Грейс успокаивается и отходит, а меня обнимает Миа. Крепко. А потом колотит кулачками по моей груди.
Ой.
– Ты так нас напугал! – кричит она, вся в слезах.
Я утешаю ее, бормочу, что ведь я вернулся.
Элиот, омерзительно загорелый и свежий после отдыха на море, тоже меня обнимает.
Господи. И ты, Брут? Он с размаху шлепает меня по спине.
– Рад тебя видеть, – говорит он громко, немножко грубовато, но его голос переполнен эмоциями.
В горле встает комок.
Это моя семья.
Они заботятся обо мне. Они чертовски заботятся.
Они все переживали за меня.
Семья – самое главное.
Я делаю шаг назад и смотрю на Ану. За ее спиной стоит Кэтрин, гладит ее по голове. Я не слышу, что она говорит.
– Я хочу поздороваться со своей Аной, – говорю я родителям.
Мама улыбается мне сквозь слезы, и они с Карриком отходят в сторону. Я иду к Ане, и она встает. Мне кажется, она все еще не верит, что я вернулся. Она стоит и плачет, но потом внезапно бросается в мои раскрытые объятия.
– Кристиан! – рыдает она.
– Тише-тише, – бормочу я и с облегчением прижимаю к себе ее хрупкую фигурку. Я благодарен ей за все, чем она стала для меня.
Ана, любовь моя.
Утыкаюсь носом в ее волосы и вдыхаю их сладкий, сладкий запах. Она поднимает ко мне свое прекрасное, залитое слезами лицо, и я быстро целую ее в нежные губы.
– Привет, – шепчу я.
– Привет, – отвечает она охрипшим голосом.
– Скучала?
– Немножко. – Она шмыгает носом.
– Понятно. – Я вытираю ей слезы пальцами.
– Я думала… я думала… – рыдает она.
– Понятно. Тише… Я здесь. Я здесь… – бормочу я и опять целую ее. У нее всегда мягкие губы, когда она плачет.
– У тебя все в порядке? – спрашивает она и протягивает ко мне руки. Она трогает мои плечи, грудь, руки. Но я не против. Я радуюсь ее прикосновениям. Тьма давно исчезла.
– Все нормально. Я никуда не денусь.
– Ах, слава богу. – Она обхватывает меня руками за талию и прижимает к себе.
Блин. Я весь пропотел. Мне надо принять душ. Но она, кажется, этого не замечает.
– Ты голоден? Тебе надо что-нибудь выпить? – спрашивает она.
– Да.
Она собирается принести мне что-нибудь, но я не хочу ее отпускать. Я обнимаю ее за плечи и протягиваю руку фотографу.
– Мистер Грей, – говорит Хосе.
– Пожалуйста, просто Кристиан.
– Кристиан, с возвращением. Я рад, что все в порядке… и… хм-м… спасибо, что позволили мне переночевать.
– Нет проблем. – Только держи руки подальше от моей девочки.
Нас прерывает Гейл. У нее распухли глаза. Она тоже плакала.
Блин. Чопорная миссис Джонс? Я растроган.
– Вам что-нибудь принести, мистер Грей? – Она вытирает глаза одноразовым платочком.
– Гейл, пожалуйста, пива – «Бад» – и что-нибудь поесть.
– Я принесу, – говорит Ана.
– Нет. Не уходи. – Я обнимаю Ану еще крепче.
К нам подходят Кэтрин и Итан Кавана. Я жму руку Итану и чмокаю Кэтрин в щеку. Она неплохо выглядит. Барбадос и Элиот явно пошли ей на пользу. Миссис Джонс возвращается и протягивает мне пиво. Я отказываюсь от стакана и делаю большой глоток прямо из бутылки.
Уфф, как славно.
Все эти люди собрались здесь ради меня. Я чувствую себя вернувшимся блудным сыном.
Впрочем, я такой и есть.
– Я удивлен: почему ты не хочешь ничего покрепче? – бурчит Элиот. – Так что же было с тобой, черт подери? Мне позвонил отец и сообщил, что твоя вертушка пропала.
– Элиот! – одергивает его Грейс.
– Вертолет! – рычу я. Слово «вертушка» я терпеть не могу, и он это знает.
Элиот ухмыляется, и я ловлю себя на том, что ухмыляюсь в ответ.
– Давайте присядем, и я вам все расскажу.
Я сажусь на диван вместе с Аной, и весь клан присоединяется к нам. Я делаю большой глоток и замечаю Тейлора. Киваю ему, он кивает в ответ.
Слава богу, что хотя бы он не плачет. А то этого я бы не пережил.
– Как дочка? – спрашиваю я.
– Уже все нормально. Ложная тревога, сэр.
– Хорошо.
– Рад вашему возвращению, сэр. На сегодня все?
– Нам надо будет забрать вертолет.
– Сейчас? Или можно утром?
– Я думаю, что утром, Тейлор.
– Очень хорошо, мистер Грей. Что-нибудь еще, сэр?
Качаю головой и поднимаю кверху бутылку. Утром я все ему объясню. Он тепло улыбается мне и уходит.
– Кристиан, так что же произошло? – торопит Каррик.
Сидя на диване, я начинаю кратко рассказывать им про мою жесткую посадку.
– Загорелись? Оба двигателя? – ужасается Каррик.
– Угу.
– Черт! Но я думал… – продолжает папа.
– Я знаю, – перебиваю я. – Просто удача, что мы летели так низко.
Ана содрогается, и я обнимаю ее за плечи.
– Замерзла? – спрашиваю я. Она сжимает мне руку и мотает головой.
– Как же ты погасил пожар? – говорит Кейт.
– Огнетушителем. Он обязан быть на борту – по закону, – отвечаю я.
Но Кейт такая бесцеремонная. Я не сказал ей, что использовал баллоны. А то надолго прицепится.
– Почему ты не позвонил и не воспользовался рацией? – спрашивает мама.
Я объясняю, что мне пришлось все отключить из-за пожара. С выключенной электроникой я не мог пользоваться рацией, а мобильные оказались вне зоны покрытия. Ана вся напряглась, и я сажаю ее на колени.
– Как же вы добрались до Сиэтла? – спрашивает мама, и я рассказываю им про Себа.
– Мы ехали бесконечно долго. У него не было с собой сотового – странно, но факт. Вообще-то я и не подозревал… – Я обвожу взглядом озабоченные лица близких и останавливаю взгляд на маме.
– Что мы будем волноваться? Ох, Кристиан! Мы тут чуть с ума не сошли!
Она сердится, и я впервые чувствую себя виноватым. Мне приходят на ум слова Флинна о крепких семейных узах с приемными детьми.
– Ты стал главной новостью вечера, бро, – говорит Элиот.
– Да, я заподозрил что-то такое, когда приехал сюда и увидел возле входа толпу фоторепортеров. Прости, мама, мне надо было попросить водителя, чтобы он сделал остановку, и позвонить. Но мне не терпелось поскорее вернуться домой.
