Почти сразу вскочив, я за шкирку подтащил немецкого радиста, и прислушиваясь, о чем говорят вызывающие немцы, приказал радисту отвечать. Те знали его голос. Оказалось, в сорока километрах от нас находилась достаточно крупная группа окруженцев, в сотню человек. Приказывали обнаружить её сверху и навести один из охранных полков, что занимался зачисткой тылов. Подтвердив получение приказа, я вернул радиста на место и объявил общую побудку, ну кроме трёх бойцов, что всё это время стояли на часах, эти спать отправились. Пока немецкий техник под присмотром старшины готовил «шторьх» к вылету, а двое бойцов заливали в три пустые канистры бензин из топливозаправщика, я отдавал приказы. Вырыть общими усилиями капонир для танка, замаскировать его, потом за палатками на опушке выкопать глубокую яму в шесть метров, с решёткой наверху, связав из нарубленных ветвей. Это будет зиндан, где мы будем держать пленных. Ну, и лестницу сделать из тех же ветвей и верёвок, чтобы спускать их и поднимать. Хотя можно и верёвкой с петлёй обойтись. За старшего оставил Васютина, пусть следит за выполнением приказов, так как мы со старшиной улетали. У нас свои планы. Также успел часть командиров назначить на должности, расписав их обязанности, водителей по машинам и мотоциклам. Бойцы шли в основном в охрану, вот должность ротного старшины никому не отдал. Эта работа Лосева дожидалась. Потому как мы к нему и полетим. За рацией сидел другой боец, слушая эфир, всё в порядке было.
Пленного, после подготовки самолёта к вылету, вернули к остальным, а мы, загрузившись со старшиной, полетели к тому месту, где кто-то видел окруженцев. За штурвалом я сидел, тот наблюдателем был, у авиационного пулемёта. А окруженцев действительно нашли, несмотря на все попытки укрыться – и стреляли ведь по нам. Однако мы ушли в сторону и полетели к лесу и поляне, где остался ординарец и Р-5. Добрались нормально и совершили посадку. Опять скозлил. Лосев, выходя из-за дерева с пулемётом наперевес, явно испытал немалое облечение, когда опознал меня, хотя я был в лётном трофейном комбинезоне и наушниках, но опознал. Дальше, отдав распоряжения, я почти сразу улетел на «шторьхе». Ничего, справный самолётик, а опыт дело наживное, а старшина, заправив разведчик и загрузив всё наше имущество, должен был прилететь с Лосевым чуть позже. Также днём. Вот я никак задерживаться не мог, среди подчинённых я один владел немецким языком, кто-то же должен контролировать радиста, если будет ещё связь.
Вернулся нормально, как и совершил посадку. В этот раз вполне благополучно. Пока бойцы, оторвавшись от земных работ, закатывали разведчик в укрытие и маскировали его, я уточнил, как дела, что произошло за время моего отсутствия, всё же больше часа прошло. Доклады шли друг за другом. Боец у рации сообщил, что наш позывной однажды звучал в эфире, но мы не отвечали, такое бывает, радист, например, отсутствует у радиостанции, также сообщили, что земляные работы не закончены, в самом разгаре, ну и что по припасам. Продовольствия на месяц, нас-то меньше, чем немцев было, в ящиках и мешках под навесом складировано рядом с кухней. Васютин приказал выдать сухпай всем бойцам и командирам, я его приказ одобрил, когда ещё Лосев прилетит и кухней займётся. Чуть дальше штабеля с патронами и снарядами для истребителей, там же штабеля бомб. Держатели у «мессеров» были, бомб около полутысячи. Солидно запаслись, нам тоже пригодятся.
