Он был наивен, как Сесилия сейчас.
И в тот момент в его жизни появилась девушка.
– У нее были светлые волосы и голубые глаза. Когда я смотрел на нее, в прекрасных глазах отражалось все, что я хотел видеть в себе.
– Вы поженились? – спросила Сесилия.
Марк неожиданно для себя покраснел. Она предложила ему любовь и себя. Он принял дар. Да и какой мужчина бы отказался? Были клятвы, слова, которые должны быть произнесены согласно кодексу чести рыцаря, потом случилось то, чего оба так желали. Происходившее с ними казалось естественным, ни о чем, кроме своих чувств, они не думали и не говорили.
Марк откашлялся:
– Она не могла стать моей невестой. Я ушел на войну.
После двух ночей, проведенных вместе, он был уверен, что девушка будет ждать его, он станет рыцарем и, возможно, сделает ее своей любовницей и дамой сердца. Тогда он был молод и неопытен, полагал, что все в жизни зависит от его желания.
– Но было время, когда я думал о ней каждую минуту, – признался он, уверенный, что Сесилия его поймет. В бою, в моменты отдыха образ возлюбленной стоял перед глазами. В мечтах он возвел ее на пьедестал, забыв о низком происхождении, относился к ней как к прекрасной даме сердца, был готов сражаться ради нее. С каждым разом лицо ее казалось красивее, черты благороднее. Он верил, что она любит его.
Война закончилась, англичане победили, а многие его товарищи повели себя как трусы и предатели. Марк вернулся домой, чтобы найти ту, о которой мечтал. Он искал утешения, хотел забыть в ее объятиях о боли, рядом с ней почувствовать себя героем.
– Вы больше не встретились?
– Однажды. – Он был не в силах рассказать ей больше.
Увидев ее, он понял, что она не светловолосая красавица с голубыми глазами, какую он хотел помнить. Она не смотрела на него с восхищением, не говорила ласковых слов. Она была дочерью мельника, уставшей от работы и тяжелой жизни. В глазах прежде была страсть, сейчас же ее сменил страх.
Он представлял, что она скучает по нему и ждет, а она вышла замуж за мясника и родила сына. Думала ли она о нем, вспоминала ли? Возможно, решила, что он погиб. Теперь же его появление грозило разоблачением ее непозволительного поведения до замужества, о котором муж, скорее всего, не подозревал.
Марк всматривался в нее, пораженный, как глупо обманывался столько месяцев. Он даже не сразу ее узнал.
В жизни леди Сесилии произошло почти то же самое.
– И вы потеряли ее, – произнесла графиня. – Вам казалось, что сердце вырвали из груди.
Сесилия ранее думала, что она умерла, настоящая женщина, а не та, которую он себе придумал. Оказывается, умерла не она, а тот образ, который он лелеял и хранил, а вместе с ним пропали и иллюзии.
– Она не была мне женой, – сдавленно сказал Марк. – И по ней не стоило горевать долго.
– У нее были дети?
Марк растерянно моргнул. Был ребенок, но не его, а мясника. Позже он узнал, что мальчик умер.
– Не от меня. – Ему было неловко говорить о женщине, которую он по-настоящему никогда не любил. – Мне казалось, я хорошо ее знал, но это был лишь образ в моих фантазиях.
– Возможно, со мной произошло нечто похожее. – Сесилия вздохнула. – Я видела лишь то, что хотела. Как ужасно так мало знать о том, какова жизнь на самом деле! – Она покачала головой и посмотрела на него как на неразумного ребенка.
– Бог милостив, мы все вынесем. В жизни всякое случается, надо подождать, все пройдет.
Сесилия ранима, ей не всегда удается удержать щит, которым она старается защититься. Теперь он отчетливо видел все, что она хотела скрыть.
– Сесилия, я хотел…
Она резко повернулась, и в глазах ее отразилась его собственная страсть. Марк улыбнулся. Когда последний раз общение приносило ему такую радость? И приносило ли вообще?
Возможно, он был также близорук, как Сесилия, с той лишь разницей, что он видел только горе и страдания в происходящем вокруг и не позволял себе даже мысли допустить о появлении чего-то хорошего.
Сейчас же в картине вечного боя появилась прореха, сквозь которую пробились один за другим несколько солнечных лучей. Они несли свет, которого он никогда не видел и не знал.
Марк откашлялся и коснулся кончиками пальцев локона, упавшего на ее щеку:
– В жизни мало радости, но много сложностей, не всегда все честно. Но есть и приятные моменты. – Он посмотрел ей в глаза.
Сесилия улыбнулась и потянулась к нему губами.
Сесилия не вполне понимала, что с ними происходит. Сначала она пыталась убедить себя, что эта сцена – часть разработанного ими плана. Разумеется, она лукавила себе, ведь в тот момент их никто не видел. Может, это был порыв, связанный с желанием извиниться? Или она сама искала успокоения? Или просто хотела забыться?
Единственное, чего она не желала допускать, – возникновения чувства к Марку де Марселю. Об этом она не позволяла себе даже думать.
Отбросив все мысли, Сесилия действовала под влиянием момента, сиюминутных желаний, она погрузилась в мир, где не было слов и звуков, лишь чувственное восприятие и жажда необъяснимо большего. Искры ненависти вызвали пожар, в котором она сгорела, позволив зародиться чему-то такому же сильному, но не столь мучительному. Впрочем, это нечто было еще более опасным.
Сесилия долго боролась с собой, не позволяла прикоснуться, взглянуть, подумать, допустить ближе, боясь возможной привязанности. Видимо, пришло время, и не важно, кто будет рядом – он или кто-то другой. Или это важно? Сесилия сама не понимала.
Все происходило как в тумане. Кажется, они упали на ее кровать, поцелуи стали более жаркими, губы Марка уже касались ее шеи. Сильные пальцы сжали плечи, но прикосновения были одновременно нежными и возбуждающими.
Сесилия неожиданно проявила инициативу. Она ответила на поцелуй Марка с таким желанием, будто надеялась, что новые чувства сотрут воспоминания о прошлом, помогут хоть ненадолго забыться.
Руки со шрамами войны, прерывистое дыхание. Жар тела. Спутанные слова. Прикосновения. Руки. Пальцы. Его. Ее…
Ласки словно оживили тело. Новые, неизвестные ощущения. Обнаженная грудь, тепло дыхания, нежные губы. Как восхитительно и чудесно! Сесилия прижалась к сильному торсу. Внизу живота вспыхнул жар. Что это? Любовь? На мгновение показалось, что она бы предпочла умереть, но только не отказаться от его ласк. И в то же время ей было страшно. Противоречивые чувства толкали ее в объятия Марка и убеждали скорее освободиться от них и заставить его покинуть комнату.
Сесилия поцеловала его в губы. Мир ее сжался до размеров собственного тела. Все остальное за его пределами казалось не важным. Пальцы перебирали пряди его волос, скользили по впалым щекам, новый аромат окутывал ее, и она жадно вдохнула его полной грудью. В нем был запах кожи и стали с послевкусием чего-то насыщенного, похожего на терпкое красное вино. Рядом с ним она забыла о холоде и зиме, стало так жарко, что захотелось сбросить мешавшее платье и позволить себе полностью отдаться новым ощущениям, почувствовать их обнаженным телом…
