Возвращаясь к «Фронту» Корнейчука и к коллизии, развернувшейся вокруг обсуждения пьесы в среде высших военачальников, следует сказать несколько слов в защиту тех лиц, кто в 1942 г. выразил свое несогласие с позицией драматурга (а значит, и Сталина). Дело в том, что за почти семь десятилетий, минувших после тех событий, история обросла самыми невероятными «подробностями». Например, в многочисленных интервью, которые к 100-летию со дня рождения писателя в 2005 г. дала его вдова Марина Федотовна, одну и ту же инициативу — отдать драматурга под суд военного трибунала, а то и расстрелять без суда, с которой якобы обратился к Сталину кто-то из военачальников — приписана в одном случае Жукову, в другом — Малиновскому, а в третьем случае какой-то кровожадный полководец остался анонимным.
Вот как это прозвучало в устах М.Ф. Корнейчук:
1. «Жуков подавал Сталину докладную — требовал отдать Корнейчука под военный трибунал за "Фронт", где наши военные поражения объяснялись бездарностью генералов по фамилии Крикун и Хрипун. Сталин рассказывал Александру Евдокимовичу, какую резолюцию наложил на докладную: "Воюйте лучше, тогда не будет таких пьес"»
[68].
2. «Только через много лет Александр Корнейчук узнал, что тогда же на имя Верховного Главнокомандующего пришла телеграмма от маршала Малиновского: "Драматурга "Фронта" расстрелять. А того, кто разрешил печатать в "Правде", судить военным трибуналом". Маршалу пришел ответ: "Изучайте "Фронт" — воевать лучше будете. И. Сталин"»
[69].
3. «Пьеса вызвала недовольство той части военачальников, против которых была направлена. Спустя какое-то время (подчеркнуто мной. — Ю.Р.) к Корнейчуку пришел адъютант Сталина и принес пакет. В нем — телеграмма с таким текстом: "Автора пьесы "Фронт" судить трибуналом и расстрелять. Того, кто разрешил публикацию в "Правде", — судить". Ниже от руки было написано: "Изучайте "Фронт" Корнейчука — воевать лучше будете. И. Сталин"»
[70].
Если судить по первому интервью, то выходит, что драматург узнал о телеграмме военачальника «через много лет», из третьего же интервью следует, что о телеграмме драматург узнал по горячим следам.
Так где же истина? Кто действительно направлял Сталину злосчастную телеграмму, если она имела место? Тут или вдова драматурга что-то запамятовала (известно, что память — несовершенный инструмент, а Марине Федотовне в момент интервью было уже 83 года), или недобросовестность проявили интервьюеры.
Вероятнее всего, речь идет о телеграмме маршала Тимошенко, о роли которого в этой истории вдова драматурга, похоже, даже не подозревает. Автором телеграммы Г.К. Жуков не мог быть уже хотя бы потому, что знал резкую сталинскую реакцию на возражения И.С. Конева по поводу пьесы. Коневу, как непосредственному участнику разговора в Ставке, есть все основания доверять, в отличие от вдовы, опиравшейся на давние рассказы мужа, который и сам, похоже, был не очень информирован. Р.Я. Малиновский же летом 1942 г. был не маститым маршалом, а генерал-лейтенантом, командующим 66-й армией Донского фронта. С этого поста вступать в переписку с Верховным Главнокомандующим было бы нарушением субординации. А кроме того, генерал вряд ли рискнул бы выступить со столь резкими оценками пьесы, учитывая, что сам был незадолго до того снят с должности командующего Южным фронтом за неудачу под Харьковом.
Так что, хотя Корнейчук и шутливо жаловался Сталину, будто негодующие читатели готовы ему руки-ноги переломать, вряд ли кто-то из военачальников действительно жаждал его крови. Если не сразу, то спустя некоторое время личная поддержка пьесы со стороны вождя перестала быть тайной, и драматург в проявлении генеральского недовольства мог сыграть роль разве что стрелочника.
Если выйти за рамки разговора о пьесе, то совершенно очевидно, что Красная Армия действительно нуждалась в руководителях новой формации, инициативных, творческих военачальниках. И их приход должен был состояться, независимо ни от какой драматургии. Потому в 1942 г. и позднее встали во главе фронтов и армий К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, Н.Ф. Ватутин, И.Д. Черняховский, Р.Я. Малиновский, И.Х. Баграмян, И.Е. Петров, П.И. Батов, А.В. Горбатов, К.Н. Галицкий, Н.И. Крылов и многие другие. В усилении общественной поддержки таких военачальников пьеса Корнейчука «Фронт» сыграла свою роль. А вопрос, где кончается искусство и начинается политика — остается открытым...
Спектакль был сыгран. В прямом и переносном смысле слова. Как говорил великий теоретик театра Эрик Бентли: «Пьеса заканчивается, когда исчерпывается ее драматургический конфликт». Сегодня о творении А.Е. Корнейчука вспоминают лишь редкие историки театра.
Занавес! Свет!
Очерк 5
ЧЕМ ЗАКОНЧИЛАСЬ «ОХОТА НА ДРОФ»
Алчная натура захватчика неизменна от века. И в XX столетии взоры интервентов, обращенные на благодатный Крымский край, были так же жадны, как и триста, и пятьсот лет назад. Разве что война моторов добавила захватническим планам фашистской Германии, королевской Румынии и их союзников новые мотивы.
С началом Великой Отечественной войны Крымский полуостров, благодаря выгодному геополитическому положению, занимал в планах воюющих сторон особое место. Вермахт видел в нем своеобразный трамплин для захвата Кавказа и прорыва к бакинской нефти. Со своей стороны, советские войска, владея полуостровом, угрожали флангу и тылу группы армий «Юг», могли, даже не прибегая к дальнебомбардировочной авиации, наносить удары по нефтеносным районам Румынии и держали под контролем акваторию Черного моря. Все эти обстоятельства предопределили ту в высшей степени ожесточенную борьбу, которая разгорелась за Крым в конце 1941 — первой половине 1942 г.
Складывалась она, как и на большинстве других участков фронта, не в пользу Красной Армии. К середине ноября 1941 г. оборонявшие полуостров советские войска с тяжелыми боями отошли: Приморская армия — к Севастополю, а 51-я армия — и вовсе за пределы Крыма, эвакуировавшись на Таманский полуостров. Ставка ВГК, тем не менее, не собиралась прекращать борьбу за стратегически важный регион. В ходе последовавшей вскоре успешной Керченско-Феодосийской десантной операции (25 декабря 1941 г. — 2 января 1942 г.) Красная Армия захватила на Керченском полуострове важный в оперативном отношении плацдарм.
Борьба за освобождение Крыма от вражеской оккупации вступила в новую фазу. 2 января 1942 г. Ставка дала командующему войсками Кавказского (с 28 января — Крымского) фронта генерал-лейтенанту Д.Т. Козлову указание всемерно ускорить сосредоточение войск, разрешив дополнительно к 44-й и 51 -й армиям, уже воевавшим на Керченском полуострове, перебросить 47-ю армию и перейти в общее наступление. Удар с плацдарма наши войска должны были наносить в направлении Джанкой, Чонгар, Перекоп, а Приморской армии предписывалось наступать на Симферополь.
