Из этой фантазии можно вывести, что Страбон записывает с чьих-то слов рассказ, в котором больше сладострастной фантазии, чем правды. В любом случае речь идет о уникально редких случаях (ибо затраты велики, а почет не может быть равным для всех). Вероятно, на неизвестного автора рассказа какое-то влияние имели афинские домыслы о любовных парах, вместе идущих воевать. Можно допустить, что разложение дорийских обществ, которые во времена Страбона (рубеж эпох) находились уже в полном упадке, сняло табу на подобные отношения, скопированные у афинян. Но совершенно невероятно, чтобы они были распространены в период гегемонии Спарты или в архаические времена.
Многие античные источники свидетельствуют, что в Спарте педерастии не существовало, хотя был обычай ценить юношескую красоту. Чувственное желание в этом случае считалось постыдным и противоестественным как если бы подобное вожделение возникало бы между отцом и сыном или братьями. Замеченный в подобном терял гражданские права и считался обесчещенным.
Афинские ненавистники Спарты полагали отсутствие чувственности между мужчинами и мальчиками делом невероятным. Комедиографы, как и в наши дни не склонные соблюдать приличия, стремились представить Спарту чуть ли ни центром педерастии.
Возбужденное внимание как в древности, так и в наши дни, вызывает вопрос о спартанских гимнопедиях – гимнастических праздниках, которые с 670 г. до н. э. ежегодно проводились в Спарте, а позднее были посвящены спартанцам, погибшим в битве при Фирее (544 г. до н. э.), и сопровождались танцами и телесными упражнениями нагих мальчиков (Gymnopaedia – буквально – танец нагих мальчиков). Особую пикантность историки и любопытствующие видят в занятиях в гимнасиях, где, как утверждается, юноши и девушки упражнялись обнаженными и даже наблюдали друг за другом. То ли с целью склонить кого-то к браку, то ли с целью стимулировать мужество.
В действительности слово gymnos означало не только «обнаженный», но и «одетый только в хитон». Хитон был обычной одеждой спартанцев обоего пола. Если на соревнованиях мужчины и юноши, действительно, могли выступать обнаженными, как это было принято в остальной Греции, то участницы состязаний в беге и борьбе, скорее всего, были все же одеты в хитоны. Занятия в гимнасиях, где обнажение могло быть связано с тем, что спартанцы берегли свою одежду, не предполагало зрителей. Любому зеваке следовало либо раздеться и присоединиться к занятиям, либо уходить прочь. Об этом сообщает Платон.
Целомудренность обстановки в гимнасиях отмечал даже такой скабрезник, как комедиограф Аристофан, который в одном из своих сочинений («Облака») описывает, как спартанская молодежь, сидя на песке, чинно вытягивала ноги, чтобы случайно не открыть срамоты, а потом заметала отпечатки своих тел, чтобы не возбудить дурных мыслей.
Противостояние двух систем
Почему Спарте так долго и относительно успешно противостояли Афины? Чем афинская система, столь отличная от спартанской, обеспечивала свою конкурентоспособность? В конце концов, именно афиняне разгромили персов под Марафоном, не раз наносили поражения спартанцам и находили в себе силы оправиться от поражений. В военном отношении они оказались достаточно мужественны, чтобы выстроиться в фалангу и победить. Они оказались настойчивы и восстановили разрушенные Афины. В политическом отношении они оказались достаточно талантливы, чтобы преобразовать антиперсидский морской союз в Афинский союз, направленный против Спарты. Кроме того, Афины после победы над персами стали центром культурной жизни всей Греции, столицей Эллады, а не только одной Аттики – своей суверенной территории. Здесь роскошь и демократия были ярким антиподом всему, что было священным законом в Спарте. Но почему Афины все же не устояли перед Спартой? Почему закат Эллады произошел вместе с закатом Спарты?
