Склонив голову на краешек кровати, Светлана сидит рядом с Топом. Будто опасаясь, что долгожданные минуты могут оказаться призраком, верная подруга держит его руки в своих ладонях. Боится отпустить. Трепетные мысли все еще там, в суматошном вчера… На миг забывшись, Светлана видит черную пустоту, бесконечную пропасть, без начала и конца. Она стоит на краю обрыва, кого-то зовет, кричит, но голоса нет. Как нет и того, кого хочет позвать. Страх сковал каждый мускул. Нет сил пошевелиться, а какая-то невидимая сила увлекает ее вниз. Пытаясь высвободиться от черных пут, Светлана кончиками пальцев цепляется за край пропасти, но не может удержаться, падает. И от этого просыпается.
Она приподняла голову, вспомнила, где находится. Поняла, что это только кошмарный сон. Топ осторожно высвобождает руки из-под ее ладоней, тянется к банке на тумбочке:
– Пить! Света, дай пить!
Светлана быстро встала, взяла банку, налила воды, приподняла его голову, поднесла кружку к губам. Топ с жадностью набросился, быстро осушил посуду, устало откинулся на подушку. Так повторялось много раз за вечер после того, как доктор разрешил ему пить. Обезвоживание организма – серьезный диагноз. Чтобы стабилизировать состояние, необходимо время и большое количество жидкости. А пока организм все еще требует ее, будит его через каждые полчаса, час. Обветренные, растрескавшиеся губы просят: «воды!»
Сколько раз Светлана подносила ему стакан, не сосчитать. Для человека в нормальном состоянии слишком много… Сколько он выпил: пять, шесть литров или даже ведро? Только требования дать попить повторяются. Скорее всего, в его памяти закрепился рефлекс жажды, которую он так трудно пережил. Настораживает другое. За все время, что они находятся в больнице, Топ не попросил есть. И даже отказывается от пищи. Доктор приказал: «Кормить через силу!» Но как давать еду, если после первой ложки он крепко сжимает зубы:
– Не хочу!
Но Светлана настойчива и непреклонна, в который уже раз подносит ложку ко рту и требует:
– Ешь!
Но потом быстро сообразила, пошла на хитрость:
– Сначала три ложки супа, а потом воды.
Топ с мольбой смотрит на требовательную жену, но жажда сильнее. Приходится выполнять. У Светланы твердый характер: не отступит. Лучше уж выполнить ее желание. Надо через силу глотать этот (уже почему-то шесть ложек) отвратительный суп. Через какое-то временя суп становится вкусным потому, что у него появился аппетит. Первый раз за продолжительное время – значит заработал желудок. Это была первая, возможно, самая маленькая, победа Светланы в череде ее забот о муже. Но радоваться время не настало. Все только начиналось.
Впереди были долгие, мучительные дни, бессонные ночи, жесткие, однообразные, напряженные отношения с окружающими. Это изматывало силы, периодами наваливалось ощущение безысходности. Ей еще потребуются силы, воля, терпение, сдержанность, настойчивость. И все это Светлане предстояло вынести.
Знала ли она об этом в тот день, когда увидела его после тайги? Да. Ей уже приходилось однажды быть рядом с ним в похожем положении. Тем не менее без каких-либо колебаний и лишних слов она взвалила на свои хрупкие плечи новую обязанность – сестры милосердия, оставаясь верной женой и подругой. Твердо знала, что только она должна быть рядом с ним, и никто другой. Верила в него. И просто любила.
То, что произойдет в будущем, можно назвать двумя словами – исцеление любовью. Не такой, какую преподносят в надуманных историях на страницах бульварных романчиков и с экранов телевизоров, а простой, естественной, пережитой в больнице у постели обреченного человека. Но не стоит забегать так далеко вперед. Желание читателя узнать поскорее, чем все кончилось – понятно. Но лучше всего продолжать описание по порядку, как все происходило. Это может помочь кому-то в преодолении своих личных трудностей, трагедий разного характера. Никто не знает, что его ждет завтра.
Ночь тиха и прохладна. За окном расплывается матовый цвет уличных фонарей. В палате на шесть человек они вдвоем. Слабый ночник отражает покрывала пустых постелей. Однообразное состояние покоя располагает ко сну. Но Светлана не спит. Сидит рядом, положив голову ему на руки. Что у нее творится в душе? Переплетение самых противоречивых чувств. Счастье благополучно закончившихся поисков, радость от близости любимого, желание помочь выбраться из болезненного состояния и тревога за его здоровье, за будущее – все смешалось в одну кучу. Но радость какая-то странная. Она осознает, что муж жив. Но почему-то хочется плакать…
Топ просыпался через определенное время: полчаса, час. Просил пить. Светлана давала ему воды.
– Почему не спишь? – спрашивал. – Ложись поспи, ты очень устала.
– Сейчас, только сначала надо перевернуть тебя, а потом прилягу, – стараясь казаться бодрой, отвечала она. И почти бесшумно выходила в коридор за помощью. Возвращалась с санитаркой. Вдвоем с трудом переворачивают его, застилают под спину чистые простыни. И опять на два часа оставляют в покое. Так надо, чтобы не было пролежней.
Человеку с нарушенным кровообращением необходим постоянный свободный приток крови ко всем участкам тела. Иначе происходит омертвение сжатых тканей, на языке медиков именуемое просто – пролежень. Без своевременной надлежащей медицинской помощи и ухода это заканчивается летальным исходом.
На его теле было сразу несколько пролежней: на лопатках, локтях, пятках размером от пятикопеечной монеты до куриного яйца. Однако еще один, самый большой, размером со столовую чашку для второго блюда, и самый болезненный образовался на крестце.
Правду говорят, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. И большинство людей не знают о каких-то пролежнях. Даже младший медперсонал местных амбулаторных заведений, к большому сожалению, на это не обращает внимания. Проходят решающие часы, сутки, прежде чем травмированному человеку оказывают квалифицированную помощь. Но если время упущено, процесс заражения преодолел границы возможного, летального исхода не избежать.
Ему, можно сказать, повезло, хотя все возможные пределы до опасных границ закончились давно. Светлана поняла это по серому лицу доктора Субыча, когда тот посмотрел Топу на спину. Верная подруга той тихой, теплой ночью не могла сомкнуть глаз, потому что поняла: от ее помощи зависит жизнь Топа. Предчувствие беды пересиливало сон, желание хоть немного отдохнуть. Каждые два часа необходимо переворачивать обездвиженное тело. Какой может быть сон?
Первое утро пребывания в больнице не принесло ожидаемой радости окружающим. Единственное проявление жизнестойкости – на растрескавшихся, искусанных кровососущими насекомыми щеках появился легкий румянец.
Родители, Людмила Матвеевна и Степан Гаврилович, приехали рано. Узнали, что улучшений нет, но состояние стабильное. На печальных лицах промелькнула радость новой надежды: не все сразу, главное, живой!
В палату пришел доктор Александр Павлович. Все так же спокойно, сосредоточенно, хмуро осмотрел больного, несколько раз подбадривающе улыбнулся, сделал соответствующее назначение и позвал всех к себе в кабинет.
