нами, втянулась в лес. Все. Теперь мы будем отдыхать.
Все же хорошо быть командиром. Пока «Старшина» выставлял лагерь, я шепнул ему пару слов и, ухватив автомат и бинокль, вместе с «Сержем» нырнул в лес. Теперь разведку надо было провести основательно. Но ничего эта разведка особенного не дала. Только расстояние до озера, тоненькую тропинку до него и почти девственно-чистый лес, даже ягоды местами присутствовали – горсть малины я точно собрал, да и «Серж» не меньше. А вот на обратном пути на опушке обнаружил сидящего в позе орла молодого. Очень интересный натюрморт.
Подождав пять минут, дождался, когда страдалец натянет штаны, и аккуратненько вырубил его. Была, конечно, идея протащить его до лагеря, взяв на болевой прием, но пока не надо давать такой информации «Сержу». Связав руки мальчишке за спиной, накинул ему березовый кляп. Не сосновый! Добрый я какой-то сегодня, видимо, старею. Взвалил тушку на плечо и понес в лагерь. Подойдя к стоянке, молча со всей высоты своего роста скинул ношу под ноги «Старшине», слегка придержав мальчишку за шкирку перед самой землей, чтобы не расшибся, и молодцевато доложил:
