Вот так мысленно прикинув, возможно ли участие в нашей акции советского танка, который собираются выставить как трофей, я решил, что возможно. Так что я стал и дальше опрашивать обоих гитлеровцев. Те, кстати, сразу сломались и, особо не запираясь, активно выкладывали всё, что знали. Танк на ходу, и это хорошо, его подшаманили, двигатель перебрали – в общем, привели в порядок. Это хорошие новости. Из плохих: снарядов нет, прицел с пушки снят. Да и кто его с боеприпасом допустит в святая святых? А вот все пулемёты стояли на месте, чтобы их видно было. Правда, боеприпаса к ним тоже не было, как и снаряды оставили на месте хранения в Мюнхене. Ха, а у нас в одном из грузовиков два ящика с цинками, и один из них как раз для пулемётов. Отлично. Пусть снарядов нет, не громыхнёт пушка танка, но поработать из пулемётов удастся. Сомневаюсь я, что у немцев что-то найдётся, чем остановить этого стального монстра. Зенитки на окраинах, так мы туда не пойдём. Разве что бутылками с бензином закидают, когда оправятся. Или мину на машинное отделение забросят, но до этого момента я планировал сделать всё, чтобы этот мой танковой рейд запомнили. Танкисты у меня есть, хотя они эту машину и не знают, я сам умею виртуозно управлять подобной техникой – в общем, все шансы. Пару лётчиков можно в экипаж взять, на пулемёты поставим. Тот же Берёзов пусть на месте командира сидит и цели указывает. Надо это всё прикинуть, ну и остальной план операции накидать, так как как устроить пулемётные засады и подрывы марширующих эсэсовцев я не передумал.
Закончив с гитлеровцами, я ещё часа два просидел в кабинете хозяина дома, прикрыв окно, в городе была наведена светомаскировка, бывали уже налёты советской авиации. Только потом я отправился спать, перед этим отдав несколько распоряжений часовому на утро, тот передаст Бабочкину или Берёзову, они встанут раньше меня, себе я дал возможность выспаться, два дополнительных часа выделил. Не думайте, что это я что-то расслабился или обнаглел перед такой акцией, но завтра мне нужна чистая и свежая голова, которую может обеспечить только полноценный сон.
Разбудил меня Бабочкин, тряхнув за плечо. Спал я на хозяйской кровати.
– Командир, всё готово, котёл местный мы раскочегарили, можете ванну принять. Вода горячая. Наши уже все побрились, привели внешний вид в порядок.
– Это вовремя, – кивнул я, садясь и сонно проводя левой ладонью по уже появившейся щетине. – Заодно и побреюсь.
После душа, бритья и завтрака я собрал в общем зале дома всех своих бойцов, даже часовых и наблюдателей вызвал, полчаса ничего не решат, а поставить их в известность о моих планах и о самой акции нужно обязательно, чтобы каждый сверчок знал свой шесток. Это обычно и обеспечивало благополучное выполнение всех операций, проведённых мной, – то, что бойцы знали свои действия от и до. Пока бойцы слушали, что я им говорю, Бабочкин, который основные черты плана знал, встал за наблюдателя у окна, поглядывал на двор и ворота, но тоже внимательно слушал меня, как и все. А я на развёрнутой карте Берлина показывал, где нужно занять позиции трём пулемётчикам, использовать мы будем два ДП и МГ, где будут стоять оба грузовика для эвакуации пулемётчиков. Те будут находиться с разных сторон улицы, так что машины нужно будет тоже две. Я строго-настрого приказал выпустить по одному диску или ленте и сразу уходить, а иначе шансов потом отойти у них не будет, а я не хотел нести потери. Тем более дальше уже мы будем действовать на танке. Ватутин и второй боец, знатоки немецкого, переодевшись под гестаповцев, с их документами, обеспечивают проведение этой операции. Они проведут пулемётчиков на места огневых точек, те уже сами отойдут во дворы, а где грузовики будут ждать, им заранее покажут, чтобы не заблудились. Дальше наши «гитлеровцы» подгонят машины, две легковушки, начинённые противотанковыми минами, к местам, где будет проходить парад. Желательно куда будут выходить эсэсовцы после парада и где те скучкуются в больших количествах. Нам это выяснить сразу не удалось, надеюсь, Ватутин на месте узнает. А так как водить они не умеют, оба наших водителя всё и сделают, а потом те их проводят к грузовикам, чтобы ожидать появления отстрелявшихся пулемётчиков. А сами вернутся к машинам и в нужный момент подожгут бикфордовы шнуры. Время их горения по минуте. Дальше те возвращаются к грузовикам и эвакуируются вместе со всеми. К этому моменту и пулемётчики должны подбежать.
