Я направилась к причалу кратчайшей дорогой. Той самой, которую обнаружила еще вчера. Вода должна была смыть переживания с моего сердца. В голове роилось множество мыслей. Передо мной открывались новые возможности.
Клэнси Грей сам предложил то, о чем я даже боялась просить. Больше никаких несчастных случаев. Никакой стертой памяти. Клэнси предоставлял мне шанс остаться с Лиамом, разыскать бабушку, начать новую жизнь без постоянного страха перед самой собой. Но я до сих пор не сказала «да». Почему?
Нырнув под веревочное ограждение, я пошла дальше вниз по тропинке. В этот момент до меня вдруг дошло, что я упустила что-то важное.
– Дерьмо, – выругалась я, заметив знакомую фигуру.
– О нет – нет, нет, нет, – выпалил Толстяк. Улыбка Гуффи мигом сползла с его лица, он даже прекратил кидать уткам хлебные крошки. – Это мое секретное место. Всяким Руби вход воспрещен.
– Я первая его нашла! – фыркнула я, усаживаясь рядом.
– А может, и нет.
– Да, еще неделю назад, когда ты распаковывал вещи.
Толстяк замолчал.
– Ну… ладно. Но сегодня я пришел сюда первым.
– Разве ты не должен работать в саду?
– Устал выносить девчачий треп о том, как мило со стороны Беглеца разрешить им выращивать морковку. – Толстяк откинулся назад. – А ты почему не на складе?
Я опустила глаза на крепко сжатые кулаки. Толстяк отодвинул буттербродницу в сторону и выпрямился.
– Эй, ты в порядке? – Он положил прохладную ладонь мне на лоб. – Выглядишь нездорово. Голова не болит, не кружится?
Слабо сказано. Я хрипло рассмеялась.
– О. – Толстяк убрал руку. – Так вот в чем причина.
Я легла на деревянные доски и прикрыла глаза рукой, надеясь, что отсутствие света немного смягчит головную боль.
– Ты сказал, Джек научил тебя пользоваться своими способностями?
– И очень неплохо, – ответил он. – По-другому я бы не смог научиться. Ну то есть должен был найтись учитель. Но понадобилось некоторое время, чтобы решиться.
– Почему?
– Мне казалось, если я не стану ими пользоваться, способности исчезнут сами собой, – тихо произнес Толстяк. – Думал, все вернется в норму. Существует научная теория, которая гласит, что части мозга, которыми мы не пользуемся, постепенно перестают функционировать. – Немного помедлив, он спросил: – Клэнси предложил тебе учиться у него?
Я кивнула.
– Сказала, что подумаю об этом.
– О чем тут думать? – Толстяк ткнул меня книжкой в живот. – Разве ты не говорила, что не умеешь контролировать свою силу?
– Да, но… – Боюсь узнать слишком много.
– Ты обязана научиться ее контролировать. В противном случае она начнет контролировать тебя, – сказал он. – Нельзя пугаться или поддаваться ее воздействию, иначе сойдешь с ума, или умрешь, или ученые наконец-то найдут противоядие. Что-нибудь точно произойдет.
Прозвучал звонок на ланч – две трели, второй прием пищи. Толстяк встал и потянулся, кинув остатки хлеба в воду.
– Думаешь, они и впрямь отыщут противоядие? – спросила я.
– Папа говорил, что любую проблему можно решить, если подойти к ней с умом. – Толстяк невесело улыбнулся. При упоминании о его отце мое сердце тревожно сжалось.
– Ты так и не послал ему весточку.
– Я рыскал по округе, пытаясь отыскать хоть один компьютер в этом богом забытом месте, но в лагере есть лишь один человек, имеющий доступ к высоким технологиям.
Все правильно. Серебристый лэптоп стоял на столе у Клэнси.
– А ты просил его одолжить ноут на пару минут?
– Да, – сказал Толстяк, когда мы уже подошли к яме. Похоже, там раздавали сэндвичи и яблоки. – Он отказал. Якобы это угрожает всеобщей безопасности.
Я покачала головой.
– Спрошу его завтра. Может, удастся переубедить.
– Правда? – Толстяк схватил меня за руку. В его глазах вспыхнула надежда. – Скажешь, что нам нужен новый адрес отца Джека, чтобы доставить очень важное письмо? Скажи, мы сделаем что угодно – нет, скажи, я лично вылижу ему все пары ботинок.
– Давай я лучше скажу, что в лагерь мы пришли именно за этим, а твой язык оставим в покое?
Толстяк дождался, пока я возьму сэндвич, и потащил меня прочь. Я думала, он хочет поесть в общежитии или даже вернуться к причалу, но вместо этого мы отправились на поиски Лиама.
Охрана наслаждалась законным перерывом. Лиам и еще несколько парней из его команды нашли небольшую, но милую полянку. Достаточно широкую, чтобы на ней поместились две команды. Они собирались сыграть в «Парящий мяч», известный также как «Бейсбол без рук». Мы с Толстяком уселись на старом поваленном дереве, не обращая никакого внимания на команду болельщиц, которые активно подбадривали команды своими криками.
Высокий рыжеволосый парень с россыпью веснушек на лице левитировал мяч, сигнализируя о начале игры. Он побежал по полю, стараясь не дать остальным до себя дотянуться. Затем послал мяч Лиаму, но тот двигался слишком медленно. Его руки даже не успели подняться, а ноги и вовсе вытворяли что-то невообразимое.
– Смотри на мяч, простофиля! – крикнула я.
Лиам повернул голову в нашу сторону. В этот момент Майк толкнул его плечом, чтобы перебросить мяч в зачетную зону.
Лиам грохнулся на землю, ударившись головой о выступающий корень дерева. Мы с Толстяком одновременно вздрогнули.
– Вау, – сказала я. – А он не врал по поводу спорта.
– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
Парни хохотали, пытаясь удержать мяч в воздухе. Лиам остался лежать на земле. Лицо его покраснело, как помидор, но тело сотрясалось от смеха. Он вытер лицо краем футболки, оголив часть живота.
Теперь покраснела я.
Один из парней помог Лиаму подняться и дружески хлопнул его по плечу. Они расхохотались, точно старые приятели.
Таким и был настоящий Лиам. Он отпускал шуточки по поводу того, что Зу заводит друзей где и когда угодно, но сам был точно таким же. Зато мы с Толстяком держались каждый сам по себе, опасаясь замочить ножки в океане. Возможно, это была привычка – привычка к одиночеству. А может, наступила пора пересмотреть взгляды.
На следующее утро, в девять часов двадцать одну минуту, я стояла у двери офиса Клэнси. Моя рука уже поднялась, чтобы постучать, но замерла вовсе не из-за волнения (хотя живот крутило как никогда). За закрытой дверью шел разговор.
– …уверена, нам хватит людей. Даже если послать столько, сколько нужно, охрана лагеря не пострадает. – Говорила девочка. Голос мягкий, но не слащавый. Должно быть, Оливия, раз речь зашла об охране.
– Понял тебя, Лив, но мы не можем упустить такую возможность, – ответил Клэнси. – У нас заканчиваются медикаменты, а «Леда корпорейшн» изменила маршруты перевозок.
