В последнюю неделю не только очень много пекут, но и приобретают множество быков, овец, коз, газелей, цыплят и голубей, так что стойла для скота бывают переполнены. Телятины у нас не едят, а свинина строго запрещена мусульманам. Обеспеченные люди раздают деньги беднякам, чтобы те тоже могли удовлетворить свои нужды.
После пушечного выстрела, который разрешает начать так называемый Малый праздник, в арабском доме начинаются – и становятся все сильней – волнение и суматоха. Сотни сияющих от радости людей бегают взад-вперед, забыв о своей обычной, полной достоинства походке: все спешат пожелать благополучия и добра своим родным и друзьям. В порыве этого религиозного восторга два врага готовы пожать один другому руку в знак прощения, надеясь, что заслужили прощение Бога тем, как очистили свои сердца от скверны перед праздником.
Из-за веселого шума, множества криков на разных языках и ругани по адресу уставших от труда рабов спать в эту ночь почти невозможно. Слугам и служанкам в первую очередь не бывает ни минуты отдыха. Мясники хватают своих мычащих или блеющих жертв, чтобы убить их, произнеся перед этим предписанные слова: «Во имя всемилостивого Бога!» В соответствии со священным ритуалом они перерезают животному горло, затем отрезают ему голову и снимают с него шкуру. Так туша попадает на кухню вовремя, и ее успевают приготовить для завтрашнего пиршества.
После такой большой резни наш двор заполнялся лужами крови. Вегетарианцы-баньяны, живущие на Занзибаре, ненавидели наши праздники и обходили стороной те места, где мусульмане резали скот. Баньяны – почти единственные предприниматели на нашем острове и одновременно – самые скупые ростовщики. Их клиенты ненавидят их всем сердцем и жестоко насмехаются над ними в дни таких праздников: под предлогом, что какая-нибудь богатая дама желает сделать покупку, грубые люди заманивают баньянов – которые всегда ищут случай для торговли – на бойню и не дают уйти, выставляя их на всеобщее посмешище.
Но не только шум мешает дамам спать. Они ломают голову над тем, как затмить одна другую великолепием своих нарядов. Праздник длится три дня, и в каждый из них положено надевать новый наряд – совершенно новый до последней мелочи, с головы до ног. Благовоний в это время потребляют столько же, сколько пива в Берлине в дни праздника Троицы. Многие арабские дамы тратят по пятьсот долларов серебром в год на благовония, и аромат, исходящий от них, нельзя было бы вынести, если бы не постоянно открытые окна и двери.
Важную роль в праздничном наряде восточной дамы играет хна. Ее получают из листьев определенного куста и используют, чтобы окрашивать ладони женщин и детей в стойкий красный цвет, а также и как средство против прыщей, веснушек и зуда. Листья хны – они похожи на листья мирта – сначала высушивают и превращают в порошок, затем соединяют с лимонным соком и небольшим количеством воды, размешивают все это, получившуюся массу выставляют на солнце и наконец снова обрабатывают лимонным соком, чтобы она не затвердела.
Та, кого должны окрасить, лежит на спине, вытянувшись во весь рост. Сначала массу наносят на ступни; их поверхность оставляют неокрашенной, но покрывают хной все пальцы ног, подошвы и бока ступней. На массу кладут слой мягких листьев и туго обматывают все это повязками. Потом то же самое проделывают с ладонями. Тыльную сторону ладони оставляют без окраски, а края ладоней и каждый палец до первого сустава облепляют хной и перевязывают. Тщеславная красавица всю ночь лежит на своей постели неподвижно, чтобы повязка не сдвинулась с места и не испортила ее красоту. Дело в том, что окрашены могут быть только те части ступней и ладоней, которые я назвала; если хна окажется на тыльной стороне руки или над первым суставом пальца, это считается отвратительным уродством. Защититься от комаров и мух невозможно, хотя богатая дама может приказать рабыням отгонять их от нее веерами до утра – времени, когда массу осторожно снимают. На следующую ночь пытка начинается снова и на третью повторяется опять, потому что краску нужно нанести три раза, чтобы получился густой темно-красный цвет, который продержится целый месяц, несмотря на любое мытье. Пожилые дамы и дети не проделывают эту процедуру, а обливают слабым раствором хны кожу ладоней, чтобы охладиться.
Утром праздничного дня все в четыре часа уже находятся на ногах и долго читают первую молитву, искренне благодаря Всемогущего Творца и Властителя Вселенной за все благое, что Он посылает по своему соизволению, и за то плохое, что Он посылает нам, чтобы испытать нас. Но вот молитвы завершены – и можно увидеть, как нарядные дамы почти бегут по веранде: они желают показаться другим во всей красе, пока вокруг мало народу. Через час женщине уже трудно будет выделиться среди общей роскоши и великолепия. Это можно было бы сравнить с бальным залом, если бы на севере не было столько белого цвета, однообразного и бледного.
Жителям Востока нравятся только яркие сочетания цветов. Как была бы шокирована европейская модница, увидев арабскую женщину в похожей на длинную рубаху одежде из красного шелка, вышитого и обшитого повсюду золотыми и серебряными нитями, и в зеленых сатиновых шароварах! Конечно, ей это показалось бы странным точно так же, как мне показались странными европейцы во всем сером или во всем черном, когда я впервые их увидела. Мне не понравились эти цвета цивилизации, и я немало времени перебарывала себя, прежде чем усвоила эти «элегантные» вкусы.
В шесть часов звучит новый выстрел из пушки. Затем одна за другой разносятся праздничные новости. Военные корабли других стран, которые оказались в этот день в нашей гавани, присоединяются к праздничному салюту и дают залп из двадцати одной пушки. Каждый араб, который может выразить свою радость стрельбой, делает это не жалея пороха, так что иностранец, без сомнения, решил бы, что город обстреливают враги. Все корабли ярко украшены, флаги свисают с нок-рей и мачт и местных, и иностранных судов.
Еще через час мечети наполняются людьми, а сотни тех, кто не смог попасть внутрь, молятся рядом с мечетями. Выполнение мусульманских религиозных обрядов требует усилий от тела, поскольку молящийся должен, находясь перед Богом, много раз низко кланяться, касаясь лбом земли. На грязной и покрытой камнями улице это непросто. Но ни один верный последователь ислама не позволит дождю, буре или чему-нибудь еще помешать его молитвам, а после поста он считает важным долгом вознести молитвы к Богу в мечети или рядом с мечетью. Сеид Саид имел обыкновение исполнять этот обычай в святом здании возле дворца, вместе со своими сыновьями и бесчисленным множеством сопровождающих. Еще один артиллерийский залп сообщает о завершении религиозной службы, и с этого момента верующие могут сколько угодно вкушать свои любимые лакомства, так что пост, по сути дела, кончается после утренних поклонов.
Мы, женщины, дожидались возвращения Сеида Саида в его покоях и, когда он входил, вставали все сразу, шли навстречу, поздравляли его и целовали ему руку в знак уважения. Руке каждого знатного мужчины и каждой знатной женщины приходится много вытерпеть в религиозный праздник: ее без конца моют и обрызгивают или натирают благовониями с рассвета до заката. Те, кто равен по положению, целуют друг другу руку, люди из средних слоев общества целуют наклоненную голову более знатного человека, а женщина-простолюдинка может поцеловать знатной особе только ноги.