Выдернув радиста, я составил сообщение, и тот, вызвав штаб штафеля, к которому они относились, передал данные с разведчика. Понятное дело, не точные. Хорошо ещё, «шторьх» радиостанцией не был оснащён, доклад проходил только после возвращения. В общем, сообщил, что окруженцы идут в другую сторону, не ту, что в действительности, а также сообщил, что в совершенно пустых местах видел ещё окруженцев, мол, пилота там обстреляли. Пусть ищут, силы и ресурсы тратят. Также радист получил свежую метеосводку, для того его и вызывали в прошлый раз. Только после этого я вернул его на место и, проследив, как идут дела, стал готовиться к рейду. А вот метеосводка не понравилась, тучи идут, низкая облачность, и возможны дожди. К ночи можно ждать.
Для начала я посидел на стуле, пока боец щёлкал ножницами и работал машинкой, но причёска полностью теперь соответствовала уставу вермахта. Сходил окунулся в пруд, недалеко речушка в него впадала, позавтракал и побрился, а то щетина уже появилась. Переоделся в форму фельджандарма – того же рядового, но один из бойцов перешил на неё знаки различия унтера, я придирчиво проверил работу, нормально сделано, документы того я тоже забрал, после чего, проследив, как трое бойцов переоденутся под фельджандармов, и, устроившись в «опеле», мы покинули аэродром. Бабочкина я взял, он отлично работал и знал, что делать. Перед отъездом я отдал некоторые распоряжения. Когда старшина вернётся, Лосеву приказ готовить обед на сто человек, а старшине – пусть снимет сбрасыватели с одного из «мессеров» и поставит на Р-5. Для ускорения работ может привлечь немца. Будем по ночам с обоих разведчиков работать, а на «шторьхе» такие сбрасыватели уже стояли, две пятидесятикилограммовых бомбы тот мог брать свободно, сбрасывать на немцев немецкие же бомбы. Запас, как я говорил, солидный. У остальных приказы те же, что были поставлены ранее, пусть заканчивают. А работать по ночным бомбардировкам начнём этой же ночью.
Уехали мы порядочно, километров на двадцать. На дверях были эмблемы люфтваффе, пришлось поставить машину так, чтобы один бок было не видно, а на дверь с другой стороны, через открытое окно, перебросили маскировочную накидку, чтобы та закрыла тактический знак. Дорога не пуста была, но задачу я ставить сразу начал, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Выстроил бойцов и сообщил:
– Значит, так. Наш интерес представляют не грузовики или другие немцы, свободно передвигающиеся по этой трассе за моей спиной, а колонны пленных. Мы обогнали одну достаточно крупную, и скоро та подойдёт сюда. Я пообщаюсь со старшим конвоя и выпрошу у него пленных для работ, для чего и приказал подготовить ту коробку с лётным шоколадом и лётными пайками. На взятку пойдёт. Брать будем авиаторов, танкистов и зенитчиков. Ну, и хотя бы пару человек, что знают немецкий. Кто-то же должен заменять меня в палатке радиста, дежуря у радиостанции. Всем всё ясно? Всех пленных, что выдернем из колонны, будем сажать в кузов. Это уже ваша задача. Берём полную машину. Всё, разойдись.
Тщательная проработка любой операции – это половина успеха, как я часто говорил, причём в последнее время замечал, что многие командиры и бойцы стали меня цитировать. Из той же мангруппы. Бойцы знали, что делать, и после того как я закончил толкать речь, разошлись. Водитель, с которым я ехал в кабине, открыв капот, стал делать вид, что копается в нём. Действительно копался, проверяя масло, воду и остальное. Бабочкин и его напарник, они на пару будут работать, стояли у правого борта, коим машина стояла к дороге, и, сунув руки в карманы, с интересом крутили головой, разглядывая туристов из Германии. Я пару раз машины останавливал, один раз был по-настоящему жирный гусь, таких толстых немецких полковников я ещё не видел. Но пришлось отпустить, вернув документы и козырнув. Наконец, появилась колонна военнопленных, что-то она задержалась, ещё с полчаса тому назад должна была появиться, видимо остановка была. Мы подготовились.
