– Да! – лукаво сощурился я, глядя на неугомонного некроманта.
Уж не знаю, что в моём взгляде углядел неподражаемый шизофреник, но, жалостливо вздохнув, заканючил:
– Ней’ра-а-ат… Ней’ратушка… Ней’ратулик… Ней’ратик ты мой любимый!..
От такой интерпретации моего имени меня перекосило. Причём в самом прямом смысле этого слова. Поморщившись, я попытался выбрать, чего мне больше хочется: заржать над комичностью ситуации или отвесить этому гаду подзатыльник, в профилактических целях конечно же.
Второе почему-то перевешивало, несмотря на наличие здоровой самоиронии.
– Изверг, ты что с царским именем творишь?! – почти праведно возмутился я, всплеснув руками и стараясь всё-таки не рассмеяться. – Ни стыда у тебя, ни совести, адепт Кейн.
– Ничего лишнего, – согласно закивал тот и тут же состроил умоляющее выражение лица. Умильно похлопал своими наглыми глазками и жалобно протянул: – Ну, отпусти меня… Ну пожа-а-алуйста! Я так больше не буду… Честно-честно!
– Не сомневаюсь. – Всё же сжалившись над ребёнком, я щелчком пальцев освободил его от пут и насмешливо уточнил: – И меньше, я так понимаю, тоже?
– Так точно, товарищ страшный… Тьфу ты, старший дракон! – бодро отрапортовал некромант, подскочив ко мне и стиснув со всей дури в крепких объятиях. Ещё и расцеловал, от избытка чувств, наверное. И не встретил при этом совершенно никакого сопротивления с моей стороны. Не считать же таковым привлекательную мысль выдрать обоих как сидоровых коз?
Вдоволь и абсолютно безнаказанно потискав меня, Кейн предпочёл от греха подальше отойти. Попутно не забыв показать Рай’шату язык и незамысловатый неприличный жест. Заняв место рядом с вампиркой, он тут же принялся что-то нашёптывать ей на ухо, активно жестикулируя и фонтанируя самыми разнообразными эмоциями. Понятия не имею, о чём он вёл речь, но спустя буквально пару минут со стороны окна послышалось нахальное, насквозь фальшивое пение:
– А я маленькая па-а-акость… А я маленькая гнусь! Я поганками нае-е-елась и напакостить стремлюсь!
– То-то я смотрю, инстинкт самосохранения шалит, изгаляется и исчезает со страшной силой, – шутливо погрозив кулаком, шикнул я на него. – И нечего мне тут плагиатом заниматься, бездарное творение пьяного лекаря. У тебя ни слуху, ни хоть какого-то уважения нет, так что нечего мне тут.
– Чой-то?! – Обиженно засопев, Кейн показательно надул губы и трагически приложил руку ко лбу. – Я уникальное творение Хранителей, решивших-таки одарить нашу семью таким чудом! – В ответ на мой скептический хмык он закатил глаза и вытянулся в струнку, бодро отрапортовав: – Есть не плагиатить страшного-престрашного дракона! Разрешите подать голос, страшный-престрашный дракон?
– Разрешаю, – вежливо кивнул я, про себя забавляясь восхищением (или охренением?) на лице очаровательной вампирки. – Чего тебе, чудище несносное?
– Разрешите с вселенской скорбью покинуть ваше высокородное общество и отправиться на такой банальный, но жуть как необходимый поиск пропитания? – Шмыгнув носом, Кейн шаркнул ножкой и заискивающе улыбнулся. – Есть, вашество, ну просто очень-очень хочется! Мой бедный бездонный желудок уже точит ножи и примеривается к печени. А она, между прочим, и так каждый день сражается в неравном бою с местным и не очень полезным алкоголем!
– В жизни не думал, что алкоголь может быть полезным, – задумчиво произнёс я, слабо веря в правдивость выдвинутой версии. Но всё же махнул рукой в ответ на умоляющие стенания шизофреника: – Кыш отсюда, ящерица крылатая. И в ближайшее время не попадайся мне на глаза… Пока я не передумал и не взялся-таки за твоё воспитание, адепт!
