…
Наконец небольшой обоз, состоящий из кареты, четырех фургонов, каждый запряженный четвериком, сопровождаемых конной охраной, вырвался из предместий Нандера на южный тракт.
Веня за последние три дня издергался больше, чем за всю приграничную эпопею. Верно говорят: хуже нет ждать да догонять. Только сейчас, глядя на уплывающий назад пейзаж, почувствовал на душе невероятное облегчение. Путешествие весьма благотворно повлияло на его организм — не суетясь, без спешки, обоз двигался к цели, останавливаясь лишь на ночлег. Обедали на ходу. Веня морально отдохнул, в голову полезли всякие умные мысли. Нет-нет, не о переустройстве здешнего мира и, не приведи господи, о прогрессорстве. Парень искренне считал, что вмешиваться в естественный ход вещей неправильно, если только небольшой пинок в задницу местному "болоту". А свои некоторые новаторства — исключительно для большего комфорта проживания.
К карете прискакал Шойнах, начальник охраны, прерывая полудремотные размышления.
— Ваше сиятельство, дозорные обнаружили впереди большую деревню, может, остановимся на ночь?
Веня машинально кивнул головой, о чем впоследствии пожалел. Если ужин крестьянскими натурпродуктами оказался весьма недурен, то сон не удался — клопы загрызли. Пришлось перебираться на сеновал. Наутро невыспавшийся и злой герцог заявил капитану:
— Больше никаких деревень, я не бесплатный донор.
Ездовые шустро разбежались по фургонам, охрана вскочила в седла и обоз, понукая лошадей, бодро выкатился на тракт. Почесывая укушенные места, Веня, привалившись в угол кареты, принялся наверстывать упущенные часы сна. Снилась ему Искорка, стоящая у ворот. Она поманила его пальчиком, затем они оказались в светлой комнате и любимая склонилась над широкой люлькой, в которой спали два младенца. Даже во сне Веня почувствовал озноб в районе копчика и самую настоящую панику: откуда дети, чьи они?
Здесь сон прервался, вскинувшийся Чижов ударился затылком о мягкую обивку карету. Чего, собственно, всполошился? Младенцы, в общем-то, дело житейское, если сон вещий, значит, его кровные. Одна непонятка — почему двое? Спросонья не сообразил — у женщин могут быть и двойни, и даже тройни. Он некоторое время бездумно пялился в окно, а потом, скинув сапоги, улегся на сиденье досыпать.
…
Когда показалось знакомое селенье, поставлявшее продукты в трактир, у Вени от волнения случился нервный срыв. Остановив карету, потребовал коня и, вскочив в седло, помчался во весь опор к постоялому двору, показавшемуся вдалеке. Бросив разгоряченного скакуна у ворот, нетерпеливо взбежал по крутым ступенькам трактира. Нахевин, протиравший кружки за стойкой, сдавленно охнул, узнавая ухажера своей дочери.
— Где она? — прохрипел Веня. Трактирщик молча кивнул на дверь за спиной.
Чижов вихрем пронесся мимо и, проскочив две проходные комнаты, очутился в светлом зале, показавшимся ему очень знакомым. Точно, вот это помещение он и видел во сне. Его ненаглядная Искорка спала, прикорнув у люльки, — видимо, маялась всю ночь. На цыпочках подойдя ближе, Веня обнаружил внутри колыбели двух младенцев, мирно посапывающих носиками. Осторожно поставив рядом табурет, уселся и с умилением смотрел на самых дорогих и близких людей. Внезапно нахлынувшее незнакомое отцовское чувство затопило его полностью. С улыбкой идиота Веня отрешился от бренного мира. Вот оно настоящее счастье, что еще нужно мужчине. Любимая женщина и обожаемые дети — так было и так будет во веки веков. Аминь. Из блаженного ступора Веню вывела проснувшаяся Искорка. Сдавленно пискнув, она бросилась к ненаглядному, осыпая поцелуями. Не боясь разбудить малышей, принялась лихорадочно срывать с него одежду. Веня, ошалевший от урагана страсти, лишь покорно хлопал глазами. Наконец, очнувшись, подхватил красавицу на руки и закружил по комнате.
