Надо признаться, эта заноза в заднице ни чуточки не изменился. Полный коротышка, метр пятьдесят в прыжке, густая рыжая борода и копна огненных волос, глубоко посаженные глаза прожигают насквозь зеленым пламенем, из бороды торчит трубка, которой он время от времени попыхивает. Кибур был одет в кожаные штаны, кожаную куртку с металлическими заклепками, из-под которой выглядывала футболка с надписью IRON MAIDEN, и изображением скелета, взбирающегося с дырявым флагом на горы трупов.
– Кажется, встреча не задалась, – оценил Балу. – Пошли назад. Я же говорил тебе, что это дурацкая идея.
Сдаваться так просто я не собирался, думал поколочу в дверь что есть силы, если не поможет, выбью дверь тараном. Кибур был нужен мне позарез, но ничего этого не пришлось делать. Дверь открылась сама, и на пороге показался рыжий гном, на голове его красовалась рогатая каска, помесь шлема байкера и киношных викингов, в руках же он сжимал помповое ружье.
– Как давно это началось? – деловито осведомился он.
Даже здороваться, зараза, не стал, не удивился, чего мы к нему приперлись, просто собрался на войну.
– Что началось? – недоумевая, спросил я.
– Зомби апокалипсис. Я знал, что рано или поздно это случится, век пещер не видать. И кстати, почему не по форме одеты. Непорядок.
– Нет никакого апокалипсиса и зомби никаких нет, – раздраженно заметил Балу.
Кибур смерил его презрительным взглядом с головы до ног, пыхнул два раза трубкой и заметил резонно:
– И чего вы тогда ко мне приперлись? Делать, что ли, нечего.
– А чего, по старой дружбе уже и нельзя тебя проведать? – развел я руками в удивлении.
– Кто же в гости пустым ходит, а у вас с собой даже пузыря завалященского нет. Разве это порядок, – проворчал рыжий гном. – Ладно. Не убивать же вас за это. Проходите, чего на пороге стоять. У папаши Кибура всегда есть что-нибудь в загашнике. Так уж и быть, угощу.
Кибур посторонился, пропуская нас в дом. Когда я переступил через порог, он внезапно хищно осклабился, вскинул ружье и пальнул в сторону забора. Грохнуло знатно, аж уши заложило. От забора в стороны полетели щепки. Балу пригнулся и выхватил пистолет, готовый отразить атаку хоть чертей из ада. Кибур же выглядел разочарованным.
– Опять промахнулся. Ну что за сволота. Ходят ко мне в огород гадить. Убил бы всех.
– Это ты на кого охотишься? – вежливо поинтересовался я.
– Как на кого, на зайцев конечно. Развелось их в округе, хоть косой коси. Мне их соседи подбрасывают, чтобы они у меня капусту жрали. Сепаратисты проклятые.
Балу выразительно уставился на меня. В его взгляде читался призыв: «делаем ноги, пока не поздно», но я все-таки решил рискнуть, и вошел в дом.
Гостиная, куда нас провел безумный гном, представляла собой типичную берлогу холостяка. Коробки из-под пиццы с недоеденными кусками и обгрызенными корочками, пустые пивные банки, куча каких-то бумаг, книжек, журналов. По центру комнаты стоял большой диван прямо напротив огромной плазменной панели с застывшим стоп-кадром из какого-то фильма с участием Брюса Уиллиса.
Кибур бросил дробовик в угол на груду тряпок в углу. Я внутренне напрягся ожидая выстрела. Мне даже показалось, что тряпки зашевелились, будто под ними кто-то спал, но был разбужен столь бесцеремонно. Но, вероятно, все же показалось. Гном плюхнулся на диван, водрузил ноги в кожаных сапогах на журнальный столик, с которого на пол посыпались чипсы, газеты и желтый песок.
– Рассказывайте, канатоходцы, зачем пришли? – спросил он, начав поиск пульта управления от плазмы.
Задача была трудная, поскольку в этой свалке найти что-либо – героический подвиг.
Интересно, а почему он назвал нас канатоходцами, подумалось мне, и эта мысль начисто вынесла из головы все, что я собирался у него спросить и предложить.
Положение спас Балу.
– Ты вообще помнишь нас, ржавая задница?
Кибур нахмурился, откуда-то на носу у него появились очки, может, выпали из копны волос, и он принялся нас разглядывать с видом патологоанатома, обнаружившего во вскрытой человеческой грудной клетке птичье гнездо.
– Как же не знать, Семен Георгиевич и Балу. Помнится, в последний раз, когда мы виделись, я говорил, чтобы вы больше не попадались мне на глаза.
Кибур с сожалением посмотрел в угол, где лежал его помповик.
– Не горячись, в прошлый раз между нами возникло недоразумение. Мы пришли его уладить, – я примирительно воздел перед собой руки.
– Недоразумение – это, когда вы меня бросили в башне Воротил одного против пары десятков зубодеров? Или когда отказались помочь мне с гражданством? Или, может, когда я оказался по вашей милости в ловушке Медузы?
Кибур, кажется помнил все или почти все.
– Ты сам попал в эти передряги. Мы тебя предупреждали, что добром это не кончится, но ты всегда все знаешь лучше других, – сурово заметил Балу. – И вообще в этой келье отшельника есть какой-нибудь стул? Задрало стоя разговаривать.
– Сходи на кухню, там были табуретки, – гостеприимно предложил Кибур.
Балу что-то прорычал нечленораздельное себе под нос, но все же отправился за табуретками.
– Там, где могли тебе помочь, мы всегда тебя вытаскивали, – заметил я. – Ты, Кибур, всегда был занозой в одном месте, поэтому тебя и выгнали торговцы.
– Меня выгнали, потому что я поставил истину выше интересов своей расы. Потому что я с вами, засранцами, согласился сотрудничать и помог вам упрятать в вакуум Камнежора. Старейшины кланов восприняли это как предательство и изгнали меня. Теперь я не могу вернуться в Арнорию. И даже Даригар мне недоступен.
– Ты выбрал свой путь. Мы в этом не виноваты. Ты поставил справедливость выше шкурных интересов.
– Лучше бы я тебя, Семеныч, тогда из своего дома выставил, здоровее был.
Из кухни появился Балу с двумя массивными табуретками. Одну он протянул мне, вторую установил на свободный пятачок пола и уселся сверху. Сидя разговаривать куда комфортнее, хотя на таких табуретках все равно что медведю на курином насесте.
– Ладно. Прошлое не будем ворошить. Зачем пришли, выкладывайте, – потребовал Кибур.
Он приподнял задницу и стал шарить под ней. Через мгновение он извлек металлическую флягу, радостно ухнул, отвинтил колпачок и жадно приложился. По комнате поплыл аромат настойки на травах, крепкая гномья горилка. Они называли ее «давилка», поскольку из неподготовленного человека мигом выдавливала все сопли.
– Дело у нас к тебе. Тут заварушка готовится, мы оказались с краю, но засосало нас плотно. Без тебя не справится, – начал я издалека.
– Три года о папаше Кибуре никто не вспоминал, а теперь хвост прижало, вспомнили старых друзей. Ну, рассказывайте, в какое дерьмо вляпались.
