– Командир, а Берлин с какой стороны? – вдруг уточнил Бабочкин и погладил чисто выбритую щеку.
Перед выходом я проконтролировал, чтобы все побрились. Да тут и напоминать не надо было, все и так это знали, даже привычка выработалась.
– У нас за спиной. С противоположной от этой опушки.
– А чего мы тут тогда делаем? – озадачился тот.
– Только тут дорога подходит так близко к лесу. С той стороны, судя по карте, ничего подобного нет, поля да речка. Кстати, дорога из укатанного щебня. Я думал, тут асфальт везде будет, похоже, перехвалили немецкие дороги. Или это нам так повезло. Ладно, сейчас этот крестьянин проедет, и будем выходить на дорогу. Работать будем наудачу, времени отслеживать местный транспортный поток у нас нет.
– Понял.
Мы продолжали наблюдение, а я задумался. Мой авантюрный план, как ни странно, получился вполне благополучным, мы в Германии. Пусть самолёт изувечен, повреждён при посадке, но, к счастью, никто не пострадал. Вообще я старался очень подробно, до мелочей планировать свои будущие боевые операции. Тут ведь многое зависит от подобной тщательной проработки, не только благополучное завершение очередной операции, но и отсутствие потерь, а это немаловажно, поэтому я так долго и засиживался, стараясь учесть каждую деталь. Тот же Бабочкин считал, что именно это способствовало тому, что пока мы обходились без потерь и всё выходило так, как надо. А так как при работе подвижным патрулём или тем же постом большая часть боевых операций идёт в импровизации и доработку планов требуется проводить на ходу, то вообще удивительно, что мы смогли так долго протянуть. Не стоит так удивляться, я и сам этому дивлюсь, и, понимая в чём дело, стал больше времени тратить на планирование операций. Удача не может длиться вечно, и я это понимал как никто другой, но надеюсь, за всё время запланированного пребывания в этом государстве-агрессоре мои бойцы успеют выполнить всё задуманное.
А вообще, это я уже откровенно признаюсь, что делать дальше после того, как мы доберёмся до места, я так тщательно не прорабатывал, всё время и силы ушли придумать, как вообще тут незаметно оказаться. Вот и придумал лететь под прикрытием рейсового пассажирского самолёта, а Берёзов с частью экипажа это блестяще исполнили. Дальше та же импровизация, и я не мог составить чётко работающий план, хотя бы мысленно, без информации по этой местности, разведка наше всё. Значит, тут нужно брать «языков», именно во множественном числе, узнавать обо всем и обо всех, и вот тогда можно будет уже что-то начинать планировать, а сейчас это как гадание на кофейной гуще. Меня как-то всё это мало устраивало. Я сторонник качественно проведённой разведки и анализа допросов «языков». На шару куда-либо лезть очень не хочется, не могу просчитать, что из этого выйдет, а это бесит больше всего. Импровизация – это проводимая операция, составленная на достоверных разведданных или фактах, полученных только что. А на шару – это лезть в неизвестность. Не путайте, всё же это разные вещи, и сейчас у нас операция идёт именно по второй, что мне и не нравится. Вот не люблю так работать, хотя изредка и приходится. Да что изредка, чаще, чем хотелось бы.
– Что-то дорога пуста, сорок минут уже лежим, арба эта давным-давно скрылась, никого так и нет, – осмотрев обе стороны дороги, пробормотал Бабочкин.
Достав карту из планшетки, я ещё раз бросил на неё взгляд, хотя местность вроде как изучил по ней по памяти отчётливо. Мне нужны эти, казалось бы лишние движения, чтобы подумать. И вроде надумал вполне возможную версию.
– Тут может влиять несколько факторов на загруженность дороги. Один из них – это то, что есть объездная дорога, вот она отмечена неподалёку от железной дороги. Но ещё стоит учитывать, что недавно рассвело, пока позавтракают, пока машины проверят и колонну сформируют… Но ты прав, один старик на арбе, и всё, это странно. К тому же ранним утром, да на уже загруженной. Ты приметил, на стоге, что он вёз, вроде остатки росы были?
– Да вроде блестела трава при свете солнца, я ещё подумал, где тот её намочить успел, вроде дождя не было.
– Значит, он ещё вчера загрузил сеном телегу, а только сейчас перевозит её. То-то меня так удивило его появление. Ладно, давай к нашим, отправь сюда двух бойцов, пусть продолжат наблюдение, а мы позавтракаем. Уже хочется что-то.
