Топ понял, что его полосатая тельняшка хорошо заметна не только на фоне парусов. Знал, что открыл себя, поэтому еще сделал шаг навстречу. Ему было интересно видеть изумленные глаза особы женского пола, которая в растерянности взирала на него округлившимися глазами. Ее состояние было похоже на то, какое бывает у горожанина, когда он вдруг увидит близко медведя первый раз в жизни. Для девушки оставалось страшной загадкой: кто это, откуда взялся и что надо делать: орать или упасть в обморок со страха?
Прошло около минуты. Вполне возможно, что оторопевшая особа так и сидела бы, как мумия из египетской гробницы, если бы ей не напомнили об аптечке.
– Катя, ты что, за бинтом в Китай побежала? – посмотрел на нее раненый Костя и наконец-то проследил взглядом, куда смотрит она.
Костя увидел Топа и тоже замер истуканом. За ним обратили взгляды остальные. Теперь уже все четверо определяли, что это за «явление Христа народу», или, быть может, это снежный мужик в тельнике и на босу ногу? Костя-здоровяк, несмотря на раненую руку, засуетился, поглядывая то на него, то на стоявшие где-то в стороне карабины. Оценивая обстановку, он закрутил головой по сторонам, возможно, выискивая в кустах еще кого-то из людей.
Топ не стал нагнетать обстановку. Подошел к мужикам, посмотрел на руку и поторопил:
– Ну, что стоите? Перетягивайте руку, а то крови много выйдет.
Туристы засуетились. Теперь уже, не напрягая Катю, поспешили к ней все одновременно, как будто у каждого из них была кровоточащая рана.
Топ спокойно подошел к ним чуть позже, со стороны смотрел, как девушка умело перевязывает руку, которая в запястье была чуть тоньше Катиной шеи. Молчали. Они – от конфуза, что их «вот так» застали врасплох. Он – ожидая, когда закончится перевязка. Впрочем, первым «сообразил» тот, кто устанавливал палатку. Поспешно развернувшись, мужик, а это был зрелый парень лет под тридцать, встал под ствол кедра, взял в руки карабин и, демонстративно клацнув затвором так, что куда-то в мох вылетел целый патрон, взял его на плечо.
– Что, заплутали? – желая разрядить обстановку, первым начал Топ.
– Да уж, немного сбились… в этом тумане черт ногу сломит, – хмуро ответил тот, кто разводил костер.
– А ты что, один? – напряженно посматривая на него, спросил Костя.
– Да.
– И что, при такой погоде, в такой одежке, босиком ходишь в горы?!
– Да нет… – не желая говорить об избе, хаотично соображая, что соврать, ответил Топ. – Стан у меня тут… неподалеку. Костер горит, да так, полог натянут. Услышал, что кто-то рубит, да пошел посмотреть, что за люди.
Подошел парень с карабином на плече, наконец-то сдержанно подал руку:
– Говоришь, костер горит? Сергей! – представился. – Это Костя, Юра, Катя, – и понизил голос. – А вон там Люся.
– Где Люся? – еще не понимая, куда он показывает, закрутил головой по сторонам Топ.
– Да вот же, – склоняясь над комковатым мешком, Сергей спросил: – Как ты, дорогая?
Некоторое молчание. Продолжительная пауза. Потом вдруг мешок медленно зашевелился и заговорил тонким мышиным голоском:
– Ох, плохо мне, Серж… я, наверно, умираю…
– Да что ты, дорогая! Не дам я тебе умереть! Все будет хорошо. Подожди, сейчас разведем костер, тебе будет тепло. Растянем палатку, будет сухо, – суетился Сергей, выискивая материал, из которого можно было бы добыть огонь.
– Костя, где у нас сухое горючее?
– Там вон, в моем рюкзаке, – показывая на поклажу размером с «горбатый запорожец», усмехнулся Костя.
– Катя, что же ты стоишь? Доставай! Видишь, Люсьен замерзла?
Катя, было, полезла к баулу, но Топ, понимая ситуацию, выручая людей, попавших в беду, вдруг предложил:
– Не надо разводить костер! Пошли ко мне, там у меня все есть! – и уже требовательно, думая, что перед ним лежит больной человек, спросил: – Что же это вы ее под дождем держите? Простудите! Остудите почки или того хуже – будет воспаление легких!
– Так мы ее положили в спальник и сверху палаткой прикрыли, – начал оправдываться Сергей.
– Палаткой, – с укором повторил Топ. – Могли бы хоть под дерево положить, там все же не так мочит…
– Кто это там, Серж?.. – вдруг зашевелился мешок, в дыру спальника просунулось острое лицо, которое блеснуло искорками удивленных глаз, а тонкие губы несколько презрительно растянулись. – Откуда здесь могут быть люди?! Ведь мы же в горах!
– Да вот… – начал Сергей, – встретился товарищ. Он здесь… случайно. Проходил мимо. Тут у него недалеко стан, может, переберемся туда, к костру?
Топ не стал поправлять нового знакомого. Некогда, не время. Да и не хочется «напрягать обстановку». Пусть уж говорит, что хочет. Надо скорее перебираться в избушку, пока Люся не замерзла совсем.
– А далеко ли это?! – изображая страдалицу, промямлил мешок.
– Тут рядом. Может быть, сто шагов, – объяснил Топ.
– Ох уж не знаю я, дойду ли… – нараспев, жалостливым голоском выдавила Люся. – Что-то ноги плохо слушаются…
– Да что ты, дорогая, я тебя на руках унесу! – с готовностью воскликнул Сергей.
– Так и мои вещи надо переносить, – капризничает Люся.
– Катя возьмет…
– Ну ладно уж, – как бы делая одолжение, наконец-то выдохнула страдалица и со стоном начала вылезать из спальника. – Ох, а дождь все идет… и когда он только кончится?
На присутствие нового человека Люся прореагировала «никак». Ни здравствуй, ни прощай. Ни, тем более, спасибо. Просто коротко посмотрела на него, как на пень, и предалась в могучие руки Кости.
Для Топа подобное отношение было ново, необычно. Он с удивлением смотрел на туристов, у которых было все по-другому. Не так, как в обычном обществе. Но больше всего удивился тому, что Люсю взял на руки не тот, кто обещал ее нести. Хотя могучему Косте, наверное, было не слишком обременительно тащить на хребте свой «горбатый запорожец» и охающую, больную Люсю. Это было видно по его невозмутимому лицу. По всей вероятности, здоровяк в этой экспедиции исполнял роль носильщика. А Сергей явно был старшим. В приказном порядке он водрузил на Юрика свой рюкзак, а сам, возложив на себя «ответственность», понес карабины.
Так они и пошли к его избушке. Топ впереди – показывал дорогу. За ним – Сергей с ружьями на плечах. Потом – Костя с безразличным видом. Катя и Юрик замыкали шествие. Систематически слышались наставления Люсьен:
– Ой, не тряси меня! Ах, не мочи меня! Серж, оббивай ветки! Ну, не урони меня! Ай, держи меня!
И так далее. Короче, пока дошли до избушки, Люсьен уже изрядно поднадоела Топу. Он едва сдержался от совета:
– Ах, Костя, брось ее под колодину!
Едва завидев крышу зимовья, Люсьен закапризничала с удвоенной силой:
