– Я не сомневаюсь, что он будет стоить того.
Наконец-то. Она со мной. Миа осталась на сцене и не может меня остановить. Я веду Ану через лужайку к танцполу, зная, что за нами следуют двое моих секьюрити. Мы входим во французские двери, которые ведут в гостиную. Гул аукциона затихает. Двери я оставляю открытыми, чтобы парни тоже могли зайти в дом. Из гостиной мы попадаем в холл и поднимаемся по двум лестничным пролетам в мою детскую спальню.
Для меня это тоже в первый раз.
Зайдя в спальню, я запираю дверь изнутри. Охрана пускай ждет снаружи.
– Это моя комната.
Ана останавливается в середине комнаты и с любопытством разглядывает мои постеры, доску с фотографиями. Все. Ее глаза фиксируют все это, потом останавливаются на мне.
– Я никогда еще не приводил сюда девушек.
– Никогда?
Я качаю головой. В моей душе бурлит восторг подростка. Девушка. В моей комнате. Что скажет мама?
Губы Аны приоткрываются. Глаза под маской кажутся совсем темными и неотрывно смотрят на меня. Я шагаю к ней.
– У нас немного времени, Анастейша. Но, судя по нашему голоду, нам много и не нужно. Повернись. Дай-ка я извлеку тебя из этого платья.
Она немедленно поворачивается.
– Не снимай маску, – шепчу я ей на ухо.
Она стонет, а ведь я даже не прикасался к ней. Я знаю, что она жаждет облегчения, ведь она так долго носила в себе шарики. Расстегиваю на ней платье и помогаю снять. Вешаю его на спинку стула и снимаю пиджак.
Она остается в корсете.
И в длинных чулках.
И на каблуках.
И в маске.
За ужином она довела меня до исступления.
– Знаешь, Анастейша. – Я приближаюсь к ней, развязывая на ходу бабочку и расстегивая верхние пуговицы рубашки. – Я так разозлился, когда ты купила мой аукционный лот. Всякие мысли пронеслись в голове. Мне пришлось напомнить себе, что наказание вычеркнуто из нашего меню. Но потом ты сама попросила… – Я стою совсем близко к ней и смотрю на нее. – Зачем ты это сделала?
Мне нужно знать.
– Зачем попросила сама? – От страсти ее голос звучит хрипло. – Не знаю. Разочарование… слишком много алкоголя… веская причина.
Она пожимает плечами, а ее глаза устремлены на мои губы.
– Я дал себе слово, что больше никогда не стану тебя шлепать, даже если ты попросишь.
– Пожалуйста.
– Но потом я понял, что тебе, вероятно, в этот момент очень некомфортно, ты не привыкла к этому.
– Да, – радостно соглашается она. По-моему, я знаю, что она чувствует.
– Итак, тут можно ввести некоторое… послабление. Если я это сделаю, ты должна пообещать мне одну вещь.
– Что угодно.
– При необходимости ты воспользуешься стоп-словом. При таком условии я сейчас займусь с тобой любовью. О’кей?
Она с готовностью соглашается.
– Да. – Я учащенно дышу и хочу как можно скорее почувствовать на своем теле ее руки.
Я веду ее к кровати. Откинув одеяло, сажусь. Она стоит передо мной в маске и корсете.
Она хороша до безумия.
Я хватаю подушку и кладу рядом с собой. Взяв Ану за руку, тяну ее к себе. Она падает ко мне на колени, грудью на подушку. Я убираю волосы с ее лица и маски.
Вот так.
Она выглядит потрясающе.
Теперь добавим чуточку перца.
– Положи руки за спину.
Она поспешно выполняет мой приказ и ерзает на моих коленях.
От нетерпения. Мне это нравится.
Я связываю галстуком ее запястья. Теперь она беспомощна. Вся в моей власти.
Это возбуждает.
– Анастейша, ты в самом деле хочешь этого?
– Да, – уверенно отвечает она.
Но я все-таки не понимаю. Я думал, что все это в прошлом.
– Почему? – спрашиваю я, лаская ладонью ее попку.
– Я должна придумать причину?
– Нет, малышка, не нужно. – Просто я пытаюсь тебя понять.
Наслаждайся моментом, Грей.
Она хочет этого. Ты тоже.
Я глажу ее по попке. Готовлю себя. Готовлю ее.
Наклонившись вперед, я поддерживаю ее за талию левой рукой и бью правой по ягодицам туда, где ее прелестная попка переходит в ляжки.
Она со стоном бормочет какое-то слово.
Но не стоп-слово.
Я бью ее еще раз.
– Два. Мы дойдем до двенадцати. – Я начинаю считать.
Я ласкаю ее попку и шлепаю дважды, по каждой ягодице. Стягиваю кружевные трусики с ляжек, коленей, лодыжек, через ее лубутены и бросаю на пол.
Это возбуждает еще сильнее.
Во всех отношениях.
Убедившись, что она уже вытащила шарики, я шлепаю ее снова, считая каждый удар. Она стонет и извивается у меня на коленях, закрыв глаза. Ее попка слегка порозовела.
– Двенадцать, – шепчу и я заканчиваю наказание.
Я ласкаю ее разгоряченные ягодицы и вставляю в ее влагалище два пальца.
Она промокла.
Чертовски сладко промокла.
Готова.
Она стонет, а я вожу пальцами по кругу, и она кончает, громко, неистово. Сжимается в конвульсиях вокруг моих пальцев.
Вау. Как быстро. Она очень чувственная особа.
– Вот и хорошо, малышка, – мурлычу я и одной рукой развязываю ей запястья. Она тяжело дышит. – Мы с тобой еще не закончили, Анастейша.
Теперь некомфортно мне. Я хочу ее.
Ужасно.
Я ставлю ее на колени. Сам тоже встаю на коленях позади нее. Расстегиваю ширинку и спускаю трусы, высвобождая свой жаждущий орган. Достаю из брюк презерватив и вынимаю пальцы из моей девочки.
Она недовольно хнычет.
Я натягиваю на себя резинку.
– Раздвинь ноги. – Она повинуется, и я вхожу в нее. – Все будет быстро, малышка. – Я держусь за ее бедра, выхожу из нее и резко вхожу.
– Ай! – кричит она. От радости. В экстазе, самозабвенно.
Вот что ей надо, и я рад ей угодить. Я ударяю, ударяю, а она ловит мои удары. Отвечает на них.
Черт.
Все закончится даже быстрее, чем я намереваюсь.
– Ана, не надо, – останавливаю я ее.
Я хочу продлить ее удовольствие. Но она жадная девочка и берет все, что может. Ненасытная.
– Ана, черт возьми! – Я сдавленно кричу и кончаю, и это действует на нее.
