Была. Была моей сестрой. Умерла. Еще одна жертва ОЮИН.
– Я вступил в их ряды. Злился и ненавидел всех и вся, но направить ярость было не на кого. Я жил с ними неделями, тренировался, позволил им превратить себя в оружие. В человека, способного отобрать жизнь невинного, если это послужит их целям. Мой брат стал мне чужим, он даже завел этот… Список убийств – так его называли. И список постоянно пополнялся, каждый раз брату удавалось убить кого-то важного. Все его миссии были успешными. А я возвращался после тренировок, смотрел на это и думал – ведь у убитых были семьи… Кто-то нуждался в них так же, как мы нуждались в Клер. В том-то и дело, Руби, кто-то нуждался. Я уверен. Люди ведь не острова в океане.
– В общем, ты ушел.
Лиам кивнул.
– Сбежал во время учений. Пытался вернуться к маме и Гарри, когда до меня добрались СПП. – Он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Я не смогу вернуться к ним до тех пор, пока не заслужу это. Пока не исправлюсь.
– О чем ты говоришь?
– За время учебы в Лиге я понял, что помочь нам можем только мы сами. Поэтому, когда догадался, как сбежать из Каледонии… – Лиам замолчал, а затем продолжил: – Это было кошмарно. Кошмарно. Я чуть не завалил дело, хотя обещал, что в конце концов все сработает. Так что… – Голос опять прервался. – Ты слышала слова диктора. В итоге выбрались всего несколько человек, а они охотятся на нас, как на кроликов. Так почему бы мне не сделать это еще раз? Почему бы не тряхнуть их как следует? Единственное, чего я по-настоящему хочу, – это организовывать побеги. Из Каледонии, из Термонда – из всех лагерей по очереди.
Ох, – мысленно выдохнула я. – Ох! Я искала Беглеца ради собственной выгоды, чтобы узнать, как управлять своей силой. А Лиам все это время искал его потому, что считал, будто Беглец может помочь остальным. Что вместе они отыщут способ освободить всех.
– Думаешь, это нечестно? Все утро я думал о том, как это несправедливо: я здесь, так близко к Ист-Ривер, а остальные уже в ином мире. – Лиам уткнулся лицом в тыльную сторону руки. – Мне плохо. Это невозможно вынести. Я не могу. Те ребята, о которых говорили по радио… Уверен, они из Каледонии. Я просто… – Лиам прерывисто вздохнул. – Как думаешь, они жалеют о том, что пошли за мной?
– Ни секунды, – ответила я. – Послушай. Ты не заставлял их идти. Просто предложил то, что СПП и лагерные инспекторы давно отобрали, – возможность выбирать. Когда живешь в подобных лагерях, всегда знаешь о последствиях каждого действия. Раз эти дети пошли за тобой, значит, это был их собственный выбор. Они поверили в то, что когда-нибудь вернутся домой.
– Но большинство из них не вернулись. – Лиам покачал головой. – Порой оставаться в лагере гораздо безопаснее, да? Они превратились в дичь, пали жертвами страха, чувствовали себя бездомными. Но так не должно было быть.
– Разве предоставить возможность выбора – преступление? – спросила я.
– А разве нет?
Я опустила голову, плечи ссутулились. К тому моменту, как я собралась с силами для нового ответа, Лиам поднялся с колен.
– Что ты тут делаешь? – В его голосе больше не чувствовалось ни грусти, ни гнева – вообще ничего.
– Пялюсь на твою спину.
Лиам грустно улыбнулся и покачал головой.
– Лучше займись чем-нибудь другим.
– Мне правда жаль. – Слова хлынули из меня единым потоком. – Не нужно было открывать его письмо. Это и правда не мое дело. Я не подумала.
– Нет-нет, это моя вина. Я не собирался на тебя орать. Боже, у меня было такое чувство, словно я слышу голос собственного отца. Прости, мне очень жаль.
Лиам опустил глаза, а затем плотно сжал губы и посмотрел на меня. Мне показалось, что он сейчас закричит. Или заплачет. Я машинально подалась вперед, Лиам качнулся навстречу. Мне было не по себе, но ради правды я готова была вынести что угодно – даже этот горящий взгляд.
– Идем, пора возвращаться. – Лиам тряхнул головой. – Я в порядке. Нельзя оставлять этих двоих в одиночестве.
– Думаю, тебе нужна еще минутка, – сказала я. – Так мы и поступим. Потому что если ты вернешься в машину, то заразишь своим настроением всех остальных.
Лиам попытался коснуться моей руки, но я сделала шаг назад.
– Не знаю, что ты… – начал он. Боже, как мне хотелось взять его руку! Но мою точно свело судорогой.
– Здесь, – я повела рукой вокруг, – такое место, где не нужно лгать. Я смогу помочь, только если узнаю, что на самом деле творится у тебя в голове. Хочешь высказаться, излить душу или закричать – пожалуйста, сделай это. Не нужно замыкаться в себе и ходить, надувшись сычом, как это обычно бывает. Знаю, ты считаешь, будто оберегаешь нас, но скажи, Ли, что произойдет, если однажды ты уйдешь и не вернешься?
Лиам шагнул ко мне, глаза его потемнели. Впервые я поняла, насколько он высок. Чтобы наши лица оказались на одном уровне, Лиаму пришлось нагнуться. Возможно, в другой ситуации я поступила бы иначе. Смогла себя контролировать. Но я понимала, чего он хочет.
Чего я хочу.
Отступая назад, я споткнулась о камень и ударилась спиной о стену. В голове нарастала паника. Меня охватила дрожь предвкушения. Лиам был так близко. Гнев его испарился, но новое чувство оказалось еще сильнее. Сильнее боли, разочарования и ярости. Слова «держись от меня подальше» и «не надо» застряли у меня в глотке. Я разрывалась между желанием и страхом. Лиам шептал мое имя, но я слышала только шум крови в ушах.
Я сделала еще одну попытку отодвинуться, но на этот раз меня подвели колени. Перед глазами заплясали яркие точки.
А потом Лиам обнял меня – не для того, чтобы прижать к себе, просто чтобы не дать мне упасть. Время было упущено – в тот момент, когда Лиам коснулся моей талии, его сознание раскрылось.
Глава восемнадцатая
Я закрыла глаза, прекрасно осознавая, что произошло. Зрачки Лиама дрогнули и расширились, взгляд стал открытым и ранимым. Ожидающим приказа.
Сознание Лиама искрилось огнями и разноцветными вспышками. Сначала я оказалась рядом с маленьким светловолосым мальчиком в комбинезончике, сжимающим мамину руку. Потом пыталась удержаться на бампере старой машины, пока мужчина с сильными руками и умным лицом внимательно изучал двигатель. Видела, как откинулась назад голова мальчика, когда я ударила его по носу, и слышала одобрительный ропот парней, сгрудившихся вокруг нас. Смотрела на длинные ноги Толстяка, свисающие с верхней койки. А потом стояла перед Черной Бетти, глядя, как тощая и голодная Зу забирается на заднее сиденье.
Затем я увидела себя.
Солнце играло бликами на темных волосах. Я сидела на пассажирском сиденье и хохотала, запрокинув голову. Не знала, что могу выглядеть так.
Нет.
Нет.
Нет! Я не хочу видеть…
