– Нескольких исключительно ценных, редких детей, – поправил Клэнси. – Детей, которых в противном случае все равно убьют.
Заметив выражение моего лица, он дружелюбно добавил:
– Ты всерьез думала, что они оставят таких, как мы, в живых? Только не оранжевых. Желтых – да, их можно остановить. Но не оранжевых.
Я провела рукой по лицу.
– А как насчет красных? Их тоже убили, да?
– Нет, – запнувшись, сказал Клэнси. Голос его стал тише. – Их постигла гораздо более жуткая участь.
Я ждала продолжения, сложив руки на коленях.
– Тайная президентская программа. – Клэнси сложил руки на груди и подался вперед. – Проект Джамбори. Дорогой папочка лично тренировал армию красных, собранных со всех лагерей. Как видишь… – Он откашлялся. – Как видишь, Лига пыталась отыскать особо опасные экземпляры лишь для того, чтобы использовать их в собственных целях.
Я покачала головой и закрыла лицо ладонями. Из всех возможных сценариев судьбы этот казался самым безумным.
– Но как они смогли их заставить? – безжизненным голосом спросила я. – Почему они согласились?
– Думаешь, у них был выбор? – спросил Клэнси. – Они боялись, что в случае отказа правительство может причинить вред их семьям. А так могли хотя бы рассчитывать на более комфортные условия. До тех пор, пока отец и его советники не поняли, что я на них воздействую, мне удавалось курировать программу. Тогда о детях действительно заботились. Им жилось лучше, чем в лагерях. – Клэнси покачал головой. – Не стоит за них переживать. Однажды они выйдут из-под контроля отца.
«По крайней мере, они живы, – подумала я. – Это главное».
– Руби.
Я подняла глаза, внутри похолодело.
– Позволь показать тебе то, что я умею, – прошептал Клэнси, убирая прядь с моей щеки. От его прикосновения тугой комок нервов в животе немного ослаб, и былые подозрения вдруг начали таять. По сути, мы были одинаковыми. Клэнси пытался помочь, хотя мне нечего было дать ему в замен.
– Никто не сможет тебя изменить или причинить тебе вред, если научишься бороться, – мягко произнес он.
Депрессия и жалость к самой себе исчезли, сменившись потоком чистой, беспримесной ярости. Я думала, Беглец поможет мне вернуться в прежнюю жизнь, но теперь с детскими мечтами было покончено. Пора было защищать свое будущее. Слова вырвались, подобно взрыву:
– Научи меня.
Глава двадцать третья
Хотя Клэнси и впрямь обладал могущественной силой, пользоваться ею ему доводилось нечасто. Он и так вызывал у людей исключительное доверие. Впервые мне довелось это увидеть, когда он взял меня на прогулку по лагерю.
Клэнси помахал сидящим у костровой ямы парням. При его появлении воздух загудел от голосов. Все улыбались, не было ни одного человека, который так или иначе не поприветствовал бы нас. Даже если это было короткое «Иоу!».
– Ты рассказывал кому-нибудь из них, через что прошел? – спросила я.
Он бросил на меня испуганный взгляд. Потом засунул руки в задние карманы джинсов и ссутулил плечи.
– Они верят в меня, – с грустной улыбкой сказал Клэнси. – Я не имею права их огорчать. Если дети перестанут верить, что я в состоянии о них позаботиться, рухнет вся система.
«Система» было слишком общее слово. Рисовать символ на стенах зданий и натягивать баннеры на крыльце – одно, но донести послание до людей – совершенно другое.
Впервые я увидела это своими глазами, когда девочка, отвечавшая за сад, выскочила нам навстречу с заявлением, что трое парней стащили несколько фруктов у нее из-под носа.
Всего двух секунд разговора хватило, чтобы понять: жизнь в Ист-Ривер строилась не на жестких правилах, а на доверии к самому Клэнси. Дети верили, что он сможет рассудить их по справедливости.
Обвиняемыми оказались трое мальчишек, всего несколько месяцев назад закончивших кабинетные уроки. Дежурная по саду оставила их сидеть в грязи в ожидании приговора. На каждом из троих была черная рубашка и джинсы разной степени помятости. Клэнси опустился перед ними на колени, и я отошла в сторонку. Кажется, его совершенно не волновала возможность испачкать брюки.
– Вы действительно украли эти фрукты? – мягко спросил Клэнси. – Пожалуйста, скажите мне правду.
Мальчишки растерянно переглянулись. Наконец заговорил самый высокий, тот, что сидел в центре:
– Да, украли. Мы очень извиняемся.
Мои брови поползли вверх.
– Спасибо за честность, – сказал Клэнси. – Могу я спросить зачем?
Мальчики молчали несколько минут. В конце концов после недолгих уговоров последовал еще один правдивый ответ:
– Пит серьезно заболел и не смог прийти поесть. Он не хотел, чтобы кто-то узнал. Боялся не явиться на дежурство по уборке и заработать неприятности. Пит не хотел тебя подводить. Мы очень, очень извиняемся.
– Я понял, – сказал Клэнси. – Но раз Пит заболел, вы должны были мне об этом сказать.
– На прошлом собрании ты говорил, что в лагере осталось мало медикаментов. Пит не хотел, чтобы их тратили на такую ерунду.
– Похоже, ему все-таки придется лечиться. Учитывая, что он даже не смог прийти поесть, – возразил Клэнси. – Вы же знаете, что красть еду из сада – все равно что красть с тарелок.
Мальчишки удрученно кивнули. Клэнси обвел сгрудившихся вокруг детей внимательным взглядом и спросил:
– Что они должны сделать в обмен на фрукты? Как считаете?
Дежурная уже открыла рот, но старший мальчик, с граблями в руках, выступил вперед и указал на окружавшую сад изгородь.
– Если они займутся прополкой, кто-то из нас мог бы несколько дней посидеть с Питом. Помочь ему с едой и лечением.
Клэнси кивнул.
– Так будет честно. Что думают остальные?
Когда все согласились с таким «наказанием», дежурная едва не затопала ногами. Судя по малиновым от гнева щекам, решение ее не устроило.
– Это не единичная проблема, Клэнси, – сказала она, провожая нас к выходу. – Люди считают, будто могут заявиться сюда и взять что угодно. А сад, в отличие от склада, невозможно запереть на замок!
– Обещаю, что на собрании в следующем месяце мы обязательно обсудим этот вопрос, – с улыбкой ответил Клэнси. – Вынесу его на повестку дня.
Девочка вроде бы успокоилась. Бросив любопытный взгляд в мою сторону, Императрица овощей развернулась и бодро промаршировала в свое царство.
– Вау, – воскликнула я, – она просто чудо!
Клэнси пожал плечами и рассеянно потер правое ухо.
– У нее своя точка зрения. Причем обоснованная. Если на складе иссякнут запасы, мы сможем положиться на сад, но что будет, если сад окажется пустым? Думаю, каждый должен понимать, насколько все взаимосвязано. Эй, не возражаешь, если я зайду к Питу?
