– Не так. Предпочитаю всё и сразу, – процедил братишка сквозь зубы, передёрнув плечами.
Силки сжались крепче, на пару секунд перекрыв ему дыхание.
– Не сомневаюсь, – тихо хмыкнул я, снова щёлкнув пальцами.
Небольшая зелёная вспышка, самый скромный магический посыл… И за моей спиной, стремительно пробив утоптанную землю, гибкие лианы сформировали небольшое, но вполне уютное плетёное кресло. Очень похожее на настоящий трон. В нём я и устроился, откинувшись на спинку, закинув ногу на ногу и поставив локти на подлокотники. Соединив кончики пальцев, отстранённо, холодно улыбнулся, глядя на жертву своего плохого настроения.
Мой глупый брат ощутимо вздрогнул, наконец-то сообразив, чем ему может это аукнуться. Поздно, правда, но сообразил. Но, к моей радости, перестал скалиться во все тридцать два зуба, тем самым уняв моё назойливое желание проредить этот частокол.
– Ну что, братик? Поговорим? – вскинул я бровь, с лёгким любопытством глядя на нерадивого магистра.
Нет, Академия некромантов хороша, как ни крути. Тут любят мертвяков, проводят очаровательные в своей бесчеловечности эксперименты. Но, к моему сожалению, совершенно не умеют вовремя обломать магов, мнящих о себе слишком много. Жаль, очень жаль. Надо будет намекнуть блестючему на прорехи в учебной программе при случае.
– Нам не о чем разговаривать… брат. – Рай’шат дёрнулся вновь, пытаясь получить свободу.
И снова потерпел неудачу.
Весьма наивно с его стороны думать, что я могу его отпустить. Я не люблю некромантов вообще и их магию в частности. Но ради своих шкурных интересов, как выражается мой любимый шизофреник, закрою на собственную брезгливость глаза и припомню несколько старинных ритуалов. Дабы неповадно было одной такой досадной мелочи доставать Кейна, обижать милую вампирку, сердить Сеш’ъяра и, как закономерный итог всех этих действий, расстраивать Корану. И если первые несколько пунктов я ещё могу, скажем так, упустить из виду, то последний несказанно ранит меня в самое сердце. Я, собственно, не для того её с того света вытащил, чтобы позволить своему маленькому глупому братцу загубить все мои старания на корню.
– Уверен? – вкрадчиво поинтересовался я, лукаво щурясь. Рай’шат лишь кивнул в ответ. На что я скорбно вздохнул, протянув с притворным сожалением: – Жа-а-аль… Очень жаль, мой бедный, глупый братик, что ты даже не догадываешься, о скольких важных вещах мы могли бы поговорить. – И усмехнулся, заметив с изрядной долей цинизма: – Правда, такое было бы возможно, если бы ты научился сначала думать, а потом говорить. И думать не задницей и не своим несчастным ободранным хвостом, который тебе, помяни моё слово, братец, когда-нибудь просто и незатейливо открутят. – Выдержав небольшую паузу, размышляя о том, какое место в списке желающих совершить такое благое дело я себе отвёл бы, тихо продолжил: – И знаешь что, магистр ты мой?
– Что? – машинально отреагировал Рай’шат, морщась и кривясь от одного моего вида.
Уж кому-кому, а ему было прекрасно известно, когда меня не стоит провоцировать. Правда, это его не всегда останавливало, далеко не всегда.
– А ничего, Рай’шат, – низко, шипяще рассмеялся я, прикрыв на пару секунд глаза и позволив себе представить, как выглядело было изучение такого занимательного представителя местной некромантской фауны, как мой милый братец. – Ничего хорошего. Ведь лично я с удовольствием удостою своим высочайшим вниманием такое во всех отношениях великолепное зрелище. К тому же… – замысловатым жестом руки я очертил в воздухе весь внутренний двор Академии, едко проговорив: – Думаю, я буду там не один, Рай’шат. Что же это у тебя за дурная привычка такая – топтаться с грацией неуклюжего быка по любимым мозолям окружающих? Согласен, я таким непотребством тоже периодически грешу. Только почему-то не попадаюсь. А тебя, по всей видимости, наш семейный, очень поучительный, – эти слова я выделил интонацией, сощурившись и холодно улыбаясь, – семейный опыт ничему не научил.
