Об авторе
Андрей Владимирович Курпатов — руководитель
Санкт-Петербургского Городского психотерапевтического центра,
врач-психотерапевт Клиники неврозов им. академика И. П. Павлова, член
Балтийской педагогической академии.
Предисловие
После того как я написал «Счастлив по собственному желанию»,
как-то сама собой появилась целая серия книг «Карманный психотерапевт». В них я
попытался рассказать о тех вещах, которые, на мой взгляд, недурно было бы знать
каждому образованному человеку.
Теперь же у моих читателей, осознающих, что качество их
жизни зависит не столько от внешних факторов, сколько от того, как они себя
чувствуют, возникли конкретные вопросы. Одних заинтересовал вопрос, как
справиться с нарушениями сна, другие обнаружили у себя депрессию и захотели от
нее избавиться, третьим докучают какие-то конкретные страхи (например, страх
летать на самолетах, выступать перед большой аудиторией и т.п.), четвертые
хотят поправить свое здоровье, пятые не знают, как побороть усталость и переутомление,
шестые… В общем, посыпались вопросы, и мне ничего не остается, как рассказывать
о средствах решения этих проблем.
Вот и появились эти книжки, эти «экспресс-консультации» по
различным проблемам, с которыми все мы время от времени сталкиваемся.
В довершение сего предисловия хочу поблагодарить всех моих
пациентов, принявших участие в создании этой книги, а также сотрудников Клиники
неврозов им. академика И. П. Павлова, в которой я имею удовольствие работать.
Искренне Ваш
Андрей Курпатов
Введение
Мы начинаем очень серьезный разговор… Как явствует из
названия книги, речь пойдет о депрессии. И хотя я на продолжении всего текста
буду, как и обычно, всячески шутить и веселиться (в своей, впрочем, весьма
специфической манере), предмет этого изложения отнюдь не потешный. Что такое
депрессия, по-настоящему понимает лишь тот, кто знает о ней не понаслышке. И
без толку объяснять счастливчику, никогда не пившему из этой чаши, каков вкус
заключенного в ней напитка. А те, кто знает, почем этот пуд соли, просто обязан
обладать хорошим чувством юмора (точнее — иронии и самоиронии), ведь без него
справиться с депрессией практически невозможно.
Выражаясь формальным научным языком, депрессия — это
сниженное настроение. Но сниженное настроение сниженному настроению рознь.
Всякий из нас за свою жизнь неоднократно расстраивался, впадал в тоску и клял
свою судьбинушку на чем свет стоит, но не всякому известно, что такое настоящая
депрессия. Когда ты просто расстраиваешься, то где-то внутри себя ты хорошо
знаешь: это временно, это не навсегда, «просто не повезло», это ни к чему не
обязывающая неудача. В депрессии же все иначе, здесь не «расстройство», здесь
какая-то расстроенность, кажется, что тебя взяли и разладили, как старое
пианино. Это не банальное невезение, это чувство безысходности.
То, что обычным человеком воспринимается позитивно, то, что
его радует, то, что вселяет в него уверенность и надежду, на депрессивного
больного действует прямо противоположным образом. Весь мир перекрашивается для
него в черные тона. Уинстон Черчилль, страдавший эпизодами тяжелой депрессии,
называл их «черным псом, только и ждущим, чтобы показать свой оскал». Эрнест
Хемингуэй, депрессия которого завершилась самоубийством, говорил — «это мои
черножопые дни». А в песне «Роллинг Стоунз» звучат слова, отражающие восприятие
жизни депрессивным больным: «Я вижу красную дверь и хочу перекрасить ее в
черный цвет».
Наконец, выдающийся американский политик, великий президент
США — Авраам Линкольн, мучимый депрессией, говорил страшные слова, в которых
чувствуется роковая обреченность: «Я сегодня самый убогий человек из всех
живущих. Если бы мои чувства равномерно распределить по всему человеческому
роду, на земле не нашлось бы ни одной улыбки. Буду ли когда-нибудь чувствовать
себя лучше? Не знаю». И поверьте мне, что эта фраза была написана отнюдь не для
красного словца. Таково реальное, неподдельное и не наигранное самоощущение
человека, погруженного во мрак депрессии.
Стоит ли останавливаться на том, что никого из этих людей
нельзя причислить к «слабохарактерным» типам? А нужно ли уточнять: если даже
такие, без всякого преувеличения, сильные и легендарные личности оказывались
под гнетом депрессии и сдавались ей, то враг, о котором мы ведем речь, —
противник серьезный и по-настоящему страшный? И, наконец, надо ли теперь
объяснять, что в случае депрессии мы имеем не просто сниженное настроение, а
патологию, болезнь настроения. Догадываюсь, что эта формулировка звучит
сложновато, но попытайтесь это понять: депрессия — это не просто сниженное
настроение, а такое состояние человека, его мозга и психики, при котором само
его настроение оказывается больным.
И поэтому ошибочно объяснять свою депрессию «неприятностями»
(внешними причинами): мол, у меня все плохо, и поэтому мне плохо. Здесь дело в
другом: неприятности, возможно, действительно нарушили нормальную работу нашего
мозга и нашей психики, и именно поэтому, а не из-за самих неприятностей, мы
чувствуем это свое «плохо».
Само по себе наше настроение (не больное, а нормальное) —
это, по большому счету, просто реакция человека на внешние события и
обстоятельства; это способ, которым наш организм сообщает нам о том, в какой
жизненной ситуации мы находимся. Если мы испытываем положительные эмоции —
значит, все у нас нормально, а внешние обстоятельства в полной мере отвечают
нашим потребностям. Если же у нас эмоции отрицательные, то значит, все
наоборот: наши потребности не получили желанного удовлетворения.
Вот, собственно, ради этого и дал нам Господь наше
настроение: чтобы мы были в курсе — надо нам что-либо предпринимать для
выживания или не надо. И потому обычное расстройство и разочарование чужды
безысходности, напротив, они нас подталкивают на поиски выхода. А вот в
депрессии все иначе: здесь именно безысходность, безвыходность, безнадега. Она
нас не только не мобилизует, она нас парализует. Так что, хоть сниженное
настроение и является основным симптомом депрессии на самом деле, это отнюдь не
простое снижение настроения.
Такова, в общих чертах, вся разница между простым «снижением
настроения» и депрессией. Одна и та же мысль, одно и то же событие, одни и те
же обстоятельства — у опечаленного рождают надежду, а у человека, страдающего
депрессией, напротив, — чувство тоски и безысходности. И подходить к
человеку, страдающему депрессией, с той же мерой, с которой мы подходим к
расстроенному и опечаленному субъекту, неправильно. Человек, страдающий
депрессией, живет в другом мире, в другом измерении, на его планете нет ни
веры, ни надежды, ни любви. И если сказанное выше относится к нам, то до тех
пор, пока мы не избавимся от депрессии, мы не будем верить в то, что эта жизнь
имеет хоть какой-либо смысл, в нас не будет надежды, что мы когда-либо станем
счастливы, мы не будем чувствовать любви, будучи даже несказанно любимыми.
