Мы лежим без сил на кровати, я обнимаю ее. Мы тяжело дышим, липкие, сладкие. Ее волосы щекочут мне губы. Я вздыхаю.
Неужели так будет всегда?
С ума сойти.
Я закрываю глаза и наслаждаюсь этими мирными, спокойными минутами.
Через некоторое время она шевелится.
– Я боюсь моей любви к тебе, – бормочет Ана. Она чуть хрипит.
– Я тоже. – Больше, чем ты думаешь.
– Вдруг ты меня бросишь?
Что? Почему это я брошу ее? Я пропаду без нее.
– Я никуда не денусь, Анастейша. По-моему, я даже не смогу никогда насытиться тобой.
Она поворачивается в моих объятиях и глядит на меня. О чем она думает в это мгновение? Понятия не имею. Она тянется ко мне и целует. Нежно целует.
Что она думает, черт побери?
Заправляю ей за ухо прядь волос. Как мне убедить ее, что я с ней надолго, что я не брошу ее и буду с ней столько, сколько она захочет.
– Мне никогда еще не было так плохо, как после нашей ссоры, Анастейша, когда ты ушла. Я сделаю все, что угодно, горы сдвину, лишь бы не страдать вновь, как в тот раз.
Кошмары. Сознание своей вины. Отчаяние, затягивавшее меня в бездонную пропасть.
Блин. Возьми себя в руки, Грей.
Нет. Я больше никогда не хочу, чтобы это повторилось.
Она опять касается меня губами, и поцелуй успокаивает меня.
Не думай об этом, Грей. Думай о чем-нибудь другом.
Тут я вспоминаю о бале-маскараде, который устраивают родители.
– Ты поедешь со мной завтра к моему отцу на торжественный летний прием? Это ежегодная благотворительная акция. Я уже обещал, что приду. – Затаив дыхание, жду ее ответа.
Это свидание.
Настоящее свидание.
– Конечно, пойду. – Лицо Аны озаряется радостью, но тут же тускнеет.
– Что ты помрачнела?
– Так, ничего.
– Скажи мне, – настаиваю я.
– Мне нечего надеть.
Да. Верно.
– Ты не обижайся и не сердись, но у меня дома остались все вещи, купленные для тебя. Я уверен, что там найдется парочка платьев.
– Да ладно? – Она недовольно надувает губы.
– Да, у меня не поднимались руки избавиться от них.
– Почему?
Ты знаешь почему, Ана. Я глажу ее волосы, надеясь, что она поймет. Я хотел, чтобы ты вернулась, вот и берег их для тебя.
Она сокрушенно качает головой.
– Вы, как всегда, непредсказуемы, мистер Грей.
Я хохочу, потому что это верно. Кроме того, я мог бы сказать ей то же самое.
– Я вся в мороженом. Приму душ.
– Я тоже.
– Жалко, что мы не поместимся там вдвоем. Ты ступай, а я постелю чистое белье.
Ее ванная по размеру почти такая же, как моя душевая кабина. А таких крошечных душевых кабин, как здесь, я вообще не видел. Я практически упираюсь лицом в головку душа. Зато обнаруживаю источник благоухания ее волос. Шампунь «Зеленое яблоко». Стоя под струями душа, открываю крышку флакона, закрываю глаза и с наслаждением вдыхаю аромат.
Ана.
Пожалуй, надо добавить этот шампунь в список миссис Джонс. Я открываю глаза. Ана глядит на меня, уперев руки в бока. К моему разочарованию, она надела халатик.
– Какая маленькая кабина, – сетую я.
– Я ведь тебе говорила. Ты нюхал мой шампунь?
– Возможно, – усмехаюсь я.
Она смеется и протягивает мне полотенце; на нем рисунок – корешки классических книг. Ана прежде всего библиофил. Я быстро чмокаю ее и обертываю полотенце вокруг талии.
– Возвращайся быстрее. Очень прошу.
Лежа в ее постели, я разглядываю комнату. Вид нежилой. Три стены кирпичные, четвертая бетонная – и все голые. Ане было некогда наводить уют, распаковывать вещи. У нее была депрессия. И виноват в этом я.
Я закрываю глаза.
Я хочу, чтобы она была счастлива.
Счастливая Ана.
Я улыбаюсь.
Суббота, 11 июня 2011 г.
Ана сидит рядом со мной. Сияющая. Милая. Моя. В белом атласном платье. Мы летим в «Чарли Танго», догоняем зарю. Догоняем тьму. Догоняем зарю. Тьму. Летим высоко над облаками. Над нами высится звездный купол. У Аны рыжеватые волосы, как на картинах Тициана, в лучах заходящего солнца они кажутся еще красивее. Весь мир у наших ног, и я хочу подарить ей этот мир. В ее глазах – восторг. Я выполняю переворот через крыло, и мы оказываемся в моем планере, летим вниз головой. Смотри на мир, Ана. Я хочу показать тебе мир. Она смеется. Хихикает. Довольная. Ее волосы свисают с головы рыжеватым водопадом. Еще, просит она. И я повинуюсь. Мы крутимся, крутимся, крутимся. Но тут она кричит. Она с ужасом глядит на меня. Ее лицо искажено. На нем страх. Недовольство. Мной.
Мной?
Нет.
Нет.
Она кричит.
Я просыпаюсь. Бешено колотится сердце. Ана ворочается, мечется рядом со мной, из ее рта вырывается жуткий, нечеловеческий крик, от которого встают дыбом все волоски на теле. При неверном свете городских огней я вижу, что она все еще спит. Я сажусь и осторожно трясу ее.
– Что с тобой, Ана?
Она внезапно просыпается. Хватает ртом воздух. В ее глазах дикий испуг.
– Ну, пришла в себя? Тебе приснился плохой сон.
– А-а, – шепчет она, когда ее взгляд фокусируется на мне. Ресницы трепещут, будто крылья колибри. Я протягиваю руку за ее спину и включаю лампу. Она щурится от неяркого света.
– Та девушка, – хрипло говорит она, заглядывая мне в глаза.
– Что-что? Какая девушка? – Мне хочется обнять ее и прогнать поцелуями ее кошмары, но я сдерживаюсь.
Она снова моргает, а ее голос звучит уже звонче и без испуга.
– Сегодня вечером, когда я уходила с работы, возле SIP стояла девушка. Она выглядела почти как я, правда, не совсем.
У меня бегут мурашки по спине.
Лейла.
– Когда это было? – спрашиваю я, выпрямляясь.
– Сегодня вечером, когда я уходила с работы. – Она встревожена. – Ты ее знаешь?
– Да. – Какого черта? Что еще там Лейла задумала? Зачем она разыскала Ану?
– Кто она? – спрашивает Ана.
Надо позвонить Уэлчу. Во время нашего утреннего разговора он ничего не знал про Лейлу, где она и что с ней. Его люди безуспешно ее ищут.
– Кто она? – настаивает Ана.
