Я расстегнул рюкзак и положил перед ней ведьмачью книгу, завернутую все в ту же тряпицу, что мне дали на кладбище. Столик мы выбрали такой, что со стороны нас видно особо не было, потому любопытных взглядов можно было особо не опасаться.
— Ух ты. — Мезенцева мигом сбросила с себя наведенный было романтический флер и снова стала тем, кем и являлась. Оперативницей. Она развернула ткань и присвистнула. — Это того черта, которого на кладбище грохнули? Та книга, которую так и не нашли?
— Она и есть, — подтвердил я. — Та самая.
Евгения погладила кожаную обложку, щелкнула застежками и раскрыла книгу сразу на середине.
Оторва безбашенная, конечно, пробы негде ставить. Вот так запросто открывать подобный артефакт, не проверив его? Ладно я, мне Хозяин кладбища сказал, что на нем проклятия нет, но ей-то никто никаких гарантий не давал.
— А где? — перелистнув несколько страниц и, естественно, ничего на них не увидев, спросила она у меня немного обиженно.
— Нету, — передернул плечами я. — Почему — без понятия. Может, магией закрыто, может, чернилами симпатическими написано. Хотя я склоняюсь к первому варианту.
— Тьфу ты. — Мезенцева захлопнула том и усмехнулась. — А я уже голову начала ломать, с чего это ты такой добрый. И котлетой угостил, и артефакт подарил. Теперь понятно. На тебе боже, что нам негоже.
— Вот и зря ты, — снова отхлебнул морса я. — Котлеты были от чистого сердца. Если хочешь, кстати, могу еще одну купить, мне не жалко. Что до книги — я бы при любом раскладе ее вам отдал. Мне один знающий… Э-э-э-э-э… Короче — паршивый это предмет, так мне объяснили. Энергетически. Зла в нем много, проще говоря, мне такого счастья дома не надо. А у вас наверняка какое-то хранилище для подобных штук есть, как в сериалах. Вот и забирайте его себе.
— Да? — Мезенцева снова осмотрела книгу. — Ну не знаю, так и не скажешь. На вид симпатичная. Опять же — серебро. Сказки сказками, но его нечисть и в самом деле терпеть не может, в серебре сила огромная. Да и на ощупь она ничего.
И девушка снова погладила кожу обложки.
— Скорее всего, ее владелица тоже была хорошенькая — заметил я — Девушки, пребывающие в нежном возрасте, не бывают некрасивыми. Они в эту пору полны надеждами на счастье, а кто верует, тот прекрасен.
— Поэтично, но непонятно, — изобразила улыбку Евгения. — Но радостно, что в тебе осталось хоть что-то человеческое.
— Это сказано к тому, что кожа, пошедшая на обложку этой книги, когда-то принадлежала юной девушке, причем девственнице, — уточнил я. — Правда, не знаю, с какой части её тела конкретно этот фрагмент сняли. Может, с левой груди, может, с правого бедра. Но точно не с задницы. Ведьмаки — они, понимаешь ли, эстеты. Сам теперь из них, знаю, что говорю.
— Твою-то мать! — отдернула руки от книги Мезенцева. — Сразу не мог сказать?
— Ты не спрашивала. Сразу хватать начала, я слова не успел вымолвить. Да не бойся, она не кусается.
Евгения хмуро посмотрела на меня, а после замотала фолиант в тряпку.
— Н-да, что бы там ни было раньше написано, вряд ли оно относилось к делу сохранения мира во всем мире, — выдержав паузу, промолвила она. — Не стоит такой вещи в свободном обороте находиться, лучше пусть у нас лежит.
— Про то и речь, — подытожил я. — И можешь меня не благодарить.
— Даже не собираюсь, — фыркнула Мезенцева. — Переложил свою проблему с больной головы на здоровую, да еще благодарностей ждет. Блин, пойду руки помою! Брррррр!
Она сунула книгу в небольшой черный блестящий рюкзачок, после чего удалилась, причем прихватив вышеупомянутый аксессуар с собой.
Характер у нее, конечно, не сахар. Но зато она и не рафинированная, что тоже неплохо. С ней не скучно.
И, что особенно приятно, нет всех вот этих закидонов: «я толстая», «здесь животные жиры» и всего такого прочего. Ест, что хочет, и не причитает.
А то я как вспомню Светку, так вздрогну. Бедные официанты, она из них все соки выжимала, выясняя, в каком блюде сколько калорий и на пару ли все это делают. Чтобы, значит, ни капли масла в блюде не было, ни капелюшечки.
Еще и меня в эту свою секту малоедящих пыталась завербовать, на овощи посадить, чем, кстати, существенно приблизила развод. Если ее мать я кое-как еще переносил, то это уже был явный перебор. Одно наложилось на другое, и в какой-то момент количество скандалов и непониманий свело на нет качество наших чувств.
Красиво сформулировал. Имейся у меня среди знакомых какой писатель, подарил бы ему этот афоризм.
Как говорится — только вспомни про кого-то, он и прорежется. В кармане завибрировал смартфон, сопровождая это рингтоном, сообщавшим всем окружающим о том, как славно делать «селфи» на Эйфелевой башне и какую именно технику для данного мероприятия следует использовать.
Светка. Это звонила именно Светка. Вот как она учуяла, что я про нее сейчас подумал?
— Привет, — немного удивленно произнес я. — Никак ошиблась, номер не тот набрала?
— Тот, — ответила моя бывшая. — Просто как-то мы не очень хорошо расстались.
— В смысле — тогда? — озадачился я. — Или сейчас ты о прошлой неделе?
— «Тогда» трогать не будем, — попросила она. — Тебе, может, и все равно, а мне до сих пор… Ну неважно. Я про нашу последнюю встречу.
— Ты сама отказалась с нами ехать, — справедливо заметил я. — Мы тебя звали купаться. Кстати — было весело. Вода теплая, тиной не пахнет, и мы с Женькой в нее, стало быть, голенькими…
— Какая ты все-таки скотина, Смолин, — в голосе моей бывшей наконец-то появились знакомые нотки. Эдакая смесь раздражения и предвкушения перед скандалом средней умеренности. — Знаешь, мне не очень интересны рассказы о том, где и с кем ты там нагишом купаешься. Я просто хотела сказать, что мы с тобой интеллигентные люди.
— Эй-эй-эй, — остановил я ее. — Ко мне это определение не подходит. Из данного сословия меня в свое время с треском вышибла достойнейшая Полина Олеговна, приходящаяся тебе мамой. Как там она сказала, когда ты ее притащила с собой в ЗАГС на развод? «Очень хорошо, что вы не завели детей. Представляешь, Светочка, какую наследственность они могли бы получить от этого типа». Так что я не интеллигент, это уж точно. С моими-то маргинально-криминальными наклонностями.
— Мама сложный человек, — немедленно заступилась за мою бывшую тещу Светлана.
— Вот ты и просидишь с этим сложным человеком в четырех стенах до старости, — не стал даже особо выбирать выражения я. — Она тебе еще поводок купит и будет два раза в день на прогулку выводить, чтобы в сторону не вильнула.
А с учетом того, что мамаша ее ведьма и сосет потихоньку жизненную силу из доверчивых дурочек, проживет она еще очень долго. Может, даже саму Светку переживет. Правда, про это я ей говорить не стану. Все равно не поверит.
