Все вкусно.
Но в родительском доме так всегда.
Здесь я никогда не оставался голодным.
Мои мысли удивляют меня, и я испытываю облегчение, когда Ланс, друг матери со времен колледжа, заводит со мной разговор о том, как в моей фирме идет разработка концепции Глобального экологического здоровья.
Я остро чувствую на себе взгляд Аны, когда мы с Лансом обсуждаем экономический аспект развития технологий в странах третьего мира.
– Вы не должны просто так предоставлять эти технологии! – хмурится Ланс.
– Почему же? В конечном итоге кто от этого выигрывает? Мы, человеческие существа, вынуждены делить ограниченное пространство и ресурсы на этой планете. Чем умнее мы станем, тем эффективнее будем их использовать.
– Вот уж не ожидал услышать от такого человека, как ты, слова про демократизацию технологий, – смеется Ланс.
Приятель. Ты не знаешь меня.
Беседовать с Лансом интересно, но меня отвлекает красивая мисс Стил. Она ерзает рядом со мной, прислушиваясь к нашей дискуссии, и я понимаю, что шарики произвели желаемое действие.
Пожалуй, нам пора в лодочный ангар.
Мой разговор с Лансом несколько раз прерывают разные деловые партнеры, желающие обменяться со мной рукопожатием или рассказать анекдот. Я не знаю, то ли им любопытно посмотреть на Ану, то ли они хотят добиться моего расположения.
Когда официанты приносят десерт, я уже готов уйти.
– Прошу меня извинить, – внезапно бормочет Ана в отчаянии.
И я понимаю, что она больше не может терпеть.
– Тебе нужно выйти? – спрашиваю я.
Она кивает, и в ее глазах я вижу отчаянную мольбу.
– Сейчас я провожу тебя, – предлагаю я.
Она встает, и я встаю следом за ней, но тут вскакивает Миа.
– Нет, Кристиан, не уходи с Аной – я пойду с ней.
Она хватает Ану за руку, прежде чем я успеваю что-то сказать.
Ана виновато пожимает плечами и выходит следом за моей сестрой из павильона. Тейлор дает мне знать, что берет их под охрану, и следует за ними. Я уверен, что этого Ана и не замечает.
Блин. Я хотел пойти с ней.
Бабушка наклоняется ко мне.
– Она восхитительная.
– Я знаю.
– Ты, похоже, счастлив, милый.
В самом деле. А мне показалось, что я нахмурился из-за упущенной возможности.
– По-моему, я никогда еще не видела тебя таким спокойным. – Она похлопывает меня по руке; это жест нежности, и я наконец-то не отдергиваю руку.
Счастлив?
Я?
Я мысленно оцениваю это слово, чтобы убедиться, подходит ли оно, и внутри меня неожиданно разливается тепло.
Да. Я с ней счастлив.
Это новое для меня чувство. Я никогда еще не применял к себе таких понятий.
Я улыбаюсь бабушке и в ответ ласково стискиваю ее руку.
– Пожалуй, ты права, бабушка.
У нее сияют глаза.
– Привези ее на нашу ферму.
– Обязательно. Думаю, ей у вас понравится.
Миа и Ана, хихикая, возвращаются к столу. Мне приятно видеть их вместе; я рад, что вся моя семья радостно приняла мою девочку. Даже бабушка пришла к выводу, что я счастлив с Аной.
Она не ошиблась.
Ана садится на свое место и посылает мне быстрый взгляд, полный страсти.
Ах. Я прячу улыбку. Мне хочется спросить, вынула ли она шарики, но догадываюсь, что вынула. Она и так ходила с ними очень долго. Я беру Ану за руку и передаю ей список аукционных цен.
Думаю, что Ане понравится эта часть вечера – когда элита Сиэтла раскроет свои кошельки.
– У тебя есть собственность в Аспене? – спрашивает она, и все сидящие за столом поворачиваются и глядят на нее.
Я киваю и прикладываю палец к губам.
– У тебя всюду есть собственность? – шепчет она.
Я киваю. Но не хочу мешать остальным нашими разговорами. Это важная часть вечера, когда мы собираем на благотворительность ощутимые суммы.
Все аплодируют, когда бейсбольную биту с подписями от клуба «Маринерс» продают за двенадцать тысяч долларов. Наклоняюсь к Ане и говорю, что потом расскажу ей обо всем.
Она облизывает губы, и я снова испытываю прежнее разочарование.
– Я хотел пойти с тобой.
Она отвечает мне сердитым взглядом. Вероятно, он означает, что она тоже так думала. Но тут она затихает и слушает ведущего.
Я наблюдаю, как Ану захватывает азарт аукциона. Она поворачивается и смотрит на тех, кто называет новую цену, аплодирует решениям по каждому лоту.
– А теперь путевка на неделю в Аспен, Колорадо. Называйте цену, леди и джентльмены, за этот щедрый лот мистера Кристиана Грея. – Бурные аплодисменты. Церемониймейстер продолжает: – Я слышу предложение в пять тысяч долларов?
Торги начинаются.
Я обдумываю, как мне съездить с Аной в Аспен. Я даже не знаю, умеет ли она кататься на лыжах. Мысль о том, что она встанет на лыжи, меня беспокоит. Во время танцев я обратил внимание, что у нее плоховато с координацией, и на горном склоне может случиться катастрофа. Я не хочу, чтобы она ушиблась.
– Двадцать тысяч долларов, кто больше? Двадцать тысяч раз, двадцать тысяч два, – выкрикивает церемониймейстер.
Ана поднимает руку.
– Двадцать четыре тысячи долларов!
Для меня это словно удар под дых.
Что. За. Черт.
– Двадцать четыре тысячи долларов, прелестная леди в серебряной маске. Раз… два… Продано! – объявляет церемониймейстер под оглушительные аплодисменты.
За нашим столом все глядят на нее, разинув рот, а мой гнев мчится по спирали и вырывается из-под контроля. Эти деньги предназначались ей. Тяжело вздохнув, наклоняюсь и целую ее в щеку.
– Не знаю, то ли мне благоговейно поклоняться, то ли хорошенько отшлепать и выбить из тебя дурь, – шепчу я ей на ухо.
– Я бы выбрала второй вариант, – тут же шепчет она в ответ. Задыхаясь от желания.
Что?
На мгновение смущаюсь, но потом понимаю, что серебряные шарики сделали свое дело. Она хочет меня, хочет страстно, и мой гнев улетучивается.
– Ты выбираешь страдание? Что ж, поглядим, как нам это организовать… – Провожу пальцами по ее щеке.
Пускай еще немного подождет, Грей.
Это станет достаточным наказанием.
Или, пожалуй, надо продолжить ее мучения, приходит мне в голову коварная мысль.
