– Я рад, что тебе нравится. Иногда, когда мне не спится, я играю на рояле или шарю в Гугле.
– Мне грустно думать, что ты не спишь по ночам, такой одинокий, – говорит Ана.
– Честно говоря, я никогда не страдал от одиночества, пока ты от меня не ушла. Я не понимал, какой я несчастный.
Она гладит меня по щеке.
– Прости.
– Не надо извиняться, Ана. То, что я делал, было неправильно.
Она прикасается пальчиками к моим губам.
– Тише. Я люблю тебя такого, какой ты есть.
– Это как название песни.
Она смеется и меняет тему, спросив меня про работу.
– Мы прошли путь, – говорит Ана, ласково гладя мое лицо.
– Да, точно.
Внезапно она грустнеет.
– Ты о чем думаешь? – спрашиваю я.
– О фотосессии, которую снимал Хосе. О Кейт. Как она командовала. И как классно ты выглядел.
– Классно? Я?
– Да. Классно. А Кейт всем диктовала. Сядь сюда. Сделай это. Сделай то. – Она изображает Кавану поразительно точно.
Я смеюсь.
– Подумать только! Ведь она могла прийти ко мне и взять интервью. Слава богу, что в мире существуют простудные заболевания. – Я целую ее в нос.
– Да, кажется, у нее был грипп. – Она машинально ведет пальцами по волосам на моей груди. Странное дело, но мне кажется, что она прогнала тьму. Я даже не морщусь. – Гляди-ка, все трости пропали, – говорит она и оглядывает игровую комнату.
Я убираю ей за ухо прядь волос.
– Я не думаю, что ты когда-нибудь перейдешь за жесткую черту.
– Верно, едва ли. – Она поворачивается и глядит на плетки и кнуты, выложенные у стены.
– Ты хочешь, чтобы я их тоже выбросил? – спрашиваю я.
– Нет… оставь вон тот кнут… коричневый. Или ту замшевую плетку. – Она робко улыбается мне.
– Ладно, кнут и плетку. Ну, мисс Стил, вы полны сюрпризов.
– Вы тоже, мистер Грей. И я люблю в вас эту черту. – Она чмокает меня в уголок губ.
– Что еще ты любишь во мне? – спрашиваю я.
Внезапно мне необходимо услышать это от нее, потому что я до сих пор не верю до конца в свое счастье.
Ее глаза наполняются нежностью.
– Вот их. – Она проводит пальцем по моим губам. – Я люблю их и все, что из них выходит, и то, что ты делаешь мне ими. И вот то, что там. – Она гладит меня по голове. – Ты такой умный, остроумный, компетентный во многих вещах, так много знаешь. Но больше всего я люблю то, что здесь. – Она осторожно прижимает ладонь к моей груди. – Ты самый отзывчивый человек, каких я встречала. Я люблю все, что ты делаешь, как ты работаешь. Это потрясающе.
– Потрясающе? – Я озадаченно повторяю это последнее слово, не совсем веря.
Мои губы раздвигаются в улыбке, но прежде чем я успеваю что-то сказать, она бросается ко мне.
На несколько минут Ана задремала в моих объятиях. Я лежу, глядя в потолок и наслаждаясь ее теплой тяжестью. Вот что такое счастье. Такое неожиданное. Она просыпается, когда я целую ее в лоб.
– Ты голодная? – спрашиваю я.
– Хм-м, умираю от голода.
– Я тоже.
Она кладет руку мне на грудь и смотрит на меня.
– Сегодня ваш день рождения, мистер Грей. Я приготовлю вам что-нибудь. Что пожелаете?
– Устрой мне какой-нибудь сюрприз. – Я глажу ее по спине. – Мне надо проверить «блэкберри», все письма, которые были присланы мне вчера.
С тяжелым вздохом я сажусь. Я мог бы провести вот так целый день тут вместе с ней.
– Пойдем под душ, – говорю я.
Она усмехается, и мы вместе, завернувшись в простыню, спускаемся по лестнице и идем в ванную.
Одевшись, Ана берет всю мокрую одежду, которую сложила ночью в раковину, и идет к двери. На ней короткое голубое платье, открывающее длинные ноги.
Слишком открывающее.
Ладно, сейчас здесь только мы с ней вдвоем.
И Тейлор.
На секунду моя рука замирает. Я перестаю бриться.
– Оставь все миссис Джонс, – кричу я.
Она оглядывается через плечо и улыбается.
В прекрасном настроении сажусь за стол. Ана хлопочет на кухне, а мне надо просмотреть тонну писем и сообщений. Большинство от Сэма, раздосадованного тем, что я ему не позвонил. Но есть и другие… трогательные послания от мамы, Мии, отца и Элиота, во всех просьба позвонить. Мне стыдно, что я заставил их волноваться.
И Элена.
Блин.
А вот нерешительный голос Аны.
«Привет… хм… это я, Ана. У тебя все нормально? Позвони мне».
Она явно переживала. У меня сжимается сердце, когда я наконец осознаю, что заставил пройти ее и мою семью через ад.
Грей, ты идиот.
Надо было позвонить.
Сохраняю все сообщения, кроме одного, от Элены, и возвращаюсь к самому сейчас важному голосовому сообщению от флориста в Бельвью. Звоню, конкретизирую, что мне нужно, и с облегчением слышу, что они могут мне помочь в такой короткий срок.
Потом звоню в мой любимый ювелирный салон. Ну ладно, в единственный ювелирный салон, который знаю. Я покупал там серьги для Аны и надеюсь, что они помогут мне с кольцом.
Будь я суеверным, я бы сказал, что это благоприятные знаки перед тем, что нас ждет.
Потом звоню Сэму.
– Мистер Грей, где вы были? – Он раздражен.
– Был занят.
– Все СМИ кричат об истории с вертолетом. Несколько телеканалов, газеты – все хотят интервью…
– Сэм… напиши заявление. Сообщи всем, что у нас с Рос все нормально. И пришли мне на утверждение. Меня не интересуют никакие интервью. Ни в прессе, ни по телевидению, нигде.
– Но, Кристиан, это прекрасная воз…
– Еще раз повторяю: нет. Набросай заявление.
Он упрямо молчит несколько мгновений, публичная шлюха.
– Да, мистер Грей, – отвечает он, поджав губы.
Я слышу это, игнорирую его недовольство, но сам начинаю думать, что мне нужен новый пиарщик. Его таланты оказались серьезно переоцененными.
– Спасибо, Сэм. – Обрываю разговор.
И звоню Тейлору по внутреннему телефону.
– Добрый день, мистер Грей.
– Что нового?
– Я спущусь, сэр.
Тейлор сообщает мне, что «Чарли Танго» найден и что туда отправилась группа спасателей, в которую вошли представители от FAA и «Airbus», изготовителя «Чарли Танго».
