Г оречь, с которой он это сказал, была способна вызвать сочувствие даже у куска железа. Мне захотелось его утешить, заверить, что все понимаю, но слова застряли у меня в горле. Куда мне понять глубину его горечи! Отца своего я, конечно, не знал, зато у меня была любовь мамы, а больше мне ничего не требовалось.
А что было у Блитцена? Он ведь сказал мне тогда у лагуны Эспланада, мол, я не единственный, кого волки лишили родных. Имел в виду своего отца?
—Пошли,- отвлёк он меня от дальнейших мыслей поэтому поводу. - Если мы ещё хоть ненадолго останемся на этой улице, нас ограбят за это мешок слез.Гномы ведь красное золото чуют за милю. Он указал на неоновую вывеску. Заскочим-ка мы с тобой в таверну Набби. Угощу тебя чем-нибудь. Таверна Набби подтвердила мою веру в гномов, ведь это был на самом деле клаустрофобный тоннель. Потолок был опасным и ограниченным в высоте. Стены таверны были увешаны старыми постерами боев с изображениями гномов-качков в масках для реслинга и подписями под ними вроде: «Донор-Уничтожитель против Мини-Убийцы. Всего один бой!».
Несоответствующие столы и стулья были заняты десятком несоответствующими гномами -некоторые были свартальфами как Блитцен, кто мог бы спокойно сойти за человека, другие, намного короче, которые могли бы легко сойти за садовых гномов. Несколько постоянных посетителей оглядели нас. Но, кажется, их совершенно не удивило, что в таверну вошёл человек. Может быть, они просто во мне такового не распознали. «Неужели я так похожу на гнома?» - меня порядком встревожила эта мысль.
Но самой нереалистичной вещью была звучащая на полную громкость песня Тейлор Свифт «Blank Space» («Пустое пространство»).
— Гномы любят человеческую музыку? - спросил я Блитцена.
— Ты хотел сказать, люди любят нашу музыку?
— Но...
Я представил себе картинку: Фрея и мама Тейлор Свифт устраивают в Нидавеллире весёлый девичник.
— Неважно.
Но мере того как мы с Блитценом двигались по проходу в направлении бара, мне все отчётливей становилось ясно: мебель здесь была разная не просто. Каждый стол и стул представляли собой уникальные экземпляры. Видимо, ручной работы из различных металлов, с различным дизайном и обивкой. Даже ткань и рисунок обивки на стульях ни разу не повторялись. Один из столов был сделан и форме повозки со стеклянной столешницей. Другой выглядел как шахматная доска с кисточками, инкрустированными оловом и латунью. Разнообразие стульев впечатляло не меньше, от вполне традиционных, до таких, у которых вручную регулировалась высота сиденья, или с помощью пульта менялся наклон спинки, и другие параметры, или вмонтированный в конструкцию вентилятор, при желании мог охладить перегревшегося посетителя.
У левой стены три гнома играли в дартс. Кольца мишени вращались и выпускали пар. Один из гномов как раз кинул дротик, который, жужжа и вращаясь, полетел к цели, словно миниатюрный дрон. Он ещё не достиг мишени, когда второй игрок ловким броском поразил его в воздухе и сбил на пол.
—Отличный удар. - только и оставалось буркнуть первому игроку.
И этот момент мы как раз добрались до дубовой стойки бара, где нас встретил сам Набби. Я сразу понял, что это он благодаря моим высокоразвитым способностям дедукции, а во-вторых, надпись: «Привет! Я Набби», которая красовалась на его заляпанном жёлтом фартуке.
Сперва я решил, что это самый высокий гном, которого мне приходилось до сих пор видеть, но. глянув за стойку, заметил, что он просто стоит на довольно высоком табурете. Собственного же роста в нем не больше двух футов, включая обширную шевелюру, торчавшую на его голове, как иглы морского ежа. Глядя на гладко выбритое лицо Набби, я понял, почему гномы по большей части предпочитают отпускать бороды. Подбородок у него просто отсутствовал, а ротик был кисло поджат. —Привет тебе, Блитцен, сын Фрейи, - смерил он нас столь брезгливым и неприязненным взглядом, словно мы перед тем как к нему явиться, вывалялись в грязи. - Надеюсь, на сей раз в баре не будет никаких взрывов?
—Я тебя тоже очень рад видеть, Набби, сын Лоретты, - поклонился Блитцен. - А про те взрывы... Хочу заметить: гранаты принёс не я. А теперь познакомься с моим другом Магнусом, сыном...Натали Набби кивнул мне, и я заметил, что брови у него двигаются, как живые гусеницы.
Я хотел было забраться на барный стул, но Блитцен меня остановил.
—Позволь спросить, Набби. можно ли моему другу воспользоваться этим прекрасным стулом и какое у него имя, а также история? - с крайне официальным видом произнёс он.
—Имя он носит ОТДЫХ ДЛЯ ЗАДНИЦЫ. - сообщил Набби. Смастерил его Гонда, и в своё время он служил надёжной опорой для тухеса знаменитого мастера-кузнеца Алвиса. Пользуйся им на здоровье, Магнус, сын Натали. А ты, Блитцен, садись на ДВОРЕЦ ДЛЯ СЕДАЛИЩА - один из прославленных стульев среди множества остальных, изготовленных вашим покорным слугой. Ему довелось пережить и выстоять Великую Барную Битву в четыретысячи сто девятом году п. л. —Большое спасибо, - начал усаживаться Блитцен на стул из полированного луба с обитым вельветом сиденьем. - Отличный ДВОРЕЦ ДЛЯ СЕДАЛИЩА, - похвалил он.
Набби перевёл взгляд на меня, определённо ожидая ещё одного комплимента. Я покосился на сооружение из стали без малейшего признака мягкой обивки, и оно показалось мне не ДВОРЦОМ ДЛЯ СЕДАЛИЩА, а скорее МАГНУСОИСПЫТАНИЕМ, но тем не менее я с улыбкой ответил: Отличная вещь.
Блитцен постучал костяшками пальцев по прилавку.
—Налей-ка мне медовухи, Набби, а моему другу...
—Мне, если можно, содовой или чего-то ещё в этом вроде - Торопливо проговорил я.
Медовуха, конечно, штука отличная, по все же бьёт по мозгам, а мне хотелось в этом гномьем краю сохранить абсолютно светлую голову.
Набби, кивнув, наполнил два кубка и поставил их перед нами. Тот, что предназначался Блитцену. был золотым внутри, а снаружи серебряным с очень искусной резьбой и орнаментом, изображавшей танцующих гномов.
—Твой кубок зовут Золотой Чашей, пояснил ему он. Сделал его отец Дерби. - А этот, указал он на кубок из золота, стоявший передо мной, называется Папа Бум и автор его ваш покорный слуга. Если не хочешь, чтоб он сделал бум, проси доливать его прежде, чем осушишь до дна.
Я очень надеялся, что это он просто прикалывается, но все же стал из опаски, как бы и впрямь не было взрыва, пить маленькими глотками, следя за степенью убывания газировки.
А Блитц с удовольствием дул свою медовуху.
—Отличный кубок,- начал расхваливать он. -Просто создан, чтоб от души насладиться выпивкой. — Спасибо, Набби за гостеприимство, но у нас вообще-то к тебе есть дело. Нам нужно поговорить с Джуниором.
У хозяина бара набухла и запульсировала жилка на левом виске.
—Может, хочешь какие-то желания перед смертью высказать? - мрачно осведомился он.
Блитц, вытащив из кожаного мешочка одну слезу из красного золотапустил Её по прилавку к хозяину заведения.
