Умру.
– Да и богиня Судеб не глупа, мой самоцвет. Если она поставила эти условия, значит, все не так просто.
Арий задумался, а потом притянул меня к себе и стал… раздевать.
И первым моим порывом было сбросить его руки, закрыться, но я часто задышала, прикрывая глаза и вспоминая, что обещала даже не Арию, а самой себе доверять мужу. И что же это за условия проклятые! Да я…
Губы Ария скользнули по моей шее, прокладывая дорожку из поцелуев, медленно и как-то неотвратимо спустились ниже. Стон я подавить не смогла.
– Открой глаза, Элла, – попросил муж. – Я хочу видеть, насколько тебе хорошо.
И с этими словами на мне не осталось одежды, а я просто утонула в полубезумном взгляде его потемневших глаз.
– Ты такая красивая…
Легкое, почти невесомое прикосновение к моим губам, которое заставляет меня краснеть. И жар уже не бежит по телу горячими назойливыми змейками, а окутывает меня всю. И я горю, плавлюсь от одного его взгляда. Но это не страшно. Страшно, что Арий понимает мое состояние и… отпускает себя на волю, целуя меня долгим страстным поцелуем. И его руки ласкают везде, губы то шепчут нежности, то не дают дышать, а жар лишь усиливается. Я прикусила его ухо, застонала и хрипло прошептала:
– Мой дракон…
– Мой талисман, – отозвался Арий, позволяя мне начать расстегивать его рубашку.
Пуговицы не поддавались, потому что руки не слушались. Муж рывком стянул верхнюю одежду, прикусил мою губу, а прикосновения стали почти обжигающими. Я выгибалась в его руках, стонала, чувствуя себя почти сумасшедшей от жара, который и не думал стихать, бездумно отвечала на каждый поцелуй и касание, шепча всего два слова – «мой дракон».
– Элла, давай остановимся, – попросил Арий.
Он замер, просто прижимая меня к себе, такому горячему и приятно пахнущему. И действительность беспощадно и неотвратимо начала возвращаться. Случайным порывом ветра за стенами замка. Сбившимся дыханием Ария. Стуком его сердца.
– Все хорошо, мой самоцвет? – прошептал дракон, целомудренно целуя меня в макушку.
Будто только что между нами ничего не было! И эта смена атмосферы окончательно разозлила.
– Да, – отозвалась я, стараясь не скрипеть зубами от разочарования.
– А кулаки для чего приготовила? – поинтересовался муж.
Я посмотрела на свои сжатые руки, потом перевела взгляд на Ария. И забыла, почему злюсь. Столько в его небесного цвета глазах было тоски и желания, которые муж не пытался скрыть.
– Пожалуй, я соглашусь познакомиться с этой твоей богиней, – ворчливо заметила я. – И поговорить… О своем, о девичьем.
Арий усмехнулся.
– Безумно радует, что я тебе небезразличен.
Я фыркнула и закатила глаза, чувствуя себя легко и радостно. Может быть, для счастья мне не так уж много и надо – моего дракона рядом и возможность иметь совместное будущее. Кто знает?
А потом дни снова побежали в заботах и волнениях.
Поначалу я ждала известий от Лайла, но письма не приходили. Похоже, эльфийский принц был занят. А может, что-то его задержало, поэтому история моей матери так и осталась загадкой. Сколько правды в словах Агардана? Не знаю. Написать Лайлу и поинтересоваться я так и не решилась. Мне только ревности Ария не хватало. Агардан же… никак не давал о себе знать, что не вязалось с его характером. Впрочем, что я о нем знаю? Немного. И то, что знаю, вызывает скорее жалость, а не злость. Даже несмотря на то, как он со мной поступил.
Но на сердце все равно было тревожно. Это же как затишье перед бурей! И что нас ждет? Может, стоит, когда Арий хотя бы на денек улетит по делам, поспать в том волшебном шатре? Но интуиция не советует этого делать, а ей я в последнее время доверяла, иначе самочувствие ухудшалось. И даже Арию об этой странности не решилась сказать. Не знала, как.
Муж, к слову сказать, вел себя идеально. Был нежен и внимателен. Помогал с рунами, которые я легко и быстро усваивала. Через неделю я смогла прочитать одну из древних поэм на языке драконов, что привело меня в восторг.
Арий, прихватив с собой то Дара, то Фрама, все еще искал объяснение тому, что со мной происходило. Пока безрезультатно. А я продолжала заниматься, помогать Арисе с хозяйственными делами, несколько раз брала на себя обязанности старшей фрейлины, давая возможность Элоизе побыть с Фрамом. И даже постепенно, разговаривая о тех местах, которые видела после знакомства с Арием, наладила отношения с другими фрейлинами. Девушки, как я и предполагала, попали под влияние леди Прейм. Но с ее уходом многое изменилось. В замке стало тише, спокойнее и как-то… уютнее. Оставив сплетни, фрейлины помогали в подготовке спектакля: вышивали, следили за порядком во время репетиций и провожали ребят из приюта до города. Последние обычно несли полные корзины вкусностей, которыми их баловала Мариса. Тем не менее дел все равно оставалось много. А когда было решено поставить спектакль на площади, пришлось сооружать сцену.
Арий, наблюдая за подготовкой и время от времени интересуясь, не нужна ли его помощь, постоянно разбирал какие-то торговые договоры с гномами. После того как супруга Тория родила мальчика, подгорный народ почему-то стал к нам особо благоволить. Видимо, разрешение переночевать в шатре произвело на них сильное впечатление. Двое гномов даже попытались научить меня стрелять из лука. Упорное оружие никак не давалось. Только силы отнимало так, что я шевелиться не могла.
Арий в последние дни приходил на плац, когда я заканчивала заниматься, и на руках относил в замок. Драконы сначала косились, а потом, когда к моим тренировкам решили присоединиться фрейлины во главе с леди Элоизой, стали приглядываться, и… Сдается, я так скоро лишусь всей свиты по одной-единственной причине: выйдут замуж. Арий, к слову сказать, не препятствовал своей охране ухаживать за девушками и помогать им с тренировками, хотя иногда ворчал, что у нас тут рассадник любви.
Обычно в такой момент я, сидевшая у него на руках, грязная и растрепанная после занятий с Фрамом, ласково целовала моего дракона. Ворчание прекращалось, пока мы не оказывались в покоях. В них Арий готовил ванну, раздевал меня, лечил ссадины и синяки… Своеобразная традиция. Ритуал. Первое время я стеснялась, а потом все ушло. Просто Арий вел себя сдержанно, словно боялся сорваться. И ничего, кроме невинных поцелуев, не позволял.
Дар упорно пытался ухаживать за Арисой. Так упорно, что я начала бояться за сад: розам грозило полное исчезновение. Экономка на знаки внимания советника не обращала внимания. Я видела, что она тоскует, но как убедить в любви женщину, уверенную, что ее не любят, не понимала.
Да и Дар тоже хорош. Никогда бы не подумала, что эта ехидна может так неуклюже признаваться в любви. Вот зачем говорить Арисе, что у нее щеки красные как свекла, вместо слов «красивый румянец»? А уж эти его серенады под окнами возлюбленной! Да весь замок не знал, куда спрятаться. У советника был великий музыкальный талант – ни слуха, ни голоса. И когда Арий, решив, что я завидую экономке, предложил спеть для меня, я вздрогнула, доведя мужа до смеха.
