Пока Анна всматривалась в возрождающиеся огоньки в камине, на ее глазах медленно выступили слезы. Настоящая причина его отсутствия оказалась слишком очевидной.
Захир ее не хотел. Ведь теперь он знал правду, знал, что она фригидна, не способна его удовлетворить, поэтому бесполезна.
Захир смотрел на мужчину, растянувшегося у его ног. Его все еще пронизывала ярость, заставляя сжиматься кулаки и держа мускулы напряженными до предела. Наклонившись, он схватил Хенрика за плечо и перевернул. Раздался уже знакомый стон. Снежный отпечаток его лица был окрашен кровью. Его лицо представляло собой кровавое месиво от носа до подбородка, порванная губа опухла. Судя по странно вывернутому подбородку, у него явно была сломана челюсть.
Захир медленно выдохнул, выпуская остатки злости в темноту ночи. Чудовище из Набатеи. Значит, вот как он известен на Западе. И теперь он только подтвердил свое прозвище.
Да и пусть. Плевать. Раз европейское общество сподобилось взглянуть поверх своих моноклей и назвало его чудовищем, то он примет такое имя. Примет с гордостью. Потому что именно его сила, бесстрашие и порой жестокие решения сделали его страну независимой. Это для него важнее западных учтивостей.
Но Анналина… Это совсем другое дело. За кого она его примет? За зверя или варвара, которого злая судьба подкинула к ее двери? К ее постели… Его зазнобило. Конечно, он не предпринял ничего, чтобы развеять гнусные слухи. Никогда не проявлял к ней хоть какое-то участие или уважение. Потому что не умел. Он был военным, который довольствовался логикой и холодным расчетом, гордился стальными нервами. Он расправился с убийцей родителей. Это была настоящая проверка на прочность. Его брата подкосило физически и морально, но Захир взял все под контроль и, как умел, разобрался с бойней. При этом изгнав эмоции, запретив поддаваться слабостям и сосредоточившись на поиске предателей. Он свел к минимуму негативные последствия на всех, кто был вовлечен в дело. И он не горевал. Он не мог себе позволить такую роскошь.
Но война окончилась, и армейская подготовка, державшая его в форме, была больше не нужна. И Захир понял, что не знает, как дальше себя вести. И что он вообще, черт возьми, собой представляет.
Он снова опустил взгляд на свою искалеченную жертву. Помимо гнева, он ощущал кое-что еще – отвращение. И не только к подонку, валявшемуся у его ног. Отвращение к самому себе. Подняв руку, он увидел, что костяшки его пальцев покрыты кровью и опухли от мощных ударов.
Захир достоин своего прозвища и не достоин прекрасной молодой женщины, на которой сегодня женился. Которая ждала его в постели. Она наверняка приготовилась к событию, которое он ей напророчил тем вечером в охотничьем домике. В любом случае ей не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Захир хотел ее страшно. Он пытался урезонить свое наглое диктаторское поведение, убеждая себя, что Анна должна выполнять супружеский долг. Но дело было не в долге, как ни крути. Дело было в его животной страсти. И он ни под каким видом не должен позволить этой страсти утолиться сегодня. Его руки уже запятнаны кровью. Разве можно прикасаться этими руками к Анналине? Исключено. Это будет оскорблением ее красоты и невинности. Отказав себе в удовольствии, Захир сам себя накажет.
Хенрик вновь застонал. Ему явно требовался врач. Достав мобильный телефон, Захир позвонил в скорую помощь, повесив трубку прежде, чем оператор задал уточняющие вопросы. Информации было достаточно, чтобы медики забрали подлатать золотого мальчика.
Смерив свою жертву последним уничижительным взглядом, Захир отвернулся. Сунув руки в карманы, он сгорбился от холода и побрел прочь. Куда глаза глядят. Он должен как можно скорее убраться отсюда, подальше от этого мерзавца, подальше от замка и от жажды скользнуть в кровать, к сочному телу своей жены.
Глава 11
Празднично настроенный персонал выстроился в линию, чтобы поприветствовать принца Захира и его жену, когда они прибыли во дворец Медиры. Захир помахал им рукой, а Анна заставила себя улыбнуться каждому – особенно Лане и Лэйле, которые встали на цыпочки, чтобы их получше разглядеть. Они казались такими радостными, что Анне захотелось плакать.
Прошло чуть больше суток с их свадебной церемонии, с тех пор как они стояли бок о бок в доррадской церкви и приносили клятвы. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы охарактеризовать их брак. Неискренний, тоскливый и полный одиночества. Суток хватило, чтобы Анна отбросила глупые надежды на то, что они могут стать настоящей парой, найти общий язык как муж и жена и как любовники.
Анне придется постоянно быть настороже, скрывая от Захира настоящие эмоции. Выдать хотя бы намек на то, что творится у нее на душе, будет равно самоубийству. Она и себе-то не решалась признаться, а о том, чтобы открыться холодному и жестокому мужу, и речи быть не могло.
Первая брачная ночь оказалась чрезвычайно унылой. Анна долго ворочалась в постели, мучая себя бессмысленными мечтами, и минуты тянулись почти бесконечно. Наутро Анна скрепя сердце спустилась к завтраку. Встреча с Захиром была неминуемой. Но внизу ее встретил отнюдь не Захир, а записка на серебряном подносе, где его четким почерком было написано, что они встречаются через два часа в аэропорту. Что они незамедлительно возвращаются в Набатею. И все. Никаких объяснений, где он провел ночь и где он сейчас. Никаких извинений.
Видимо, по мнению Захира, она не заслуживала объяснений. Ведь она теперь была его собственностью: посредством брака он просто купил ее, какими бы пышными церемониями и пафосными речами это ни прикрывалось. Теперь она принадлежала ему, как какой-нибудь арабский скакун или стадо верблюдов. Разве что толку от нее не было никакого. Если она не сможет удовлетворить Захира в постели, родить ему наследника, то, не считая связей с Европой, потеряется всякий смысл в ее роли.
Захира наверняка посещали те же мысли. Поэтому он и не пришел к ней вчера ночью и игнорировал во время полета в Набатею, предпочтя ей компанию ноутбука. Черный, как туча, он промчался мимо персонала, направляясь к лабиринту коридоров, ведущих к его покоям.
Анна, стоя в середине зала, огляделась, вдыхая чужеродный воздух золотой клетки. Здесь у нее новая роль, новая жизнь.
Отказавшись от угощения, Анна пошла смотреть комнаты, предназначенные для них с Захиром. В центре огромной супружеской спальни возвышалось ложе, подобно алтарю. Спальня поменьше, которая, как ей торжественно сообщили, являлась ее личной спальней, нагнала на нее уныние. Что это за брак такой, в котором с самого начала спят раздельно? К сожалению, Анна уже знала ответ.
Блуждая по замку, она вдруг оказалась в одной из многочисленных пустующих комнат и уселась возле окна, из которого открывался вид на зеленый внутренний дворик. Уже стемнело. Ночь в этом уголке мира наступала рано, поэтому пальмы и фонтаны освещались призрачными оранжевыми огоньками.
Анна нащупала в сумке телефон. Надо было как-то отвлечься, чтобы не разразиться слезами или не заорать в пустоту. Зайдя на сайт национальной новостной газеты Доррады, она пролистала страницы, пока не наткнулась на заголовок, которого искала. Подробный репортаж о свадьбе принцессы Анналины и набатейского принца Захира, где в красках описывалась красивейшая церемония, роскошный банкет и великолепный бал. Ни одна европейская газета не ерничала, везде были размещены официальные фотографии и текст, повествующий об их счастливом дне.
