На этрусских росписях гробниц присутствует ряд сюжетов, в которых греки сталкиваются с амазонками. Сочувствие художника скорее на стороне греков.
Суммируя два мифологических пласта, можем считать Орфию – богиней, отвечающей за переселение в загробный мир. Если у греков Аид – находится на крайнем западе (Геродот), то холодное и темное царство Борея тоже похоже на царство мертвых. Туда же попадает и Орфия. При этом она сочувственна к троянцам – предкам спартиатов, которым помогает через амазонок. Борей и Бореады также на стороне троянцев.
Этрусские барельеф и этрусская фреска с образами крылатых божеств и сценами казни.
К этим сюжетам примыкает также образ греческой богини зари Эос (Авроры), которая, как и Орфия, крылата и также выступала на стороне троянцев. Сюжет с похищением здесь обращается: Эос похищает Титона – полюбившегося ей сына троянского царя Приама – и уносит его на край неба и земли, а потом испрашивает для него у Зевса бессмертия. Но вечной молодости он не обрел, а когда состарился, был превращен Зевсом в сверчка. Сын Эос и Титона – Мемнон, стал царем эфиопов, и во время войны пришел на помощь троянцам. Совершив много подвигов, он все-таки был убит копьем Ахилла.
Эос погребает Мемнона. Керамика, 5 в до н. э.
По трудно объяснимым причинам колоссы в египетских Фивах, возведенные Аменхотепом III (ок. XIV столетия до н. э.), считаются древнегреческими историками изваяниями Мемнона. Возможно, вследствие удивительного явления: после повреждения (от землетрясения или акта вандализма ок. 27 г. до н. э.) один из колоссов наполовину рассыпался и на рассвете стал издавать протяжный звук. Эос оживляла своего сына на мгновение с первыми лучами солнца. После попытки реставрации римским императором Септимием Севером (конец 2 в.), который приказал вернуть осыпавшиеся блоки на место, явление прекратилось.
С египетским пантеоном просматривается также связь через богиню Исиду, крылатый образ которой неизменно присутствует на саркофагах фараонов.
Мифологический брат-близнец Артемиды – Аполлон связывается с египетским богом Гором. Гор и Аполлон соединяются в египетском образе сокола. Герой Троянской войны спартанец Менелай по одному из преданий женился на египетской царевне, забыв о прекрасной Елене. Может быть, правда, эта «царевна» и была Еленой, оказавшейся вовсе не в Трое. Или же Троя – это вовсе не город, раскопанный Шлиманом, а один из египетских городов.
От страны к государству
Завоевание спартиатами долины Эврота сопровождалось формированием сложной социальной иерархии. Вершину иерархии составляли немногочисленные граждане, живущие преимущественно в городе Спарта. Они проводили народное собрание, избирали властителей с различными полномочиями, смещали неудачливых царей. Они же составляли военное сословие – все дееспособные мужчины входили в состав войска, а военное воспитание начиналось с детского возраста. Ступенью ниже располагались свободные жители Лаконии – периеки («живущие вокруг»), не обладающие правами граждан. Еще ниже стояли илоты – местные жители, закрепленные за формально принадлежащими спартиатам земельными участками. Переход из одной группы в другую был практически невозможен.
С конца VIII века до н. э. Спарта переживает расцвет, который трудно объяснить, если отмести возможность восстановления некоей традиции. Спарта становится первым городом Эллады – городом поэзии и музыки, городом досуга и пышных праздников, обеспеченных трудом «податных сословий». Можно предположить, что все это – плод деятельности троянской знати, пронесшей через века свою традицию, а также результат возвращения богатств, некогда вывезенных из Трои.
Собственно дорийским был лишь праздник в честь Аполлона Карнейского, представлявший собой имитацию военных упражнений и жизни военного лагеря. Аполлон к тому времени уже стал антропоморфным богом, но его образ ассоциировался с овном и волком – скотоводческими атрибутами степи и лесостепи. В звероморфном пантеоне микенских греков имени Аполлона не было. В дорийской же диалекте имя этого бога звучало как Apellon – сходно с названием народного собрания apellia. В честь Аполлона дорийцы возводили колонны (гермы), увенчанные головой барана.
Спарта стала культурным центром всей Эллады. Здесь происходили состязания певцов и поэтов, создавались музыкальные школы, возникло хоровое искусство, развивалось искусство танца, шло интенсивное строительство, возводились выдающиеся архитектурные сооружения. В Спарту стекаются таланты и их поклонники. Спартанцы преуспевают также на Олимпийских играх. До середины VI века до н. э. Спарта – страна роскоши, муз и досуга.
Классическая Спарта возникает как государство в результате масштабного кризиса, в котором погибает прежняя роскошь и рождается Большой стиль. Прежние замашки завоевателей, почивающих на лаврах, Спарта оставляет другим государствам Эллады. Весь спартанский бомонд постепенно перемещается в Афины. А спартанцам не до праздников и досуга. Прекращается строительство, уплощается керамика, исчезают товары чужеземцев, почти полностью пропадает интерес к олимпийским подвигам. Главным делом Спарты становится война. Большой стиль складывается системой спартанского воспитания, образом поведения спартанского воина и спартанской системой власти.
Историки, легко зафиксировавшие эту перемену, контрастно разделившую раннюю и классическую Спарту, указывают лишь на одну причину перемен – на войны с Мессенией, которые считаются однозначно захватническими, хотя во множестве эпизодов можно проследить, что амбиции мессенцев были ничуть не слабее амбиций спартанцев.
Мессения – стана, во многом сходная с Лаконией. Те же горы, обрамляющие плодородную долину, тот же выход к морю. Ландшафт диктовал ту же социальную организацию, что и в Лаконии. Что же различало две страны настолько, чтобы превратить их в непримиримых антагонистов?
Можно предположить несколько причин противостояния – случайных и закономерных. Случайность в том, что из двух стран первенствовать, играть роль столицы могла лишь одна. Спарта оказалась несколько ближе к остальному эллинскому миру. Закономерное возвышение Спарты связано, как мы предположили, с сокровищами Трои. Полтора-два столетия эти сокровища обеспечивали Спарте роль центра Эллады. Но как только Спарта оказалась по соседству с зоной военных действий, богатства и богатеи перекочевали в другие города. Оставшимся в Спарте «капиталом» была племенная гордость и сложившаяся иерархия – социальный порядок, в котором аристократией являлся целый народ – спартиаты. «Бегство капиталов» требовало обеспечения социального порядка новыми источниками доходов.
