– Или? – подсказал Казимир.
– Или я сотру все файлы: программу, с помощью которой организую гастроли, контракты с городами, в которых вы выступаете, все разрешения. Абсолютно все.
Эжен пожал плечами:
– Тогда мы не подпустим тебя к компьютеру.
– Вы даже не знаете, как его включать, – напомнила Ленка. – Вы научились лазить в Ютьюбе, но недалек день, когда какой-нибудь полицейский из Юты захочет проверить ваши документы. Вы не можете придумать ничего нового. Помните только то, что умели, когда… обратились. Вот и всё.
Мадам Оксана кивнула:
– Это правда. Так почему мы должны лишать себя твоих знаний, воображения, огня?
– Крови? – добавил Борис, облизывая губы – он уже принял человеческий облик.
– Грубо, – сказала Кармен. – Но он прав.
И тогда Ленка не сдержалась:
– Потому что я больна, эгоистичные вы придурки! Если меня не лечить, я умру, и моя особая, полная энергии, кровь остынет!
Она ошеломила их – маленькая победа. Глаза мадам Оксаны метнулись к Гектору – он грустно покачал головой.
Потрясенная, Рима засмеялась.
– Пусть присоединится к нам. То, что ей известно, она уже не забудет, а новые идеи будем брать с Ютьюба.
– Печально, если ее кровь уйдет в никуда, – сказал Казимир. – Что, если она сохранит свои свойства после обращения?
Ленку трясло, возможно, от облегчения, возможно, от ужаса – два этих чувства переполняли ее. Еще ее мучила слабость. Нужно было съесть что-то еще, кроме чипсов и жевательного мармелада – ее трехдневного рациона.
– Конечно… Почему бы и нет? Есть еще несколько вещей, которые я хочу сделать прежде, чем… стану вампиром. Нужно придумать номер для троих с кубом. И найти того, кто сможет сшить новые костюмы.
Мадам Оксана встала и потянулась.
– Ладно. Будь по-твоему. Я – в офис, смотреть Ютьюб.
Ленка покачала головой:
– Если вы не хотите, чтобы я умерла не по расписанию, принесите мне что-нибудь поесть и дайте поспать. Ютьюб посмотрите завтра.
Йоска и Марьяна Кубатовы присоединились к зрителям, ожидающим начала восьмичасового шоу Cirque des Chauve-souris в Сан-Франциско.
К ним подошла японская девушка:
– Мистер и миссис Кубатовы? Пожалуйста, следуйте за мной.
Мама Ленки увидела, что шатер покрасили и снова покрыли позолотой, выцветшие фрески подновили, медные лампы начистили.
Девушка-унициклистка отвела их в кабинку. На столе стояли два бокала красного вина.
– Ленка просила передать, что не сможет выйти к вам сейчас, но вы увидитесь после шоу. Пожалуйста, наслаждайтесь.
Она ускользнула.
Папа накрыл мамину руку ладонью.
– Не грусти. Ты знаешь, как она нервничает перед выступлением.
– Нервничает из-за того, что я буду кричать, ты имеешь в виду, – мама сжала его пальцы. – Я в порядке, Йоска.
Каллиопу починили. Теперь она играла старые аранжировки популярных песен. Первый номер остался прежним, но другие оказались если не осовременены, то доведены до блеска и обновлены.
Как и шатер. Как и костюмы, которые были закрытыми, но сексуальными, красивыми и яркими.
Кубатовы улыбались, аплодировали и ждали выхода Ленки.
У Баттины появилась новая кошка, короткошерстная и коричневая. Она перелетала на миниатюрной трапеции с одной платформы на другую – хвост торчал позади, будто руль.
– Что за жестокость, – прошептал папа.
Мама шлепнула его по руке.
В конце первого отделения, калиопа заиграла «Она лишь птица в золоченой клетке», и куб из золотых прутьев медленно поднялся в воздух, переливаясь в огне софитов. Из-за занавеса вышли три девушки, одетые в шелковые кимоно с узором из летучих мышей: японка, темноволосая девочка-змея, и, наконец-то, Ленка, но – какая-то другая, с короткой стрижкой, темными тенями и пятнами румян на скулах.
Они спустились с рампы, сбросили кимоно, застыв на секунду в украшенных лентами шароварах и белых шелковых корсетах.
Ленка встала на скрещенные руки партнерш и поднялась к кубу так, будто и впрямь летела, затем подхватила японку, и, вместе, они образовали цепь, по которой вскарабкалась девочка-змея.
Это было захватывающе. Три девушки качались на кубе, зависая на каждом из его прутьев, превращаясь в подобие гирлянды, складываясь и распускаясь будто цветы, образуя живые картины. Последним трюком было соскальзывание. Казалось, Ленка выскользнула из рук девочки-змеи – и полетела вниз головой, в свободном падении. Даже мама Ленки, которая знала в чем здесь секрет, зажала рот ладонью, а потом рассмеялась от облегчения, когда девочка-змея поймала Ленку и невозможным усилием подкинула вверх, возвращая в куб, где та на секунду застыла, паря в воздухе, словно белая птица в блестящей клетке.
Шоу закончилось. Зрители разошлись, пьяные от вина и магии цирка. Родители Ленки сидели в кабинке перед пустыми бокалами и ждали дочь.
– Я не стану плакать, – заявила мама.
– Для этого нет причин, – согласился папа.
Ленка появилась с другой стороны стола. Она переоделась в джинсы и толстовку, но на лице все еще оставался кричащий кукольный грим.
– Мама, – сказала она. – Папа, я рада, что вы здесь.
В голосе не было радости, скорее, вежливость. Мгновение помедлив, отец вышел из-за стола и крепко ее обнял.
– Моя принцесса, – сказал он. – Berusko. Ты стала замечательной артисткой.
Он осмотрел Ленку на расстоянии вытянутой руки.
– Ты в порядке? Твои ладони просто ледяные. Нужно так много друг другу сказать. Ты поужинаешь с нами?
Ленка мрачно на него посмотрела:
– Не могу, папа. Мне очень жаль. Я на особой диете: ужин всем будет в тягость.
Мама подошла к ним. Открыла рот, чтобы ругаться или спрашивать, подняла руки, чтобы прижать дочку к груди, но, когда Ленка обернулась, с подведенными черным глазами, серьезная и какая-то чужая, руки опустились, и мама горько сказала:
– Мы волновались, Ленка.
– Знаю, мама. Простите.
– А твое здоровье?
Тень улыбки скользнула по накрашенным губам:
– Я сильней, чем когда бы то ни было.
– Ты счастлива? – спросил папа.
– Да, – просто ответила Ленка. – Очень.
Трехцветная кошка прыгнула на стол и мяукнула.
– Простите, – повторила Ленка.
Мама коротко кивнула:
– У тебя есть обязанности. Иди. Мы вернемся завтра.
