— Я должен подумать, — произнёс наконец Мирай. — Слишком серьёзное решение.
— Я и не требую у вас ответа прямо сейчас, — кивнул я. — Главное, помните — чем позже войдёте в Малайзию, тем сложнее вам будет в конце. Но просьба — решить всё до моего отъезда обратно.
— Сколько у меня времени?
— Точно не скажу, но до конца недели я точно буду в Токио. Возможно, задержусь ещё на пару дней.
— Этого хватит, — кивнул Мирай.
— В таком случае я пойду. И мой вам совет — извинитесь перед Кояма. Здесь. Сегодня. Вас не простят, но Кагами-сан… так ей будет проще. В конце концов, не вы же принимали то дурацкое решение.
— Я… учту ваш совет, — ответил он осторожно.
Забегая вперёд, скажу — он таки извинился. Рядом меня не было, но я видел, как он подошёл к Кояма, что-то произнёс и глубоко поклонился, а когда разогнулся, Кагами молча отвесила ему смачную пощёчину. Зная Кагами, это скорее плюс, чем минус. Будь иначе, и его бы словесно опустили. С милой улыбкой на лице.
После Токугава хотел поговорить с Бунъя Дайсуке, моим родным дедом и главой Рода Бунъя, но тот был занят разговором с наследником Асакура, так что, сменив траекторию, я повернул к старику Укита. Мне от него ничего не нужно, но и обделять вниманием гостей, тем более родню моих друзей, тоже нельзя. Позже я и с остальными пообщаюсь, а пока займусь им.
К Дайсуке удалось пробиться уже во время выступления актёров кабуки. Старик стоял в одиночестве — жена находилась в компании с другими дамами.
— Бунъя-сан, — поприветствовал я его тихо.
— Синдзи, — посмотрел он на меня. — Думал, ты не подойдёшь к старику.
— И зачем мне было тогда приглашать вас? — немного удивился я.
— В качестве мести, — пожал он плечами. — Показать, что ты и без родни неплохо устроился.
— Это слишком мелочно, Бунъя-сан, — произнёс я. — Нет, у меня к вам конкретное дело.
— Ещё лучше, — отвернулся он, глядя на представление. — Впрочем, большего мы и не достойны. Лишь подобного безразличия.
— Вы говорите так, будто когда-то было иначе, — недоумевал я. — Мы всегда были чужими друг другу.
— И это моя вина. Говори уж, что тебя привело ко мне.
— Кхм. Справедливости ради, я считаю, что виновата Этсу, а не вы.
— Мерзкая дрянь, — кивнул он. — Всех вокруг пальца обвела. И меня, и твоего отца, и свою лучшую подругу.
— Это вы про кого? — не понял я.
На что он глянул на меня с удивлением.
— Кагами, естественно. Думаешь, им Род вот так вдруг выдали? Да она начала обрабатывать Кагами задолго до изгнания. Сначала просто жаловалась на нас, потом рассказывала, как мы её тираним, потом про свои подозрения о том, что их с мужем хотят изгнать. Соответственно, и Кагами начала обрабатывать мужа заранее. Или ты думаешь, что мой сын после изгнания сразу бросился к Акено с просьбой выдать им Герб? На Кенту, к слову, насели оба, и Акено, и Кагами. Но это уже после того, как Рафу выгнали из Рода. Да и действовать она стала не сразу, а после того как убедилась, что мой сын влюблён в неё без памяти. Чтобы ты понимал, над ней никто не измывался. Не притеснял. Обращались более чем корректно. Но в какой-то момент она словно с цепи сорвалась. Провоцировала всех на агрессию, но так, чтобы можно было предстать перед всеми за пределом Рода обиженной. Там голос повысила, тут промолчала, здесь указание не выполнила, или выполнила, но немного не так. В одно мгновение обычная женщина превратилась в неподконтрольную дрянь, которая всех выбешивала. Она делала всё, чтобы подвести к их изгнанию. Само собой, я вспылил, когда Рафу заявил, что больше ни на ком не женится. А если учитывать, что она и бахиром управлять не могла… как нам тогда казалось.
— И всё это, чтобы стать женой главы Рода?
— Сам посуди, — усмехнулся он горько. — Жена третьего сына главы — или жена самого главы. Да ещё и единственная. Это огромная разница, и не только для простолюдинки. Боги её знает, зачем она уговорила Рафу на то идиотское ограбление. Они и так себя неплохо чувствовали.
Ну да, видимо, про склад артефактов она узнала уже после изгнания, и прежнего достижения ей показалось мало. Захотелось стать женой главы клана. Но удивительно другое — я впервые слышу о том, что Этсу дружила с Кагами. То-то жена Акено так ненавидит мою мамашу. Девятихвостая вообще довольно мстительна, а тут нож буквально в спину вонзили. Особенно явно это стало видно после ограбления… попытки ограбления Атарашики.
— Кхм, м-да. В общем-то, я как раз и хотел поговорить о вашем сыне.
— Отцом ты его принципиально не называешь?
— Редко, — ответил я. — И то, если выгодно.
— Да уж, — усмехнулся Дайсуке. — Чего только улицы не делают с детьми. Говори уж.
— Мне немного неловко об этом говорить, но я прошу вашего разрешения на временную разблокировку камонтоку Рафу.
— Что-о-о?! — взлетели его брови. — Ты понимаешь о чём просишь?
— Временную, Бунъя-сан. Я лично прослежу, чтобы последствий не было.
— Нет. Ты просто не сможешь наложить блокировку ещё раз, если Рафу будет против.
— У меня есть, чем надавить на него.
— А контролировать ты его как будешь? В подвале запрёшь?
— Если потребуется, — кивнул я.
— Ты не сможешь контролировать его. Он уже "мастер".
— В отличие от Этсу, — заметил я.
— Хм, — поджал старик губы. — Ну… как вариант. Но это всё равно ничего не гарантирует. Зачем тебе это вообще?
— Хочу воспользоваться Рафу в довольно опасном деле, — ответил я.
— Если тебе нужен наш камонтоку, то мог бы обратиться к нам напрямую, — заявил дед. — Или мы тебе настолько противны, что ты не хочешь иметь с нами вообще никаких дел?
— Наоборот, — вздохнул я. — Ничего против вас не имею, потому и использую именно Рафу. Если что, пусть лучше он помрёт.
— И ты говоришь это его отцу? — произнёс он ещё тише обычного, мы и так-то почти шептались, чтобы не мешать представлению.
— Дело сугубо добровольное. Заставлять я его не буду.
— Да при чём здесь это? Он по-прежнему остаётся моим ребёнком. Зачем мне идти тебе навстречу, если просьба, которая мне не нравится, подвергнет риску моего сына?
— Потому что вам уже не вернуть его. Цинично, но иметь должника Аматэру в этой ситуации — значит, иметь хоть что-то. Да и не факт, что Рафу погибнет. Он же не самоубийца — если риск покажется ему чрезмерным, он сам откажется.
— Нет, — покачал головой Дайсуке. — Я не хочу давать изгнаннику шанс на потомство с камонтоку и не хочу рисковать сыном. Так что нет.
— Будь по-вашему. Но моё предложение остаётся в силе. Если когда-нибудь измените своё решение, я с благодарностью приму вашу помощь.