– Наш семейный опыт научил меня лишь одному, – хмуро откликнулся братик, презрительно фыркнув. – Тому, что мы не имеем ни малейшего представления о том, что такое семья.
– Уверен? – Мой безразличный тон должен был намекнуть моему визави, что чаша терпения у меня хоть и глубокая, только вовсе не бесконечная, как можно предположить. И хотя желания демонстрировать, что будет, если она переполнится, у меня нет, это вовсе не означает, что я этого не сделаю.
На этот раз блондин над ответом думал чуть дольше. После чего, видимо правильно оценив ситуацию, нехотя поинтересовался с долей обречённости в голосе:
– Что ты от меня хочешь… брат?
Последнее слово по старой «доброй» традиции было искренним плевком в мою сторону. Пренебрежительным, смачным. А я смотрел, слушал и думал. Неужели он всерьёз рассчитывает, что меня заденет такое отношение к нашему родству?
Я медленно кивнул в такт собственных мыслей. Как же это всё предсказуемо, кто бы знал. Маленький глупый брат, до которого так никак и не дойдёт, что наша общая кровь и общие родители не имеют ровным счётом никакого значения. И жив он по одной причине: у меня нет никакого желания марать о него руки. Нет, можно, конечно, вспомнить, что для меня семья – это наивысшая ценность. Единственное, за что я готов бороться до конца. Вопрос только в том, кого я считаю семьёй и кого готов пустить в этот узкий круг доверенных лиц. Наличие общих родителей никакой роли не играет совершенно. Да что там, даже наше потрясающее семейное сходство всего лишь досадное недоразумение, не более того. Гены, что с них взять? Они же как тараканы, хрен выведешь или скроешь. Однако… Стоит признать, что во мне они сочетались намного лучше, чем в нашем бедном магистре. А уж то, что Рай’шат так позорно проигрывает по всем статьям черноволосому некроманту, видно даже невооружённым глазом. Слишком много такого было в моём маленьком глупом братце, что нельзя компенсировать ни обаянием, ни какой-никакой, но харизмой. В отличие от того же шизофреника.
Кейн был и есть чёрная овца в нашем светлом стаде. Причём практически во всём, чисто интуитивно, всегда стараясь идти наперекор. Но овечка эта – разумная и одарённая. Не без недостатков, конечно, но, по крайней мере, он вполне успешно шёл своей собственной дорогой. Не размениваясь на бессмысленную зависть, ревность и комплекс неполноценности, берущий начало в далёком сопливом детстве. И уж точно не составляя список виновников всех своих бед в алфавитном, так сказать, порядке.
Я тихо прыснул, вспомнив эту пресловутую писульку. Если верить её содержанию, то у моего младшего братца виноваты все, кроме него. Я, Кейн, Сеш’ъяр… О вине наследника Сайтаншесса упоминать и вовсе не имеет смысла. Он у нашего магистра виноват был априори во всём и всегда.
Не глядя смахнув скелет какой-то пташки, так опрометчиво севшей мне на плечо, я, плохо скрывая издёвку и откровенную иронию, заговорил:
– О, какая экспрессия! Такая… – щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово, – такая нищая, посредственная и полная неподдельной неприязни, ведь так? Ах, Рай’шат, нельзя быть таким бесчувственным и чёрствым, нельзя. Может, твоя холодность и бессердечная ублюдочность и помогают при твоей работе, я не спорю. Вот только не со всеми и не всегда стоит вести себя столь… недальновидно. И потом, разве ты не рад меня видеть? Я же твой любимый старший брат.
