Синеглазка сначала смотрела на него непонимающе, удивленно. Но потом глаза ее пыхнули нескрываемым гневом, она резко развернулась, фыркнула, пошла нервной походкой, подпрыгивая через шаг от сжигающей ее злости и обиды.
Корень увидел все это, подождал, пока сестра уйдет, пошел к Гадкому Утенку с видом решительным и гневным.
– Как ты смеешь? – прорычал акробат, совсем сблизившись. – Что, поигра…
Белый вознес над головой меч, который не выпускал из рук в «буйстве».
Удар меча перехватил изумрудной сталью своей сабли Стрелок.
– Господин! – крикнул в лицо Белому Пятый.
– Убью! – зарычал Белый.
Пятый пихнул Белого, смело повернулся к нему спиной, заслоняя своим телом сжавшегося Корня.
– Как смеешь ты что-то предъявить? Попутал? Знай свое место, червь! Пшел! Чтоб ноги твоей! Пока не вызову!
И пнул мускулистого акробата. Корень убежал.
Стрелок повернулся к Белому, что терпел, но боль все одно кривила его лицо. Пятый понял, что как только Серый начинает волноваться – его накрывает. Да и Синька неспроста пришла. Еще и очередной приступ наложился. М-да, Серому досталось.
– Как ты? – тихо спросил он.
– Заикали, суки! – прохрипел Белый.
– Режим Старика? Я вижу – помогло… – Смеялись только уголки глаз Стрелка.
– Бруска, браток, объясни ей! Прошу! – хрипит Серый, не размыкая губ, со стиснутыми зубами.
– Не вопрос, Серый, не вопрос, – кивнул Стрелок, бросая саблю в ножны.
* * *
Как только обгорелые башни брошенного, разоренного города скрылись из виду, Белохвост послал мальчишку-вестового собрать смотрящих на Совет.
И вот они собрались. Их инструктирует Стрелок чуть поодаль. Белый делает вид, что не слышит его напутствий:
– Говорить кратко и по делу. Молчать, пока не спросят. Говорить строго, по одному. Прежде чем обозначить свое затруднение и поставить вопрос перед властителем, иметь как минимум три пути решения этой трудности. Свое несогласие выражать твердо, но – обоснованно. Если не смогли обосновать – молчать, пока не придумаете, как разложить все грамотно и умно. К властителю обращаться строго «командир». Мы в боевом выходе. Я понятно объяснил? Тогда – пошли.
Синьки с ними не было. Она – не глава направления. Она – просто лекарь. От лекарей представлена Мать Жалея. Пятый все объяснил Синеглазке, но она «обижалась». Потому Белый ночевал один. Вечером он был удостоен ее посещения. Синеглазка, за закрытыми дверями, лечила командира, потом целовала. Страстно, зло, но – быстро. Скакала на командире, зажав ему рот рукой и закусив собственный кулак. И ушла сразу же после этого, полностью истощенная. Именно так все это увидели, проводив ее сочувственными взглядами. Этот зверь наорал на бедную девушку, а она всю себя ему отдала, довела себя до магического истощения. Изверг! И только ограниченный круг лиц знал, насколько на самом деле истощена маг Жизни. И магически, и физически, и… сексуально. Кто ж знал, что такая любовь, украдкой, как краденая, – такая жгучая, опустошающая?! И скорая. Синька забилась от сладких волн удовольствия буквально сразу же. И тут же – еще раз, когда Белый излился в нее. Уложились в сотню ударов сердца.
Гадкий Утенок решительно тряхнул головой, изгоняя эти мысли из головы, почувствовав, что один из его вассалов поднимает восстание.
Совет собрался. Гадкий Утенок стал слушать доклады смотрителей по «морскому принципу», как называл это Андр. Хотя Белый не понимал, при чем тут море? Дом Лебедя был силен своими морскими традициями, но Белый никогда не слышал о таком обычае. Смотрители докладывали о состоянии дел на своих «направлениях», как это называл Старый. Немного путались. Белый чувствовал, что допускают неточности, но решил не поправлять – привыкнут, освоятся.
Предпоследним докладывал Зуб, последним – Пятый. Хотя по «морскому принципу» – с него и надо было начинать. С него Старый всегда и начинал. Но для Белого сейчас, в этом походе, главное – разведка. Потому Стрелок – на второй ступени от Белого. Потому – старше всех остальных.
– Понятно, – кивнул командир, – тогда так! Старшина Прибыток. Меня не устроил твой доклад. Ты купец – или где? Ты наш Старшина! Мне нужен точный расклад по всему нашему хозяйству! Каждое зернышко должно быть учтено! И еще. У меня никто не будет жрать на халяву. Чтобы полопать – надо будет потопать. Чтобы съесть часть моих запасов, запасов нашего отряда – надо сделать что-то полезное мне, отряду. Дармоедов не будет. Потому устанавливаю норму. И мне нужен точный расклад, сколько у нас чего, на сколько этого хватит, сколько у нас едоков, а сколько – рук? Я уже вижу твой вопрос, Прибыток. Вот и придумай, чем должны быть заняты люди. Вон мальчишка. Он – посыльный. Бегает с поручениями. И это – благо для всех. Если будет усердно к этому относиться – заслужит норму. Те, кто с оружием в руках – переходит к Зубу. У них – полторы нормы. Кто был в бою – две нормы. Егеря – сразу двойная норма. Раненым – половинная норма. Вам, смотрители, как и мне, – двойная норма. Дай мне расклад, Прибыток! Иди!
Прибыток поклонился, развернул коня.
– Сбитый Зуб. Тебе надо установить дозоры. Люди Стрелка будут вне поля нашего зрения. Ты должен привести этот сброд к единому знаменателю. Исполняй!
– Сделаю, командир. Вопрос можно? – склонил голову Зуб.
– Идем на восток, – отмахнулся Белый.
Зуб открыл рот, но отмашка Гадкого Утенка заткнула его. Зуб тоже развернул коня.
– Мать Жалея, – продолжил командир, – вы не должны плясать вокруг всех, как клуша над цыплятами. Вы должны научить людей не сбивать ног, не пить сырую воду, мыть руки, ну и так далее, чтобы от поноса у меня народ не попадал. Разве Игрек вас не научил?
Мать Жалея широко распахнула глаза и рот.
– Да-да, – кивнул командир, – я Игрека лично знал. И жизнью ему обязан. Потому и ношу крест. Нет, он… погиб. Мать Жалея, я вас больше не задерживаю. Прошу только работать с женщинами осторожно. Мне тут только и не хватало бабьих бунтов и их разгневанных мужчин.
Мать Жалея осадила коня. Верхом себя она чувствовала не очень уверенно.
– Серый, а я? – спросил Пятый после нескольких минут молчания.
– Малыш, тебе нужны мои приказы? – удивился Белый.
– А как же? Что я – хуже прочих? – усмехнулся Пятый, раскатывая карту.
– Ну, давай тогда думать, не худший из прочих, – вздохнул Белый, – разделение твоих людей одобряю. Хотя у меня сомнения по разделу дозора на ближний и дальний. Но пусть будет. А там – посмотрим. И готовь ближний дозор к работе в отрыве. Сам видишь – впереди сплошное белое пятно.
На карте все княжество Удава, как и остальные змеиные гербы, – сплошное серое пятно, лишь змея клубком нарисована. И в этом не было ничего необычного. Не каждый князь прислал своих землемеров в Имперскую палату мер. С Потопа так и повелось. Змеи не выступали против Престола, но жили очень обособленно. Можно было даже сказать – нелюдимо.