На это Кейн икнул и замахал руками, прекрасно представляя, чем ему это грозит, одновременно пытаясь знаками убедить свою подругу покинуть поле боя как можно быстрее. Ещё и рожи корчить успевал, явно испытывая на прочность мою пока что безграничную доброту в его адрес.
Хранители, сегодня мне просто невероятно везёт, я даже словами не могу выразить как! Нет, я люблю эту занозу пониже хвоста, временами. Но конкретно этого некроманта, похоже, даже саркофаг не исправит. Он ведь и после смерти воскреснет, гроб откопает, из могилы выберется. И сядет под окнами, горланя похабные частушки или завывая на все лады любовные баллады. Специально не попадая в ноты и самым кощунственным образом нарушая моё личное пространство. А я, несмотря на бунтарские порывы, очень ценю уют и уединение, совершенно точно не собираясь лишать себя этого своими же руками. Так что угрозы о воспитании так и останутся угрозами, что бы Кейн ни натворил. Главное, ему об этом не рассказывать.
– Давай, Саминэ, давай! Пошли отсюда! Пока этот блондин не передумал и не припахал нас трудиться на благо и пользу своей шкуры! – Подхватив вампирку под локоть, обожаемый мной шизофреник потащил её, как на буксире, в сторону выхода, не переставая шептать страшным голосом: – Ты не смотри, что он такой красивый! Я-то знаю эту породу! Разведёт, как лохов на базаре, и доказывай потом, что ты не копенгаген в том или ином вопросе! У-у-у-у, шельма!
Застряв в проёме входной арки, он обернулся и подмигнул мне. После чего пожелал магистру скорейшего выздоровления, непрозрачно намекая на потенциальный визит к лекарям, и ускакал в неизвестном направлении, прихватив с собой так ничего и не понявшую вампирку. Невольно вызывая ассоциацию с кузнечиком-переростком, так он резво прыгал!
– Шельма, – хмыкнул я, стукнув кулаком по ладони, и вновь обратил внимание на своего самого желанного собеседника. – Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам… Точнее, к магистрам. Или магистрам-баранам? Не подскажете, как будет правильнее, уважаемый магистр Рай’шат?
Глупый младший брат на такой укол не отреагировал. Презрительно усмехнулся и выдал, смерив меня ледяным взглядом:
– Что, сегодня мы идём по программе-минимум? Без кровавых жертвоприношений, девственниц и алтаря из чёрного обсидиана? Где пентаграмма, кровавый договор и дьявол? Или вот он, перед нами, в теле некоего блондина? – Его тон приобрёл вкрадчивые, ядовитые нотки. – Что с тобой случилось, Ней’рат? Откуда такая любовь к ближнему своему? Или ты в кои-то веки решил показать окружающим, какой же ты у нас белый, пушистый и ласковый? – Голос магистра просто зазвенел от обиды и ничем не прикрытой ненависти, а последнее предложение он и вовсе практически выплюнул мне в лицо: – Прямо образец достойнейшего из наследников. Отец тобой явно гордится. Да, Ней’рат?!
На моём лице появилась тонкая, хищная улыбка. И чем больше говорил Рай’шат, тем шире я улыбался. А когда он закончил, я не выдержал и мягко, почти нежно рассмеялся, хлопая в ладоши. Такая речь действительно достойна аплодисментов! И сожалений. Потому что не учат брата ни жизнь, ни собственные ошибки. С маниакальным упорством, достойным лучшего применения, он продолжает шествовать по граблям.
– И снова браво, Рай’шат, браво! – хлопнул я в ладоши ещё пару раз, после чего неторопливо подошёл ближе, остановившись в нескольких шагах от магистра, и ласково заметил: – Я смотрю, мои сомнения были напрасны и ты всё же сумел взять пару уроков ораторского мастерства. Правда, пока не могу сказать, хорошо это или плохо. Но хоть что-то лучше, чем совсем ничего, не так ли?
