Итак, Нестор работал над русской летописью и оставил в ней свой след как редактор и автор ряда статей. Но, конечно, не он был составителем «Повести временных лет» – она была создана позднее, в начале XI в., и не он внес в нашу летопись легенду о Рюрике.
* * *
Многие события нашей древней истории произошли в то время, когда у нас еще не существовало письменности. Как же работал самый первый летописец?
Конечно, этому первопроходцу летописания было намного сложнее, чем всем остальным. Но и он использовал труд предшественников, правда, не русских предшественников. Летописец взял за образец византийскую хронику.
В некоторых случаях летописцы прямо обозначали цитаты из византийских авторов: «яко же пишется в летописании гречестем», «Глаголет Георгий
[18] в летописании…». Иногда эти цитаты видны только при сравнении текстов летописей и переводов хроник.
Но византийцы не могли дать летописцу всей нужной информации: они писали про Русь только в тех случаях, когда с нею соприкасались (например, Русь нападала на Константинополь). Остальное приходилось брать из устной традиции – передающихся из поколения в поколение рассказов об исторических событиях. Устная традиция, конечно, передавала эти события неточно, и чем дальше событие уходило в глубь веков, тем больше неточностей наслаивалось на рассказ о нем. Наконец, наступал момент, когда рассказ о некогда бывшем реальном факте превращался в миф или даже в полноценную сказку, которая развивается по характерным законам сказки.
Летописца можно и нужно проверять. Но для этого современному ученому необходимо знать круг чтения составителя летописи, чтобы понимать, на какие памятники опирался наш летописец в своей работе. Например, один из редакторов «Повести временных лет», работавший над летописью в конце XI в., широко использовал византийское переводное произведение – Хронику Георгия Амартола, заимствования из которой (а их в тексте «Повести» насчитывается 26!), не зная их источника, вполне можно принять за описания русской исторической действительности. Иногда летописец указывает свой источник, а чаще – нет…
В летописи нередко встречаются глухие обмолвки, смысл которых неясен. Но все становится на свои места, если попробовать проверить нашу летопись по иностранным источникам.
Сразу два примера таких обмолвок связаны с крещением Руси. В знаменитом летописном рассказе о выборе веры князем Владимиром есть такие слова:
«Рече же Володимер немцем: «Идете опять, яко отци наши сего не прияли суть».
Под «немцами» в данном случае понимаются не европейцы вообще (а такой смысл слова «немцы» в древнерусском языке тоже встречается), а вполне конкретные германские католики. Выслушивая посланцев различных религий, князь Руси принял и германцев. Ответ Владимира католическим миссионерам вызывает некоторое недоумение. Что значит «яко отцы наши сего не прияли суть» (т. е. «отцы наши сего не приняли»)? Получается, что «отцам» уже предлагалось принять христианство в его западной версии?
Ответ на этот вопрос может дать обращение к западноевропейским источникам. Среди множества германских хроник, составленных на протяжении X столетия, есть памятник, известный под названием «Продолжение Хроники Регинона Прюмского». В этом сочинении, которое было составлено в 970-х гг., некий германский епископ по имени Адальберт описал (говоря о себе в третьем лице) историю неудачной католической миссии на Русь, которая имела место в 961 г., в правление княгини Ольги.
«Послы Елены, королевы ругов, крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе (имеется в виду сын Константина Багрянородного император Роман II. – М.С.), явившись к королю (германскому королю Оттону I. – М.С.) притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников… Адальберт из обители святого Максимина, хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправиться на чужбину…»
А под следующим, 962 годом в «Продолжении Хроники Регинона» записано:
«В этом же году Адальберт, назначенный епископом к ругам, вернулся, не сумев преуспеть ни в чем из того, ради чего он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся…»
Упоминание о неудачной поездке епископа Адальберта на Русь в 961 г. есть и в других германских памятниках, например, в анналах так называемой херсфельдской традиции.
«К королю Оттону явились послы от народа Руси с мольбою, чтобы он прислал кого-либо из своих епископов, который открыл бы им путь истины, они уверяли, что хотят отказаться от языческих обычаев и принять христианскую веру. И он согласился на их просьбу и послал к ним епископа Адальберта правой веры. Они же, как показал впоследствии исход дела, во всем солгали…»
Итак, миссия Адальберта, о которой сами же русы и просили, не удалась. Ясно, что и западные источники многого недоговаривают, однако нам важен в первую очередь факт – попытка обращения киевлян в католичество имела место, и попытка эта была связана с именем Ольги, крестившейся незадолго до того в Константинополе. Почему же Ольга, которая в своей внешней политике ориентировалась на Византию, попыталась столь резко переменить курс?
Возможно, дело тут было в неудачных переговорах Ольги и византийского императора Константина Багрянородного. Однако к моменту прибытия Адальберта в Киев положение могло измениться. Недаром в «Продолжении Хроники Регинона» упомянут император Роман II, правивший в Константинополе с 959 по 963 г. Ольга, не сумев договориться с императором-отцом, вполне могла уладить какие-то спорные вопросы уже с его сыном. Может быть, и сам запрос на миссию Адальберта был сделан для того, чтобы оказать на Византию давление. Не пойдете на уступки – перейдем в католичество, не хотите с нами сотрудничать – мы будем сотрудничать с Римом и Германской империей (Оттон в 962 г. был провозглашен императором). По-видимому, этот внешнеполитический маневр достиг своей цели. Во всяком случае, уже в 960–961 гг. русский корпус принял деятельное участие в отвоевании у арабов Крита.
Второй летописный сюжет, связанный с крещением Руси, – это рассказ о крещении самого Владимира. Из «Повести временных лет» мы узнаем, что креститель Руси принял христианскую веру во время похода на византийскую крепость Корсунь (Херсонес). Захватив крепость с помощью военной хитрости, князь отправил письмо в Константинополь, к византийским императорам Василию II и Константину VIII, требуя отдать ему в жены сестру правителей Византии – Анну. В случае отказа Владимир угрожал походом на Константинополь.
Братья-императоры ответили, что не могут выдать сестру за язычника, вот если бы Владимир принял крещение – тогда совсем другое дело. Владимир не возражал против перехода в христианство, посланцам императоров он сказал, что уже прежде «испытал» веру византийцев и она ему нравится.