Думаете, это всё? Нет, все пулемётчики, занимая позиции у окон, должны переодеться под советских бойцов, Бабочкин так под сержанта госбезопасности, и Ватутин, обойдя все места засад, сфотографирует их. Причём так, чтобы на заднем фоне были видны стоящие на сошках пулемёты, флаги и зеваки с цветами за окном. То есть было видно, что акция проведена нами. Бойцы будут отступать к машинам также в нашей форме, чтобы побольше народу их рассмотрело. Форму немецкую нести им не придётся. Только оружие. Мешки с формой отнесут к грузовикам наши «гестаповцы», как только завершат фотосессию. Правда, фотоаппарат у них будет один на двоих, но ничего, времени должно хватить, успеют всё сделать и передать друг другу. Второй я забирал с собой, будем вести фоторепортаж нашего рейда по улицам Берлина. Конечно, не хотелось бы, чтобы были жертвы среди мирняка, но видимо, всё же они будут. Война такое дело.
Пока я ставил задачи, лица бойцов и командиров вытягивались от удивления. Нет, они, конечно, понимали, что акции я собираюсь устраивать громкие, чтобы те прогремели на весь мир, но чтобы такие?!. Вроде уже должны были привыкнуть к тому, что я имею привычку делать нестандартные ходы и устраивать громкие акции, однако всё равно были ошарашены. Но ничего, постепенно смогли оправиться, и всё равно слушали внимательно, особенно когда я начал ставить задачу каждому бойцу, трижды предупредив пулемётчиков, чтобы по Гитлеру не стреляли, он нам мёртвым не выгоден, а вот снайперу нашему поручил подстрелить его в плечо. Тот будет вторым номером у Бабочкина за МГ, я его ставил на самое ответственное место, он и подстрахует, и проследит. СВТ у того была.
Дальше, пока Бабаев минировал обе легковые машины, там двое бойцов ему помогали, мы с Ватутиным и вторым бойцом писали листовки и воззвания к правительству Германии. Что-то оставят на месте пулемётных точек бойцы, что-то раскидаем по улицам, когда будут отходить. Кстати, нас они дожидаться не должны. Покинут город, пользуясь общей суматохой и тем, что на улицах бесчинствует советский танк. Местом встречи я назначил ту рощу, где мы оставили десять ящиков с минами. Как сами будем выбираться из города, это будут наши проблемы. Главное, чтобы пулеметчики смогли без потерь эвакуироваться и дождаться нас.
Когда подошло время операции, мы успели понаписать немало листовок и воззваний, хотя всё и от руки делали. К сожалению, в доме инженера печатной машинки не было. С ошибками, конечно, писали, да и часть листовок были на русском языке. Не особо скрываясь, в листовках сообщали, что группа майора Корнева решила ответить на агрессию Гитлера, на попытку убийства Сталина, и провела ответную акцию. Ну, и всё такое. То есть что это частная инициатива группы бойцов и командиров. Наверняка ведь будут выть о невинно убиенных пятьсот миллионов детей и женщин на параде, так что государство наше обвинить будет в этой акции очень сложно.