Чуть позже подползли бойцы, что продолжили наблюдение, они уже успели позавтракать, а я отполз обратно и, добравшись до лагеря, взял приготовленную Бабочкиным мою порцию, да ещё кружку с горячим чаем, у двух бойцов в ранцах были термосы, Фомин успел подогреть чаю и залить в термосы, пока мы самолёт маскировали. Так что под чай бутерброды пошли отлично. Да и немецкие сосиски с консервированным хлебом мне, откровенно говоря, нравились, особенно с голодухи. Сапёр наш уже выкопал незаметную ямку под местной елью, и чуть позже все следы нашего завтрака, все пустые упаковки и банки, были прикопаны там, а сверху на замаскированный еловой хвоей схрон с мусором ещё и средство от собак посыпали. Нет, то, что Лосев лично раньше готовил, у нас уже закончилось, сами новое сделали. Бабочкин сделал. Именно он старшине помогал эту смесь готовить и, как говорится, техпроцесс успел уловить и запомнить. Вроде всё правильно сделал.
Когда мы с ним закончили завтракать и бойцы прибрались на нашем временном месте пребывания, то направились к опушке. Наблюдатели на дороге видели минимум движения. Проехал почтальон на велосипеде с большой сумкой, закрепленной перед рулём, потом весело прокатила нарядно обряженная молодежь на подрессоренной коляске, но не горожане, чисто деревенские. И вот за пару минут до нашего появления прошёл немолодой, слегка бородатый мужчина в костюме, пешком с небольшим кожаным чемоданом в руках. Мне даже на карту смотреть не стоило, явно от железнодорожной станции идет. Она тут в четырёх километрах находится. Скорее всего, поезд прибыл ещё на рассвете. И с тех пор тот и идёт, так и не встретив попутку.
– Ясно. Значит, дорога действительно второстепенная, и ею пользуются в основном крестьяне из ближайших деревень и хуторов. Выходим на дорогу, строимся и направляемся к ближайшему перекрёстку. До него, судя по карте, три километра. Там и должна быть более оживлённая трасса. Будет на перекрёстке пост или нет, узнаем на месте. Сергей, командуй.
Сергей Ватутин, однофамилец известного в будущем комфронта, и он же бывший матрос речного флота, поправил свой офицерский френч, имеющий знаки различия лейтенанта вермахта, и, выведя нас на пустую дорогу, а я был всё так же в форме рядового, и построив в колонну, повёл нас в сторону перекрёстка, сам двигаясь чуть сбоку. Так и шли. Я же для изменения внешности в последние дни старался во время проведения операций носить очки, вот и сейчас они были на носу. Отличное маскировочное средство, и я старался использовать их. К счастью, при посадке они не пострадали, да и жёсткий чехол помог, защитил.
До перекрёстка мы добрались нормально, и действительно выяснилось, что тут шоссе куда как оживлённее. Именно тут мы и узнали, почему та дорога, по которой мы шли, оказалась настолько пустой. Да тут знак был поставлен, на котором написано, что дальше на ней ведутся дорожные работы и пока действует объезд, вот этим объездом местные и пользовались. Основной транспортный поток шёл по нему, у той самой железнодорожной ветки. Подойдя к перекрёстку, наш лейтенант расставил часть бойцов, другие сели на обочину отдыхать, а сам, заложив руки за спину, как бы прогуливался в стороне, пока наш унтер, слегка покачивая в руке жезл, вглядывался в колонны и машины. Нужно как-то незаметно выдернуть из этого потока хотя бы пару грузовиков. Нам одна машина нужна для перевозки всего добра, другая уже для людей. Одной на всё не хватит. Утренний поток и загруженность этой трассы поначалу удивляли, но если вспомнить, что неподалёку находится станция, кстати, с разгрузочными пандусами и складами, то удивляться особо не приходится. Для близлежащих частей и зенитных батарей грузы проще доставлять от неё. Хотя и из Берлина можно машины гонять, тут как надумают светлые головы интендантов, так и будут снабжать свои части. Однако для многих частей железнодорожные склады и пакгаузы действительно ближе, а это и времени на доставку меньше, топлива также меньше уходит, как и ресурса техники тратится. Со всех сторон плюсы. То-то тут большинство техники грузовая, всего с пяток мотоциклистов проехало, да и то посыльные одиночки, ну и легковушки. Вот их было немало, с полтора десятка было, и две из них принадлежали явно гражданским. А четыре вообще кабриолеты.
