Звонить? Маме или этой неизвестной Люде? Ну, не губернатору же! А что сказать? Мам, я кажется сошел с ума, ты могла бы вызвать скорую на Первомайский парк? Но делать-то что-то надо!
«Езжай на совещание!» – сообщил мне голос рассудка. – «По ходу разберешься».
В принципе… Что я теряю? Остановят менты? Так машина по документам моя. Зато можно будет хоть что-то понять о творящемся со мной. Здесь стоять – не вариант. Дождусь, когда паника пробьет стены куба и затопит сознание. Так что, да, едем в правительство.
Запуск двигателя осуществлялся с кнопки. Мотор – литра три, не меньше – довольно заурчал, и я плавно выехал со стоянки. Уверенно, словно давно эту машину вожу. Засомневавшись на секунду, что я – это я, глянул в зеркало заднего вида и облегченно выдохнул. Я! Привычная рожа Игоря Антошина. Вроде бы.
Сидя за рулем, я обнаружил еще одну странность. Я, кажется, похудел. Как-то одномоментно и, пожалуй, килограммов на пятнадцать-двадцать разом. Убрал это наблюдение туда же, где находились все остальные странности и вопросы без ответа. Разбираться с каждым из них по отдельности – с ума сойдешь! Просто примем пока как данность этот бред. На лицо улыбку и поехали.
Город был привычным и непривычным. Благовещенск для меня не родной, я с Владивостока, но за пять лет уже примелькался. Поэтому, выехав с Первомайской на Ленина, я отметил, что вместо кондитерской фабрики Зея на углу улиц стоит православный храм. Которого отродясь тут не было. Этот факт даже никак не отозвался в голове, просто был отмечен. Удивляться сил уже не было.
Влившись в плотный утренний поток, я доехал до областной администрации за семь минут. И тут выдержка мне изменила. На месте построенного еще в советский период типового здания стоял терем. Точнее особняк, стилизованный под русский сказочный терем. Здоровенный, на четыре этажа, выполненный не из дерева, а из стекла и бетона, он так же, как и Правительство области, выходил окнами на площадь Ленина. На которой был фонтан, но не было памятника лысому вождю народов.
Заглушив мотор «Москвича», я долго смотрел на место, где стояла скульптура. Факт ее отсутствия на площади отчего-то ударил по мне сильнее, чем сверкающий стеклом терем вместо бело-зеленой коробки областной администрации. Тяжело дыша, я уронил голову на руль, бормоча под нос маты, и подскочил, когда тишину салона разрезал пронзительный сигнал клаксона.
«Этого не может быть! Не может быть! Не может! Не может! Как? Что происходит! Господи, дай мне ответ! Я сошел с ума? Почему я вижу то, что вижу? Что происходит! Что происходит! Что!..»
Стук в боковое окно заставил меня вздрогнуть. Возле машины стоял военный в непривычной форме коричневого цвета и знаками просил отпустить стекло. Его вопрос я услышал прежде, чем электроподьемник закончил работать.
– У вас все в порядке, Игорь Сергеевич?
«Он меня знает! Надо его спросить!»
«Конечно, он тебя знает! Ты пресс-секретарь губернатора! Тебя знает куча людей, которых ты не знаешь!»
«Спросить у него, что происходит!»
«И что он тебе ответит?»
«Я не знаю!»
«Делай вид, что все в порядке! Не хватало еще загреметь в психушку!»
«Но ведь!..»
«Соберись, чертова кукла! Ничего он тебе не ответит. Просто наблюдай и анализируй! Ты же умеешь это делать?»
«Да, но…»
«Никаких „но“! Просто наблюдай. И делай вид, что находишься в привычном окружении!»
– Устал. Полночи не спал, похоже отключаюсь. – адресовал я военному легкую улыбку.
– Служба у вас, Игорь Сергеевич, не позавидуешь! – с пониманием кивнул тот. – Машину в гараж отогнать?
– Да, пожалуй. Э-э…
– Матвеев Илья. Я тут второй месяц только, вы еще не запомнили.
Охранник. Просто охранник на входе в областную администрацию. Правда, раньше охранники мою машину в гараж не отгоняли. Да и почтительности такой, как в голосе у этого Матвеева, я не слышал.
– Ключи на посту охраны будут, не извольте сомневаться. – заверил меня Илья, принимая брелок. Мне осталось только милостиво кивнуть. Показалось, что так будет уместно.
– Сам где? – свой вопрос я сопроводил характерным поднятием бровей вверх. Чтобы исключить непонимание относительно фигуры «самого».
– В своих покоях.
– А они у нас?..
– Проверяете, Игорь Сергеевич? – с ноткой едва заметной обиды протянул охранник. – Матвеев службу знает. Не извольте сомневаться. Третий этаж.
Неопределенно хмыкнув, я направился ко входу. Где получил еще один удар от взбесившегося мироздания. На стене, возле тяжелых деревянных дверей, висела табличка. Скромная и полная скрытого от меня смысла. «Резиденция князя Благовещенского и Тындинского».
«Бред!» – заключило сознание с уверенностью. А подсознание с ним с готовностью согласилось. Бред. Князь! Ха! Благовещенский и Тындинский! Два раза «ха». Очень знакомое, кстати, определение. Что-то напоминает… А! Точно! Так православного архиепископа называли в реальном мире! Архиепископ Благовещенский и Тындинский.
Значит, сон, все-таки. Реалистичный, но сон. Или кома, я что-то такое читал. Переутомление, тромб какой-нибудь, и лежу я сейчас под капельницей, и мозг крутит мне картинки реальности, смешивая их со всяким трэшем.
Эта версия меня здорово успокоила. Приятно было уцепиться за что-то понятное и объяснимое. Паршиво, конечно, в больничку попасть, ну а с другой стороны, если брежу, значит не помер еще. Значит приду в себя, отлежусь на койке по уважительной причине. Отосплюсь, ха-ха, после выборов!
С укрепившимся самообладанием я толкнул дверь.
В вестибюле царил приятный полумрак и искусственная кондиционированная прохлада. Большое помещение, стены лакированного дерева, такой же потолок, и пост охраны в пяти шагах от дверей. Два мужика в коричневой форме, как и у Матвеева, который сейчас отгоняет мой «Москвич» в гараж. Именно мужика: плотные фигуры борцов, суровые лица, бороды лопатами.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич! – прогудел один из них, ростом на полголовы выше второго. И – мне показалось или нет? – слегка поклонился.
– Доброе… – держим лицо. Держим! Как паузу Станиславского. – Я к Николаю Олеговичу.
А вот это я зря! Ой, зря! Лицо высокого сложилось в гримасу удивления. Не по чину мне было им докладываться. Кем бы тут ни был человек, которого они видят вместо меня, он явно занимал высокое положение. Пресс-секретарь, фигура, конечно, известная, но не настолько значимая, чтобы перед ним так стелились.
Ну а что оставалось делать? Надо исправлять оплошность. Пошел на мужика с намерением пройти сквозь него, он едва успел в сторону отойти. Его напарник буркнул что-то неразборчивое, а я, с накатившим внезапно куражом, зыркнул на него взглядом тирана-начальника. Непроизвольно, на одних инстинктах, оба мужика вытянулись по стойке смирно. Значит, правильно. Здесь, где бы это ни было, я очень важная шишка.