В Афинах не было этнической иерархии – десятикратного преобладания илотов над гражданами. Афинских граждан вместе с чадами и домочадцами было около 100 тыс. Примерно столько же было рабов. Метеки (свободные неграждане) составляли 25–50 тыс. человек. Казалось бы, Афины могут быть прославлены как страна, где уравнительные тенденции были куда сильнее спартанских. Но нет, историки предпочитают миф об уравниловке как раз в Спарте. Другой миф – о том, что жители Афин и Аттики в целом давали народу больше свободы, чем в Спарте. Но этот миф опровергается вышеприведенными данными. Нагрузка на «податные сословия» в Афинах была многократно большей, чем в Спарте. Без превращения других стран в данников, Афины никогда не могли бы обеспечивать праздность охлоса и роскошную жизнь аристократии. Это обстоятельство было тайной до тех пор, пока Афины не взялись всерьез воевать и заключать не только закулисные, но и открытые военные союзы. Союзники быстро поняли, во сколько им обходится афинская демократия.
Многое о порядках Афин и Спарты говорит различная «культура пития». Афиняне практиковали обычай пускать чашу по кругу, в котором шло негласное соревнование в размерах глотка, и меры в числе глотков не придерживались. Спартанцы пили только из своих сосудов, наполняемых не больше нормы. Поэтому в Спарте не было места пьянству, сквернословию, застольным неприличиям и потасовкам. Спартанские ежедневные совместные трапезы-сисситии были фактором сплочения, средством обмена мнениями о государственных делах, средством сближения поколений. Ничего подобного славная афинская традиция не знала. С тех по и по сей день историки считают сисситии лишь проявлением грубости нравов. А они были проявлением и поддержанием воинского братства, клубом граждан, школой общения.
Реформы Солона в Афинах, столь прославленные теми же историками, в ряде значимых черт повторяли спартанские порядки. Эти реформы были уравнительными, но почему-то, в отличие от уравнительных порядков Спарты, считаются верхом государственной мудрости. Солон всего-то и успел списать долги обедневших граждан. Но за это был изгнан противниками подобных мер. Его дело продолжил Писистрат – вождь бедных афинян, насильно отнявший у богачей излишки земли и наделивший ею свободных крестьян. Он же ввел подоходный налог. Таким образом, «уравниловка», спасла Афины от гражданской войны и обеспечила «золотой век» подъема афинского хозяйства и культуры. Под властью «тирана» Писистрата.
Попытка спартанцев отстранить от власти настоящего тирана Афин Гиппия закончилась бегством последнего в Персию к царю Дарию. (Куда же еще податься выдающемуся афинскому гражданину!) При этом спартанцы, пользующиеся в тот период огромным влиянием в эллинском мире, не стали навязывать Афинам своего ставленника. Афиняне же вновь затеяли вражду меж собой, разделившись на партии, и довели дело до охлократии – власти толпы, черни. Вождь охлоса Клисфен, опасаясь «спартанской партии» в Афинах, присягнул персидскому царю, изъявив ему свою полную покорность. Впоследствии персы пришли вооруженным путем восстанавливать власть над принадлежащими им заморскими территориями. В конце концов, спартанский отряд покинул Афины, и там надолго установилась проперсидская «демократия» – нечто, прославляемое современными историками как идеал, к которому, вероятно, стремятся также и покровительствующие им политические силы.
Изначально Афинская республика возвысилась вместе с успехами в торговле. И эти успехи затмили рассудок афинянам. Они решили выступить против своего патрона – персидского царя, поддержав авантюриста и тирана Милета Аристагора. Подчиненные персам малоазийские города греков Аристагор подстрекал к бунту, а в Элладе пытался найти себе поддержку. Откликнулись на авантюру только афиняне, а спартанцы предпочли не вступать с войной в страну, где от города до города три месяца пути. Афиняне же не искали солидарности с близкой Спартой, предпочитая отправиться за море защищать интересы тамошних колонистов, заодно обеспечив себе преимущества в заморской торговле.
