– А как же наши вещи в отеле?
– Тейлор уже их забрал. – Сегодня днем, после того как он со своей группой проверил «Грейс».
– Этот бедняга спит когда-нибудь?
– Спит. Он просто делает свою работу, Анастейша, и делает очень хорошо. Джейсон – настоящая находка.
– Джейсон?
– Джейсон Тейлор.
Ана нежно улыбается.
– Ты неравнодушна к Тейлору, – ворчу я.
– Допустим. Тейлор очень хорошо тебе служит. Поэтому он мне симпатичен. Он надежный, добрый и верный. У меня к нему платоническая симпатия.
– Платоническая?
– Да.
– О’кей, платоническая.
Ана смеется.
– Ах, Кристиан, ради бога, пора тебе повзрослеть.
Что?
Она упрекает меня.
Почему?
Потому что я ни с кем не хочу делиться ею? Как ребенок?
Возможно.
– Я стараюсь, – отвечаю я.
– Да, стараешься. Очень, – говорит она, закатывая глаза.
– Анастейша, знаешь, какие воспоминания ты пробуждаешь у меня, когда закатываешь глаза?
– Что ж, если ты будешь хорошо себя вести, то, может, мы и освежим те воспоминания.
– Хорошо себя вести? Честное слово, мисс Стил, почему вы решили, что я хочу их освежить?
– Вероятно, потому что ваши глаза зажглись, как рождественская елка, когда я сказала об этом.
– Вы уже так хорошо меня знаете, – бурчу я.
– Мне хотелось бы знать вас еще лучше.
– И мне тебя, Анастейша. Пойдем. – Мак уже спустил трап. – Спасибо, Мак. – Жму ему руку.
– Всегда к вашим услугам, мистер Грей. До свидания. Ана, рад был познакомиться.
– Всего хорошего, Мак. Спасибо, – отвечает Ана. Она выглядит немного смущенной.
Мы с Аной выходим на променад, оставив Мака на «Грейс».
– Откуда Мак родом? – интересуется Ана.
– Из Ирландии… Северной Ирландии.
– Он твой друг?
– Мак? Он работает на меня. Помогал строить «Грейс».
– У тебя много друзей?
Зачем мне друзья?
– Да нет… При моих занятиях… Я не культивирую дружбу. Разве что… – Блин. Я осекаюсь. Не хочу упоминать Элену.
– Проголодалась? – спрашиваю я, выбрав безопасную тему.
Ана кивает. Вообще-то я умираю с голоду.
– Мы поедим там, где я оставил машину.
Мы с Аной сидим за столиком в «Би’c», итальянском бистро возле порта. Она изучает меню, а я потягиваю охлажденное фраскати, весьма недурное. Я люблю наблюдать за ней, когда она читает.
– Что? – спрашивает Ана, поднимая глаза.
– Ты отлично выглядишь, Анастейша. Свежий воздух тебе на пользу.
– Честно говоря, у меня немного обветрилась кожа. Но день прошел чудесно. Просто замечательно. Спасибо тебе.
– Я очень рад.
– Можно я задам тебе вопрос?
– Сколько угодно, Анастейша. Ты сама знаешь.
– Кажется, у тебя мало друзей. Почему?
– Я ведь сказал тебе, что у меня нет времени. У меня есть деловые партнеры – хотя эти отношения очень далеки от дружбы. У меня есть семья. Вот и все. – Я пожимаю плечами. – Разве что Элена.
Слава богу, она игнорирует упоминание о Элене.
– У тебя совсем нет друзей твоего возраста, чтобы ты мог встречаться с ними и выпускать пар?
Нет. Разве что Элиот.
– Анастейша, ты сама знаешь, каким способом я люблю выпускать пар, – говорю я, понизив голос. – Еще я работаю, строю свой бизнес. Вот и все, что я делаю – за исключением парусного спорта и редких полетов. – И, конечно, секса.
– Даже в колледже их не было?
– В общем, нет.
– Значит, только Элена?
Я киваю. Куда она клонит?
– Вероятно, тебе одиноко.
Мне вспоминаются слова Лейлы: «Но ведь ты одинок. Я вижу». Я хмурюсь. Я страдал от одиночества лишь однажды, когда Ана ушла от меня.
Это было мучительно.
Я ни за что не хочу, чтобы это повторилось.
– Что ты будешь есть? – спрашиваю я, надеясь отвлечь ее от этой темы.
– Мне хочется ризотто.
– Хороший выбор. – Я подзываю официанта.
Ужин заказан. Ризотто для Аны, пенне для меня.
Официант убегает, а я замечаю, что Ана опустила глаза и перебирает пальцы. Что там у нее на уме?
– Анастейша, в чем дело? Скажи мне.
Она глядит на меня, продолжая ломать пальцы, и я понимаю, что она чем-то озабочена.
– Говори, – приказываю я. Не люблю, когда тебя что-то беспокоит.
Она поднимает голову и выпрямляет спину. На ее лице написана решимость.
Блин. Что там на этот раз?
– Я просто беспокоюсь, что тебе этого недостаточно. Ну, понимаешь… чтобы выпускать пар.
Что? Опять она за свое.
– Разве я давал тебе повод думать, что этого недостаточно?
– Нет.
– Тогда с чего ты взяла?
– Я знаю, какой ты. Что тебе… хм… требуется, – запинаясь, лепечет она. Потом сутулится и скрещивает на груди руки.
Я закрываю глаза и тру лоб, не зная, что и ответить. Я-то думал, что у нас все замечательно.
– И что я должен сделать? – шепчу я.
Я стараюсь, Ана. Честное слово, стараюсь.
– Нет, ты меня не понял, – говорит она, внезапно оживившись. – Ты был замечательный. Конечно, это было всего несколько дней, но я надеюсь, что не вынуждаю тебя идти против своей природы, притворяться.
Аргумент убедительный, но я думаю, что она не поняла главного.
– Я – это я, Анастейша, во всех пятидесяти оттенках моей порочности, – говорю я, подыскивая слова. – Да, мне приходится перебарывать в себе диктаторские замашки… но такова моя натура, так я строю свою жизнь. Да, я рассчитываю, что ты будешь вести себя определенным образом. Когда ты отказываешься, это одновременно тяжело и интересно. Мы все-таки делаем то, что мне нравится. Вчера, после твоей возмутительной выходки на аукционе, ты позволила мне отшлепать тебя.
На мгновение с удовольствием вспоминаю о вчерашней пикантной экзекуции.
Грей!
Понизив голос, я пытаюсь объяснить Ане, что я чувствую.
– Мне нравится тебя наказывать. Не думаю, что это желание когда-нибудь пройдет… но я стараюсь, работаю над собой, и это не так трудно, как я думал.
