Мне так и хочется предупредить ее, чтобы она не лезла не в свои дела, и я уже раскрываю рот, но потом решаю, что пока не время. Ее губы сложились упрямой трубочкой, так хорошо мне знакомой… Но я скучал и по ней.
Ана скрестила руки на груди.
Черт.
Она в самом деле разозлилась.
Я тоже тихо злюсь. Сейчас мне больше всего хочется положить ее к себе на колени и отшлепать – но, увы, пока у меня нет такого права.
Проклятье, ведь я делал то, что казалось мне разумным.
Тейлор останавливает «Ауди» возле ее дома. Она выскакивает на тротуар, кажется, еще до полной остановки.
Черт!
– Пожалуй, подожди меня здесь, – говорю я Тейлору и тороплюсь за ней.
Возможно, мой вечер сложится совсем не так, как я планировал. Возможно, я уже все испортил.
Догоняю ее возле двери. Она шарит в сумочке, отыскивая ключи. Я беспомощно стою у нее за спиной.
Что мне делать?
– Анастейша, – говорю я, стараясь не злиться.
Она преувеличенно громко вздыхает и поворачивается лицом ко мне. Ее губы плотно сжаты.
Продолжая разговор, я пытаюсь шутить.
– Во-первых, я давно тебя не трахал – уже целую вечность. Во-вторых, я давно собирался войти в издательский бизнес. В Сиэтле есть четыре компании этого профиля, из них SIP – самая прибыльная, но сейчас оказалась на пороге стагнации. Ей нужно расширяться.
Я продолжаю говорить о компании, но на самом деле хочу ей сказать одно… Пожалуйста, не ссорься со мной.
– Так, значит, ты теперь мой босс? – рычит она.
– Технически я босс босса твоего босса.
– И технически это грубое попрание общественной морали – факт, что я трахаюсь с боссом босса моего босса.
– В данный момент ты с ним пререкаешься. – Мой голос звучит громче, чем следует.
– Потому что он такой осел.
Осел. Осел!
Она меня обзывает! Единственные, кто так делал, – Миа и Элиот.
– Осел? – Да. Пожалуй.
Внезапно меня разбирает смех. Анастейша назвала меня ослом – Элиот бы одобрил.
– Да. – Она хочет злиться на меня и дальше, но уголки ее губ ползут кверху.
– Осел? – повторяю я, не в силах сдержать улыбку.
– Не весели меня, когда я на тебя злюсь! – кричит она, пытаясь оставаться серьезной.
Я одариваю ее своей фирменной улыбкой в тысячу ватт. На ее лице расцветает улыбка и тут же переходит в веселый смех. Я чувствую себя выше на десять дюймов.
Успех!
– Не придавай значения моей дурацкой улыбке – я все равно зла как черт, – заявляет она и тут же хихикает.
Я наклоняюсь к ней, утыкаюсь носом в ее волосы. Их запах и ее близость будят мое либидо. Я хочу ее.
– Вы неожиданны, как всегда, мисс Стил. – Гляжу на нее, любуясь ее порозовевшим лицом и сияющими глазами. Она прелестна. – Так ты приглашаешь меня к себе? Или я поеду, чтобы реализовать демократическое право американского гражданина, предпринимателя и потребителя на покупку всего, что взбредет мне в голову?
– Ты говорил об этом с доктором Флинном?
Я смеюсь. Еще нет. Он офигеет, когда я скажу.
– Так ты пустишь меня к себе или нет?
Она нерешительно глядит на меня, и у меня замирает сердце. Она прикусывает губу, потом улыбается и открывает для меня дверь. Я машу рукой Тейлору и иду следом за Аной наверх, наслаждаясь фантастическим видом ее попки. Нежное покачивание ее бедер, когда она поднимается по ступенькам, запредельно соблазнительно – более того, думаю, она даже не догадывается об этом. Ее врожденная чувственность выгодно сочетается с ее невинностью, готовностью экспериментировать и умением доверять.
Проклятье. Я надеюсь, что не утратил ее доверия. В конце концов, я увез ее. Мне придется работать изо всех сил, чтобы его восстановить. Я не хочу терять ее снова.
В квартирке опрятно и чисто, как я и ожидал, но вид какой-то нежилой. Напоминает галерею: старые кирпичи и дерево. Бетонный кухонный островок – эффектный и новаторский шаг в дизайне. Мне нравится.
– Приятная квартира, – одобрительно замечаю я.
– Ее купили для Кейт родители.
Имон Кавана побаловал свою дочку. Стильное место – выбрано с толком. Надеюсь, Кэтрин это ценит. Я поворачиваюсь и гляжу на Ану, стоящую возле островка. Интересно, каково ей жить рядом с такой богатой подружкой. Уверен, они нормально ладят… но, пожалуй, трудно играть вторую скрипку рядом с Кэтрин Каваной. Может, это ей нравится, или, может, тяжело. Она определенно не тратит деньги на одежду. Но я уже это исправил; в «Эскале» я приготовил для нее полный шкаф. Интересно, что она скажет? Вероятно, устроит мне разнос.
Не думай сейчас об этом, Грей.
Ана пристально смотрит на меня; у нее потемнели глаза. Она облизывает нижнюю губу, и в моем теле взрывается фейерверк.
– Э-э… хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает она.
– Нет, спасибо, Анастейша. – Я хочу тебя.
Она сжимает руки, вероятно, в растерянности и кажется чуть испуганной. Неужели я все же заставляю ее нервничать? Эта девушка способна заставить меня ползать перед ней на коленях, и она еще нервничает?
– Чем ты хочешь заняться, Анастейша? – спрашиваю я, глядя ей в глаза и направляясь к ней. – Я-то знаю, чего хочу.
Мы можем делать это здесь, или в твоей спальне, или в ванной, мне без разницы – просто я хочу тебя. Немедленно.
Она приоткрывает рот, у нее учащается дыхание.
О, этот умопомрачительный звук.
Ты тоже меня хочешь, малышка.
Я это знаю.
Я чувствую.
Она пятится и пятится, пока не упирается в кухонный островок.
– Все-таки я сердита на тебя, – заявляет она, но ее голос звучит нежно и даже дрожит. Совсем не от злости. Скорее от страсти. Но не от злости.
– Знаю, – соглашаюсь я и сопровождаю свое признание кривой, виноватой улыбкой. Ее глаза раскрываются еще шире.
Ох, малышка.
– Хочешь есть? – шепчет она.
Я медленно киваю.
– Да. Тебя.
Стоя над ней, глядя в ее глаза, потемневшие от желания, я ощущаю жар, исходящий от ее тела. Он обжигает меня. Я хочу купаться в нем. Хочу, чтобы она стонала, кричала, повторяла мое имя. Хочу снова завоевать ее и стереть из ее памяти нашу размолвку.
Хочу сделать ее моей. Снова.
Но все по порядку.
– Ты ела сегодня что-нибудь? – Мне нужно знать.
– Сэндвич во время ланча.
