Надо улыбаться, делать удивленное лицо, сохранять спокойствие. В кармане пиджака Белова миниатюрный диктофон. Медленно перематывается тончайшая намагниченная проволока, фиксируя каждое слово. Проволоку можно незаметно остановить в любую секунду, но она ползет и ползет…
Что же предлагает Курбе от имени могущественного Жана?
Арно будет продолжать контакт с коллегами Белова, и на него не падет ни малейшей тени. С помощью Жана Белов приобретет еще один ценный источник, что, несомненно, будет очень положительно воспринято в Центре и поможет карьере Белова — ведь ему, как каждому полковнику, хочется стать генералом? Никакого риска здесь нет. Кадровому разведчику это совершенно ясно. Разумеется, французская сторона обеспечит Белову и его семье безбедное будущее, что бы ни происходило в многострадальной России. (Намагниченная проволока продолжает медленно ползти.)
Француз не требует немедленного ответа, предлагает Белову подумать. Возможно, это оперативная ошибка. Если объект не дал решительного отпора, его надо долавливать, выжимать из него закрепляющую информацию: состав резидентуры, конкретные задания Центра и т. п. Иначе он может одуматься. Это общая методика всех спецслужб, выработавшаяся веками, — можно сказать, общечеловеческая ценность. Предложение подумать может открывать возможность для оперативной игры.
Никитенко и Мартов считают, что торопиться сейчас уже не имеет смысла. Белов вел себя правильно, не обострив ситуацию. Полную расшифровку беседы мы получим через несколько часов, завтра в Центре будет и магнитофонная запись. В Женеву направим внеочередную телеграмму, одобрим действия работника, поставим вопросы для уточнения психологического портрета Курбе. Глядишь, охотник сам станет добычей… Надо немедленно разбираться с ситуацией вокруг Арно. Что он — засветился, был перевербован или с самого начала мы имели дело с подставой? Дантон не должен знать, что его информация подтвердилась, это позволит ему вести себя совершенно естественно со своим хвастливым приятелем из контрразведки. Поездку Мартова отложить, подумать, когда и с чем ехать.
Все согласны.
— Если поступит что-то срочное, доложите!
Что может быть срочного? Все может быть. Возьмут швейцарцы, да и объявят быстренько Белова персоной нон грата. Не смертельно, но неприятно… Или попадет Белов в дорожное происшествие с летальным исходом… Тоже бывало.
Информационные записки лежат с утра нечитаные, в приемной ждет с очередным докладом Михаил Аркадьевич, надвигается тяжелый разговор с Мусаевым. В кабинете холодно, надо закрыть окно.
Записки — концепция политики Японии в Восточной Европе. Очень любопытно, японцы намерены превратить Восточную Европу в плацдарм для экономического наступления на Западную Европу. Источник особо ценный. Материал кладу в пакет, который будет направлен нарочным лично председателю. Два материала по НАТО. Совсем недавно Горбачев говорил о том, что мы никогда не согласимся доверить НАТО ведущую роль в строительстве новой Европы. Наши материалы подтверждают его правоту. Доставит ли это президенту удовлетворение? Все эти наши попытки сдержать свободный полет политики нового мышления — не раздражают ли они его и министра Шеварднадзе?
И наконец, перевод документа с оценкой перспектив Ельцина в его противостоянии с Горбачевым. Авторы избегают категоричных выводов, но отдают предпочтение Борису Николаевичу. Любопытно предположение, что Горбачев может при определенном развитии событий использовать свои полномочия президента в «нелиберальной форме».
Все материалы идут в тот же пакет для председателя.
Телеграммы рутинные, ни одна информация не потребует каких-либо конкретных действий — это, кстати, бывает нечасто, — но все они содержат что-то новое и неизвестное, дают, по меньшей мере, повод для размышлений.
Справка о нашей помощи Афганистану. В 1990 году должны предоставить безвозмездную помощь продовольствием и нефтепродуктами на сумму 120 млн рублей, до сих пор недопоставлено на 45 млн рублей. Военные поставки идут нормально… сохранить те же объемы на 1991 год… если правительство Наджибуллы падет, война в Афганистане вспыхнет с новой силой и перекинется на южные районы Советского Союза…
Справку с записочкой: «Уважаемый Владимир Александрович! Направляю материал по Афганистану, подготовленный по вашему заданию» в тот же пакет. Он будет на столе у председателя через час.
Еще стакан чая. Заботливая девушка спрашивает: «Может, бутербродик с сыром или колбасой?» — заранее зная, что я откажусь.
Неужели все, что было вложено в Афганистан, — жизни, ресурсы, политические издержки, наши труды, — неужели все это пойдет прахом? Отдадим должное неуклюжим кремлевским лидерам 1979 года. Они многое не учли, они просчитались, ни в коем случае нельзя было посылать войска в Афганистан. Но ими руководила забота о безопасности южных рубежей Советского Союза, а не стремление к экспансии. Для американцев Персидский залив — это зона их жизненно важных интересов, и они, не стесняясь, готовят войну против Ирака. Разве Афганистан — не зона таких же интересов для СССР? При чем здесь «имперская политика»? Громко шумящая часть нашей прессы и новых политиков не готова, кажется, допустить даже мысли о том, что у Советского Союза могут быть какие-то самостоятельные государственные интересы за своими рубежами. Даже мысленная полемика с «демократами» раздражает — они действуют как осатаневшая стая. Противная мысль посещает меня: демократы еще устроят свой 1937 год, среди них есть и ежовы, и берии, и вышинские, и Заславские, и Ждановы. Я начинаю верить в метемпсихоз — перевоплощение душ. Вместо галстуков — распахнутые воротники, вместо бритых жирных щек — окладистые бороды, и никто не носит защитного цвета картузов, а души те же… Куда это меня заносит — от Афганистана через 37-й год к переселению политических душ? Посмотри в полумрак, потри ладонями виски, встань, пройди десяток шагов туда и десяток обратно… Можно включить музыку в комнате отдыха и слегка приоткрыть дверь. Это попозже, когда останусь совсем один. Пристрастие к серьезной музыке воспринимается как причуда, постоянно включенный телевизор удивления не вызывает. Но я не люблю телевизор…
— Алексей Яклич! Где Мусаев?
— Где-то здесь. Может зайти?
— Да, пригласите его.
Мусаев работал в резидентуре в африканской стране под прикрытием консульской должности. Заметных успехов не добился, отличался неуживчивым характером, обидчивостью, склонностью к «выяснению отношений». Вступил в конфликт одновременно с резидентом и с послом, написал рапорт с просьбой о прекращении командировки. Сделал он это сгоряча, видимо, рассчитывал, что резидент раскается. Резидент предложил просьбу Мусаева удовлетворить. Центр без колебаний согласился. Мусаев возвратился в Москву, отгулял отпуск и теперь требует возвращения на работу в страну. Раньше в таких ситуациях правду искали просто — шли в партком и писали жалобу в ЦК КПСС. Это редко помогало, но длительная волокита разбирательств иногда приглушала страсти. Теперь с обиженными надо быть осторожнее, и не потому, что они этого безусловно заслуживают. Обиженных ждут не дождутся «демократы». Им каждое лыко в строку, их не интересует ни истина, ни мораль, ни сам человек — пригреют и используют любого.