— Любимая, наконец мы вместе!
Обнимавшая его за шею девушка счастливо смеялась. Встреча переместившейся на кровать влюбленной пары получилась бурной и нежной. Несмотря на громкие стоны, сыновья в люльке так и не проснулись. Узнав, что Искра родила ему наследников, Веня от радости совсем обалдел. Когда к вечеру они вышли в общий зал, где ужинала его охрана с ездовыми, объявил:
— По случаю рождения двух сыночков будет праздник. Гуляем три дня.
Народ восторженно загудел, все кинулись поздравлять счастливого папашу. Пришла очередь Нахевина придерживать отвалившуюся челюсть — будущего зятя величали Ваше сиятельство. "Герцог, чтоб мне лопнуть, — растерянно подумал отец Искры. — Ну и дела-а".
Взяв любимую за руку, Веня, не откладывая дела в долгий ящик, тут же попросил у Нахевина руки его дочери. На что, естественно, получил благословение.
— Дорогой тесть, извините, но венчание и свадьбу проведем в столице. Надеюсь, вы поедете с нами, хватит прозябать в провинции. Кстати, вашего обидчика я наказал. — На немой вопрос Нахевина тихо ответил: — Барон Копасх подыхал долго и мучительно, ваша жена отмщена.
У Нахевина подозрительно заблестели глаза.
Утром к трактиру потянулись крестьянские телеги, везя разнообразные фрукты-овощи, а также только что забитых курей и свиней. На отдельной повозке доставили выпотрошенную тушу дикого быка. На дворе мужики ставили огромный вертел и шесть жаровень. Несколько молодух суетились на кухне. В подготовке к празднику участвовала вся деревня — Нахевин пользовался большим авторитетом и уважением, так как давал возможность пейзанам заработать живые деньги на поставках продуктов. Трактирщик, не теряя времени, в своей конторке обговаривал с местным старостой продажу постоялого двора. Торг продолжался всего полчаса, после чего, остановившись на приемлемой цене, стороны ударили по рукам. Сделку обмыли малым кувшином хорошего вина.
Помолвку отпраздновали с размахом — местные аборигены впоследствии слагали о ней легенды. Зажатые и комплексующие перед герцогом селяне на второй день праздника отошли, перестав из себя изображать деревянных болванчиков, пытающихся при первой возможности упасть в ноги Его Величеству. Тем более тот запретил выражать чинопочитание к своей особе, пообещав ослушников выгнать с праздника. А капитан Шойнах втихаря пригрозил плетью.
Гости пили и ели в три горла, регулярно провозглашая здравицы в честь молодых. Допьяна никто не напивался, сильно уставших специально выделенный караул уводил на стоящие поодаль телеги проспаться. Веня с Искрой, посидев часа три во главе стола, тихо удалились. Пусть народ отрывается на полную катушку, не смущаясь присутствием герцога.
На второй день пейзане предоставили некую культурную программу — пели народные песни, девушки водили хороводы и плясали. Последний день праздника пытался испортить местный барон Булеевх, возомнивший себя первым лицом в опальном герцогстве Калах. Бывший хозяин Калаха закончил жизнь на плахе как заговорщик. Барона, рано оставшегося без отца, воспитывала мать, балуя и потакая во всем единственному чаду. В результате получился офуенный эгоист с манией величия. После смерти матери в двадцатипятилетнем возрасте Легх Булеевх вступил в наследство. И началось. Его покойная матушка при всех ее недостатках имела светлый ум и умела сдерживать дурные наклонности сына, теперь же как прорвало. Полезла из барона гниль, да такая, что его крестьяне стали разбегаться во все стороны, бросая дома и убогие наделы. Барон, набравший в дружину разного отребья, пытался силой остановить исход. Своим недалеким умишком понимал, что без подданных может элементарно сдохнуть с голоду. Родительскую казну почти всю истратил на пиры, легкодоступных девок и игру в кости.
