«Русскому соврать что высморкаться», – сказал в XIX веке Н. Карамзин. У нас могут приврать и просто ради красного словца. В рассказе Шукшина Бронька Пупков в деревне хвастается приезжим, как он во время войны прорвался в бункер к Гитлеру. Там генерал пытался забрать у него пакет, но Бронька ему на чистом немецком: «Миль пардон, мадам, только фюреру!» Он, мол, выстрелил в Гитлера, но промахнулся!
«Советская власть выработала у людей рефлекс лжи, – говорит американка Линн Виссон. – Правительство и пресса врали своему народу; начальники врали подчиненным, а те платили им той же монетой; да и многие мужья врали своим женам – от измен до пропивания семейных денег». Наша газета «Правда» нередко печатала вранье. До перестройки от граждан скрывали, например, расстрел рабочих в Новочеркасске и восстание на корабле «Сторожевой». Вспомним Чернобыль – мы зачумили всю Европу и долго врали, что у нас все в порядке. Недавно сообщество «Синие ведерки» опубликовало видеозапись из Петербурга. На ней автомобиль ДПС едет на красный свет направо, не показывая поворота. Но районный начальник полиции Басов ответил: «Во время просмотра установлено, что видеорегистратор имеет «эффект 30-го кадра» и поэтому в записи есть сбои в отображении красного и зеленого цветов». Не иссякает у нас фантазия!
На Западе, если чиновники или политики лгут, это раскрывается и встречает бурю возмущения. Мы же удивительно терпимы не только к мелкому, но и крупному вранью. Наблюдатели ловят на выборах фальсификации – им отвечают, что на результаты это не повлияло. В 2002 году в Москве чеченские бандиты захватили здание, где шел мюзикл «Норд-Ост», и взяли 916 заложников. Власти заявляли, что газ, использованный спецназовцами при штурме, безопасен для здоровья. Из-за этого освобожденные заложники не получили необходимой медицинской помощи и многие погибли. Чего только русским не обещали: и коммунизм к 1980 году, и каждой семье по отдельной квартире к 2000 году, и удвоение ВВП к 2010 году… С телеэкрана внушают, что западные санкции – нам не помеха. Но, по официальным данным, Минфин РФ уже потерял из-за них 10 триллионов рублей. Это бюджет российского образования, на эти деньги можно в два раза повысить зарплату всем врачам или на 30 % увеличить пенсии всем пенсионерам.
Американец Йел Ричмонд в своей книге пишет, что «вранье – своего рода искусство, к которому привыкли в России». «Почему-то сегодня все врут. Самые разные герои в моих документальных фильмах, когда им задают вопрос «Вы честный человек?», молчат, и эта пауза – один из самых честных кадров», – говорит режиссер И. Шадхан. Если кого-то ловят на мелком вранье, русских это не смущает, в отличие от людей Запада. Потапов, герой рассказа Г. Гори-на, лжет всем каждый день, поддерживая свою репутацию на работе и в быту. По звонку приятеля, что умер его однокашник Сашка, он бежит на кладбище и там вздыхает: «Эх, Сашка, Сашка!» Хотя Александров было несколько и которого из них хоронят, он так и не понял.
Можно ли прожить без лжи? В дискуссии на ТВ участники дружно согласились, что у нас без вранья не выжить. В рассказе В. Токаревой герою не удается прожить даже один «день без вранья»: это так непривычно, что ему никто не верит. С. Медведев, директор Института мозга человека, утверждает: «Если вы с утра будете говорить только правду, то уже к вечеру лишитесь работы, а ваша «половина» выгонит вас из дома». Но Д. Шаменков, директор Института биомедицинских технологий, дает иной совет: «Жизнь без лжи – ключ к здоровью». Конечно, простые люди если и лгут, то, как правило, в мелочах. Стоит ли придавать мелочам значение? Есть анекдот. Женщина звонит по телефону.
– Это вы дали брачное объявление?
– Да.
– У вас три квартиры в Москве, дворец в Лондоне и коттедж на Канарах?
– Да.
– Вы высокий, спортивный, без вредных привычек?
– Да, там же написано!
– Что же, у вас вообще никаких недостатков нет?
– Ну есть один… небольшой: люблю, знаете, приврать.
По закону или по совести?
В парке, где висят таблички «Выгул собак запрещен», люди гуляют с собаками. В вагоне метро на двери написано «Не прислоняйтесь», но кто это соблюдает? В одном из учреждений висит объявление: «Убедительная просьба стоять позади того, кто стоит перед вами». У нас говорят, что нахальство – второе счастье. Вот что поразило немецкого туриста И. Шулера в Петербурге: «Взгляни вперед – стоит у кассы дядя, что далеко был за тобою сзади. Здесь все – натренированные асы, ты никогда здесь не дойдешь до кассы. По шахматам, мир знает изумленный, рождаются здесь чудо-чемпионы. Ведь русские – особенный народ, ходы умеют просчитать вперед!» В самом деле, разве искусство примазаться и пролезть без очереди не требует особого расчета? Как иностранцам понять страну, где все официальные правила поведения, начиная от Конституции и кончая инструкциями по проезду в трамвае, безнаказанно нарушаются каждый день?
Наше отношение к законам показал еще Островский в пьесе «Горячее сердце» (1869). Городничий Градобоев спрашивает купцов: «Судить ли мне вас по законам, или по душе, как мне Бог на сердце положит? Сидоренко, покажи им, сколько у нас законов». В пьесе Сидоренко уходит и возвращается с охапкой книг (полное собрание законов Российской империи составляло 133 толстенных тома!). Увидев эти тома, провинившиеся просят судить их «по душе», то есть по совести. Своеобразное представление о суде было у Гоголя: «Весьма здраво поступила комендантша в повести Пушкина «Капитанская дочка», которая, пославши поручика рассудить солдата с бабой, подравшихся в бане за деревянную шайку, снабдила его такой инструкцией: «Разбери, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи».
В эпоху реформ при Александре II в 1864 году был введен суд присяжных – гласный и открытый. Впервые в России люди поверили, что в суде по закону можно отстоять свои права. Но и там случалось, что от судьи ждали не правосудия, а милосердия. В конце XIX века Н. Гарин-Михайловский за поджог своего амбара задержал и передал полиции одного крестьянина. Суд присяжных выяснил, что тот действительно совершил поджог. По закону ему полагалась каторга, но что было бы тогда с его женой и детьми? И его оправдали: «Жалко барина, а еще жальче сирот да бабу».
Известен анекдот: как заставить американца, француза и русского спрыгнуть с Эйфелевой башни? Американцу нужно сказать, что его фирма обанкротилась. Французу – что от него ушла жена. А для русского – просто повесить табличку: «Прыгать с башни строго воспрещается!» «Закон суров, но это закон», – на этом держится западная цивилизация. А русские говорят: «Нет правил без исключений». Отношение к законам отражено в пословицах: «Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло», «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Лишь 10–15 % населения заявляют, что законы нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах.
Как возникло наше неуважение к законам? Деспотизм и произвол правителей приучили жителей России к тому, что законы направлены против них. В неграмотной стране законы были непонятны, вызывали подозрение и страх. К тому же всегда хватало глухих уголков, где «закон – тайга, прокурор – медведь». Наши самодержцы обожали сочинять законы. Только при Петре I было принято более трех тысяч указов. По словам Пушкина, они «писаны кнутом». Например, «подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Указ об ассамблеях гласил: «Зелье же пить вволю. Лежащему не подносить, дабы не захлебнулся. Захлебнувшемуся же слава, ибо сия смерть на Руси издревле почетна… Упитых складывать бережно, отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберешься».
