— Ольга Михайловна, вот тот сотрудник, которого вы хотели видеть, — медово произнес зампред. — Точнее, я полагаю, что именно о нем вы и спрашивали.
— Похоже, что вы правы, — ответила ему миловидная женщина лет сорока, сидящая в кресле, и окинула меня изучающим взглядом. — Да, именно таким мне его и описывали.
— Если не секрет — кто? — без всяких реверансов спросил я.
— Ты хоть поздоровайся, — прошипел Волконский и незаметно ткнул меня кулаком под ребра.
Вот зря он это сделал. Я не выспался, я не в духе, да еще водка, что пил на кладбище, была сильно не ахти и обеспечила мне дополнительную головную боль, которую даже «цитрамон» не забил.
Да пошло оно все.
— Простите дурака, — для усиления эффекта я еще глазами захлопал, а после отвесил поясный поклон. — Здравствуйте. Я Саша. Чем могу быть вам полезен?
Женщина непритворно расхохоталась и похлопала ладонью по кожаному подлокотнику соседнего кресла.
— Добрый день, Саша. Присаживайтесь, побеседуем. А вы, Дмитрий, можете идти, я вас не задерживаю.
Глава 19
— Если понадоблюсь, то я буду здесь, рядом, — сообщил Волконский, не переставая улыбаться, а после покинул «переговорку», прикрыв за собой дверь.
Я проводил его взглядом, после плюхнулся в кресло, приятно поразившее меня своей удобностью, и уставился на женщину, которая тоже не отрывала от меня взгляда.
И главное — ни слова не говорила. Молчала, смотрела — и все.
— Эммм… — мне подумалось о том, что пауза уж слишком затянулась. — Чем могу быть вам полезен?
— Мне надо пообщаться с моей матерью, — немедленно ответила мне Ряжская. — И чем быстрее — тем лучше. Если говорить точнее, нам нужно было бы поговорить еще три года назад, но, увы, не было такой возможности.
Слушая все это, я окончательно убедился в том, что Сашка Вязьмина была права. Работая в операционном, она общалась с большим количеством людей, а потому в тот недолгий отрезок времени, что мы с ней были любовниками, частенько рассказывала о наиболее экстравагантных клиентах банка. Так вот среди очень богатых людей таких оказывалось больше всего. По ее мнению, когда размер состояния у человека становится таким, к которому подходит словосочетание «Денег куры не клюют», то в башке у него переключается некий тумблер, отвечающий за адекватное поведение и такое же отношение к жизни. Не у всех, конечно, но у многих. И вот тогда эти товарищи начинают идти вразнос, устраивая вещи, которые еще годом ранее им бы и в голову не пришли. Кто-то устраивает восхождение на Пик Коммунизма двадцати полуобнаженных красавиц-моделей. Кто-то упивается чувством собственного величия, покупая себе десятка два гектаров земли на Среднерусской равнине и выстраивая там виллу в римском стиле, причем со всеми делами вроде вакханок, Диогена в бочке и точной копии Колизея с гладиаторами в комплекте. Ну а у кого-то просто едет крыша, после чего он приходит в банк, где сообщает совершенно незнакомому человеку дико важную информацию о том, что надо бы поговорить с мамой.
— Хорошее дело, — максимально дружелюбно сказал я Ряжской. — Мама — это очень важно. Не дело родителей забывать. Да вы прямо сейчас возьмите и ей позвоните. Вон телефон стоит, звонок в город через «девятку».
— Туда, где она сейчас находится, по телефону не позвонишь, — мягко объяснила мне женщина. — Увы и ах. Она умерла три года назад.
Твою-то мать. Возвел напраслину на человека, никакая она не чокнутая. Нет, здоровой ее тоже не назовешь, если она всерьез думает, что можно вот так просто с тем светом связаться, но хоть логика в ее словах и поступках появилась.
А еще я теперь знаю, кто эту увядающую красавицу на меня навел, и кому она звонила, обо мне справлялась. Вариантов немного, точнее — один всего и есть.
Все, достали меня. Вот прямо с этого момента думаю только о своих интересах и никому больше не помогаю. Просто с каждым добрым поступком я делаю себе, любимому, все хуже и хуже. Вот оно мне надо? Я же не мазохист?
— Мои соболезнования, — печально опустил глаза в пол я. — Это очень, очень печально.
— Саша, надо чтобы вы помогли мне с ней переговорить. — Хоть голос Ряжской по-прежнему был медовым, я уловил в нем нотки непреклонности. — И я точно знаю, что, в отличие от иных дипломированных магов, колдунов и шаманов, вы на самом деле можете слышать тех, кто покинул этот мир.
— Ольга Михайловна, вас кто-то дезинформировал. — Мне не оставалось ничего другого, как начать строительство словесных редутов для своей защиты. — Я сотрудник отдела финансового мониторинга, а не медиум. Нет, в детстве я с двоюродными сестрицами вызывал духов, бывало. Ну знаете, это когда все дружно кладут пальцы на блюдечко и заупокойными голосами бубнят: «Дух Пушкина, приди». Но и только. Да и тогда, сдается мне, никакой не дух к нам приходил, а Катька, зараза, блюдечко двигала. Это старшая из моих двоюродных сестер.
Женщина лукаво прищурилась, в уголках ее рта обозначилась полуулыбка. Она не стала мне ничего говорить, просто достала смартфон (к моему удивлению, не какой-нибудь пафосный «Верту», а вполне себе демократичную модель средней руки), отыскала в контакт-листе нужный номер, и нажала «Вызов».
Я, поняв, кому она звонит, не смог удержать печальный вздох, и Ряжская, которая, судя по всему, была очень умной бабой, верно его расценила. Очень уж повеселел ее и без того негрустный взгляд. А чего ей печалиться? У нее на руках четыре туза и «джокер».
— Алла, здравствуй, — подтвердив мои предположения, произнесла она. — Ты права, он очень славный мальчик. Да-да, неглупый, хитрый и вполне симпатичный. И то, что он будет юлить, ты тоже верно предположила. Ну да, эдакий лисенок Вук. Передаю трубку.
После этого она протянула мне свой смартфон, даже не потрудившись добавить к этому жесту что-то вроде: «Это тебя» или «Поговори».
— Да, — приняв его, обреченно произнес я.
— Саша, здравствуйте, — голос, который я услышал, был предсказуемо знаком. — Это Алла, супруга Семена Марковича. Не думаю, что вы меня уже забыли.
— Добрый день, Алла, — пробубнил я. — Нет, не забыл. Еще раз примите мои соболезнования.
— Саша, помогите Олечке, — сразу взяла быка за рога моя собеседница. — Вы можете, я же знаю.
— Как? — жалобно поинтересовался я. — Как мне ей помочь? У меня нет прямого канала связи с загробным миром.
— Но мне же вы помогли? — резонно заметила Алла.
— Простите за прямоту, но тут имела место быть обычная жалость, — решив, что хуже уже не будет, начал импровизировать я. — Про ключ я узнал от самого Семена Марковича, еще когда он живой был. Просто оказался рядом с ним тогда, когда он арендовал ячейку и услышал, как он бормотал себе под нос: «И уберу его в нижний сейф загородного дома». Ну а потом столкнулся с вами в банке, смотрю — убивается очень красивая женщина, в отчаянии пребывает. И мужа потеряла, и состояние вот-вот медным тазом накроется. Ну, не каменный же я. Вот так и…
