– Я его убью, – в ярости прошипела я. – Я убью его.
Лиам сдавленно усмехнулся.
– Ох… В этом вся Руби.
– Я вытащу тебя отсюда. Тебя и Толстяка. Поговорю с Клэнси и…
– Нет, – оборвал он. – Прекрати, это только ухудшит дело.
– Разве может быть еще хуже? – спросила я. – Мне удалось разрушить твою жизнь. Все испортить.
– Боже. – Лиам помотал головой, на губах появилось подобие улыбки. – Знаешь, когда мы рядом, у меня от счастья частенько перехватывает дыхание. Смотрю на тебя, и сердце сжимается… А в голове остается лишь одна мысль: дотянуться и поцеловать. – Ли прерывисто вздохнул. – Так что даже не заикайся о моем уходе. Без тебя я никуда не пойду.
– Я не могу уйти с тобой, – сказала я. – Не могу подвергать тебя такой опасности.
– Ты не понимаешь…
– Тогда объясни мне, – сказал Лиам. – Руби, назови хоть одну причину, по которой мы не можем быть вместе, и я назову сотню прямо противоположных. Мы можем идти, куда захотим. Я не твои родители. Я не собираюсь тебя бросать или отсылать подальше. Никогда.
– Они меня не бросали. В том, что с ними произошло, виновата я. – Тайна сорвалась с моих губ на едином выдохе. Даже не знаю, кто из нас больше удивился неожиданному признанию.
Лиам погрузился в молчание, ожидая продолжения. Внезапно до меня дошло, что то, чего я боялась больше всего, уже случилось. Теперь я могла потерять Лиама навсегда. Меня охватило жгучее желание успеть поцеловать его прежде, чем все случится. Прежде, чем он начнет бояться меня как огня.
Я положила голову на соседнюю подушку и шепотом, поскольку не отваживалась говорить громче, поведала о том, что произошло вечером накануне моего десятого дня рождения. О шоколадных блинчиках и гараже, в котором меня заперли, словно дикое животное. А потом я рассказала про Сэм. Про то, как была вторым Толстяком до тех пор, пока не превратилась в ничто. Исчезла, будто меня никогда и не было.
Когда я закончила рассказ, в горле разыгрался пожар. Лиам повернулся лицом ко мне. Мы даже дышали синхронно.
– Никогда, – после недолгой паузы произнес он. – Никогда, никогда, никогда. Я никогда тебя не забуду.
– У тебя не останется выбора, – заметила я. – Клэнси сказал, у меня не получится контролировать свою силу.
– Знаешь, я думаю, он больной на голову, – сказал Лиам. – То, что я видел в лесу, когда ты…
– Когда я тебя поцеловала.
– Точно. Это… это ведь и в самом деле произошло, правда? Этот урод сделал так, чтобы ты не могла пошевелиться. Со мной он проделал то же самое. Словно заморозил.
И да, и нет. Потому что частичка меня хотела, чтобы это произошло. Или все же во всем был виноват Клэнси? Я кивнула. Воспоминания о его коже до сих пор вызывали во мне волну отвращения.
– Иди сюда, – мягко сказал Лиам. Его пальцы коснулись моей макушки, легконько провели по щеке. Когда я опустила голову, он приподнялся навстречу и поцеловал меня. Я старалась не касаться его лица, только руки и плеча. Едва он отстранился, меня тут же потянуло обратно к нему. Губы раскрылись в ожидании поцелуя.
– Ты ведь хочешь быть со мной, верно? – прошептал он. – Так будь со мной. Мы во всем разберемся. Если это все, я тебе доверяю. Можешь заглянуть в мою голову и проверить.
Его теплое дыхание коснулось моей щеки.
– Майк обещал помочь. Он попытается найти способ улизнуть отсюда. А потом мы трое: ты, я и Толстяк – отправимся скитаться по дорогам. Разыщем отца Джека, найдем способ связаться с родителями Толстяка, а потом обсудим, что делать дальше.
Я наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Ты действительно меня не ненавидишь? – выдохнула я. – И не боишься – даже совсем чуть-чуть?
Разбитое лицо Ли расплылось в улыбке.
– Я боюсь тебя до смерти, но совсем по другой причине.
– Ты же знаешь, я монстр. Один из самых опасных.
– Ничего подобного, – ответил Лиам. – Ты одна из нас.
Глава двадцать восьмая
Толстяк вернулся через несколько минут после того, как Лиам погрузился в глубокий сон. Мы начали обрабатывать его ушибы и порезы, по телу Ли пробежала дрожь. Он даже перехватил мою руку с антисептиком. Но как только хватка ослабла, веки снова опустились, и я наконец смогла выдохнуть с облегчением.
– Жить будет, – заявил Толстяк, увидев выражение моего лица. Он засунул оставшиеся медикаменты мне в рюкзак. – Утром будет немного болеть голова, но все остальное в полном порядке.
Мы улеглись спать. Точнее сказать, попытались улечься. Во мне бурлила нерастраченная энергия, а Толстяк что-то бормотал себе под нос, словно пытаясь переосмыслить вечерние события.
А потом на бетонном крыльце вновь зазвучали шаги. Мы с Толстяком одновременно переглянулись.
– Лиззи, – услышала я голос одного из охранников. – Что с тобой…
Она пронеслась мимо, распахнув сетчатую дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Лиам испуганно открыл глаза и обвел комнату непонимающим взглядом.
– Руби! – Лиззи смотрела прямо на меня, лицо ее исказилось от боли. Волосы запутались в многочисленных сережках. На руках Лиззи алела кровь. В голове у меня помутилось.
– Это Клэнси, – выдохнула она, хватая меня за руки. – Он просто… упал и начал биться в припадке, как сумасшедший. Хлынула кровь, и я не знала, что делать. Он сказал позвать тебя. Сказал, ты знаешь, что происходит. Руби, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне!
Я смотрела на ее мокрые от крови руки.
– Это уловка, – прохрипел с матраса Лиам. – Руби, неужели ты…
– Если ему действительно так плохо, давайте пойду я, – предложил Толстяк.
– Руби! – прорыдала Лиззи, словно не в силах поверить, что я нахожусь перед ней. – Там столько крови – Руби, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ты должна ему помочь!
Неужели он считал меня полной тупицей? Или самонадеянно полагал, что заставит меня забыть о Лиаме и перейти на его сторону? Я покачала головой. От гнева по коже побежали мурашки. Слишком незрелая и слабохарактерная, чтобы использовать свою силу по назначению, так, значит?
Это мы еще посмотрим.
Лиам заставил себя сесть.
– Ты же его знаешь, – сказал он, – не делай этого, не…
– Показывай дорогу, – сказала я, не обращая внимания на протесты Толстяка. Потом все же повернулась к нему. – Оставайся рядом с Лиамом, понятно? – Тебе придется присматривать за ним, пока я не вернусь. – Я обо всем позабочусь.
Я обязана была расчистить для нас путь к свободе. Не Майк, не удачное стечение обстоятельств – именно я должна была вывести нас наружу. И еще увидеть лицо Клэнси, когда я окажусь в его голове. Разве он не научил меня всему необходимому?
