Взгляд Белого опять скользнул к Перевалу. Инженеры там строили Укрепокруг. Не крепость, а целую гроздь укрепленных позиций. Для сдерживания врага, затруднения ему использования их главного преимущества – численности. Чтобы перемалывать их по частям. Для выигрыша во времени. Чтобы успеть подготовить сотни щитоносцев, стрелковых расчетов, драгун. Людей набрали. Учат. На «пальцах», как говорит Ястреб. Вооружать их пока нечем. Казна опустела не только монетой, но и всеми запасами оружия. Остались только порченные тленом и грызунами негодные стеганки и рассохшиеся щиты и копья. Без наконечников. Гнилые стрелы с осыпавшимся оперением. Тоже – без наконечников. А из тайников, вскрываемых Тайной Службой, оружие и припасы текли очень тонким ручьем.
Да, сотни рабочих рук ушли в горы. Укрепить горняков. Разрабатывать новые выходы угля и руд. Но когда они обернутся оружием? Кузнецом человек за десяток дней не станет. А кузнец не выработает больше человеческих возможностей. Да, горны не гаснут сутки напролет, но этого мало!
Молот и мастер Ним, отобрав себе несколько десятков человек учениками, взяв десяток отрядов Строительного управления, ушли в горы. Но даже Белый не верил, что получит от них хоть что-то до нашествия.
Пока главная сила Белого – вновь собираемые полки знаменосцев, наполненные вновь призванными бывалыми бойцами и новиками. И дружины и ополчение пустошников, которые с гораздо большей охотой ополчались, чем шли в отряды землекопов. И им было чем. Они бросали одежды, посуду и утварь, бросали инструмент, и даже детей, но тащили на себе оружие, с решимостью обреченных на смерть в бою.
И спешившиеся мореходы и рыбаки. Тоже хорошо знающие, с какой стороны держаться за копье, а в метании гарпуна просто не знающие равных. Итого двенадцать – пятнадцать сотен воинов. Всего. Если удастся собрать всех знаменосцев, многие из которых до сих пор томятся в подземелье Замка. Ничто – против мощи нашествия людоедов, силу которых Белый успел оценить.
Положение княжества ослабляло открытое подбрюшье – долина реки Широкой, защищенная лишь родовыми городами знаменосцев. Как Змеи берут города – Белый знал. Быстро. Устоять смог только Бобров. Потому что это был больше замок, крепость, чем город. С очень мужественными, до отчаяния, защитниками. Да и то – если бы Белый не вспугнул Змей – Бобров бы пал. Вопрос стоял лишь в паре-тройке дней. Если они уже успели осадные машины собрать и проломить ими стены города.
А если они притащат Паладинов Тьмы, измененных Тварей и измененных Бродяг? А они притащат! Очень уж их задел Белый. Не дал себя прихлопнуть, ворвался в их логово, поломал все, покрошил их воинов и сущностей, освободил их пленных, сбежал, сорвал им муть с Лебедянью. И мог стать знаменем начала победы над ними. Они обязательно притащат! Все, что смогут притащить, притащат!
А с юга ударят Южные острова. Раз могут ударить – ударят. Даже если нет меж ними сговора. Воспользуются отвлечением сил княжества на север. А почему нет сговора? Если даже в родном Доме императора – заговор, то почему его нет в Союзе островных государств, тем более – озлобленных глупой атакой флота Лебедя?
И по магам не удалось усилиться. Гильдия магов Лебедяни была покинута. Только хранители книг были в ней, присматривали за собранием книг и свитков. Магов в гильдии не было. По всему княжеству десяток магов на службе властителей. Уровня выпускников Школ магии, способные вызывать лишь простые заклинания. Да и то ненадолго. Белохвост, привыкший к мощи Ниса, Ронга, Марка, Комка, Шепота, Чумы, забыл, что такой Силы маги – исчезающая редкость. Маги знаменосцев были способны на Стрелы Стихий, ну, Шар Огня, Молнию. Да и то – запаса хватало на десяток заклинаний. Исход боя это не решит, даже не переломит течения боя.
– Парус, князь! – возвестил посыльный.
– Кто?! – подпрыгнул Белый.
– Его преосвященство Бес… Знающий Путь Света и капитан Агроном из…
Белый не дослушал посыльного, вылетел из Ставки, полетел по лестницам, прыгая через три-четыре ступени.
Ястреб, Ронг и Нис отправлялись на переговоры с островитянами. Ястреб представлял императора, Нис обеспечивал ход их лодочке, Ронг – в личине наемника – обеспечивал их уход, в случае, если переговоры обернутся кровью. Ну, и соглядайствовал для Инквизитора, да и для самого Белого.
– Голову сломаешь! – крикнул снизу Агроном. Без своей, уже привычной, ехидной улыбочки. В виду берега перешли порталами. Ниса – нет. Видимо, лодку поведет к пристаням.
– Что? – крикнул Белый.
– Хреново все! – махнул рукой Ястреб. – Полный провал.
Белый встал, как на стену налетел.
– И я – полный лох. Деревенский пастушок простоватый, – сокрушался Агроном.
– Ладно, себя помоями обливать, – толкнул Агронома Ронг, в своей обычной черной броне и при оружии, посчитавший невместным показывать свой духовный долг островитянам. Ронг коротко поклонился Белому, приветствуя.
– Не смог я замирить тебя с Островами, князь, – качал головой Ястреб. – Ну, ни в какую! Только и смог договориться – людей отпустят. Все корабли придется отдать.
– Да, пох на них! – воскликнул Белый. – На корабли эти… Главное – люди!
– Но корабли-то какие! – вздыхал Ястреб. Теперь в его глазах опять демонята играют. – Ты бы видел, как островные облизывались. Ты был прав – все большие лодки были целы. Так они им понравились, что позволили нашим морякам уйти с оружием. И даже на своих кораблях. Под честное слово наместника Светлого Престола.
– Так ты же вроде наемником назвался, – удивился Белый, повернувшись к Ронгу.
– Их наместника, – усмехнулся Ронг, – третьего за месяц. Там у них падеж невиданный среди светлого служительства.
– Когда? – спросил Белый.
– Пара дней, – уже открыто улыбался Агроном. – Наши – на их теперь кораблях – грузом едут. Под их флагами.
– Пущай подавятся! – махнул рукой Белый. – Отлично! Наградил бы! Но!..
– Свои люди, сочтемся, брат! – Ястреб хлопнул по наплечнику Белого. – Есть что пожрать? Еда этих островных – такая гадость! Сплошь рыба! Меня от рыбы теперь год тошнить будет! Как можно рыбу есть с рыбой и закусывать – рыбой?! Хлеба хочу! И мяса! Даже конины! И это… если бы не перегон мастера Нима, ничего бы не выторговал.
Все трое рассмеялись. Перегон Нима, напиток, способу выделки которого кузнецов научил Дед, убойной силы жидкость. Прозрачная, как слеза, но сбивающая с ног – с первой чарки. Никакое вино по крепости с перегоном не сравнится. Еще одно наследие Старого.
– Вот и я думаю… Ним свой пыхтящий бак в горы уволок, – вздохнул князь. – Я на них теперь не рассчитываю даже. Молот они будут делать огромный!.. Как же! Гнать перегон они будут! НИИ, гля! Перегона и сплавов!
Опять дружно рассмеялись.
– Ставку собирай! – крикнул Белый посыльному. – Пойдем и мы, хлопнем по чарочке. Не-не, не перегона, упаси Старец! Лозы моей. Домашней! Из Белого Гнезда. Там, на одном склоне, такой виноград вызревает! Рубиновый нектар! У-у-у!
