– О.
– Я мог сообщить тебе это, когда ты явился ко мне после ее бегства. Я рад, что ты сам это понял.
– Не думал, что способен на такое чувство.
– Конечно, способен, – говорит он с досадой. – Вот почему мне было так интересно узнать, какой была твоя реакция, когда она призналась тебе в любви.
– Мне становится легче это слышать.
– Хорошо. Я рад. – Он улыбается.
– Я всегда умел отделять разные аспекты своей жизни. Работу. Семью. Интимную жизнь. Я понимал, что значит для меня каждый из них. Но с тех пор как я встретил Ану, все смешалось, все уже непросто. Я оказался на новой для себя территории и утратил контроль над происходящим. Я на мели.
– Добро пожаловать на территорию любви, – улыбается Флинн. – И не будь к себе слишком суров. Неподалеку от тебя бегает с пушкой твоя бывшая. Она уже хотела привлечь твое внимание, пытаясь совершить суицид на глазах экономки. Она искорежила машину Аны. Ты принял меры, чтобы обезопасить Ану и себя. Ты сделал все, что можешь. Ты не можешь быть всюду и не можешь держать Ану взаперти.
– Мне хочется.
– Знаю, что хочется. Но не можешь. Все просто.
Я качаю головой, но в глубине души знаю, что Джон прав.
– Кристиан, я давно уверен, что ты никогда не был подростком – в эмоциональном плане. По-моему, ты переживаешь это сейчас. Я вижу, как ты взволнован, – продолжает Флинн, – и поскольку ты не хочешь, чтобы я назначал тебе лекарства от тревожности, я хочу, чтобы ты попробовал применять технику релаксации, о которой мы говорили.
Ой, только не эту чушь. Я закатываю глаза, но понимаю, что веду себя как угрюмый подросток. Он как раз об этом и говорил.
– Кристиан, это у тебя начнутся проблемы с давлением. Не у меня.
– Ладно. – Я поднимаю руки и сдаюсь. – Я попробую свое счастливое место. – Я говорю это с сарказмом, но это успокоит Джона, который смотрит на часы.
Где же у меня счастливое место?
Мое детство в яблоневом саду.
Плавание под парусами или полеты. Всегда.
Раньше было время с Эленой.
Но теперь мое счастливое место рядом с Аной.
В Ане.
Финн прячет улыбку.
– Время истекло, – говорит он.
С заднего сиденья «Ауди» звоню Ане.
– Привет, – говорит она. Ее голос звучит спокойно и тихо.
– Привет, когда ты закончишь?
– Думаю, в половине восьмого.
– Я буду ждать тебя на улице.
– О’кей.
Слава богу, я думал, она захочет вернуться к себе домой.
– Я все еще злюсь на тебя, – шепчет она. – Нам нужно о многом поговорить.
– Знаю. Жду тебя в семь тридцать.
– Ладно. Пока. – Она заканчивает разговор.
– Давай посидим тут и подождем ее, – говорю я Тейлору и гляжу на дверь издательства.
– О’кей, сэр.
Сижу и слушаю, как дождь барабанит по крыше автомобиля и уносит куда-то мои мысли. Уносит мое счастливое место.
Через час дверь распахивается, и выходит она. Тейлор открывает заднюю дверцу. Ана, наклонив голову, торопится к нам под струями дождя.
Не представляю себе, что она будет делать или говорить, когда она садится рядом со мной, но она трясет головой и брызгает на меня и на сиденье.
Мне хочется ее обнять.
– Привет, – бормочет она, и ее обеспокоенные глаза встречаются с моими.
– Привет, – отвечаю я, беру ее за руку и крепко сжимаю. – Ты все еще злишься?
– Не знаю, – бурчит она.
Я подношу ее руку к губам и целую поочередно каждый пальчик.
– День был хреновый, – говорю я.
– Да, верно. – Она вздыхает, откидывается на спинку кресла и вроде бы позволяет себе немного расслабиться.
– Теперь, раз ты здесь, жизнь налаживается.
Вожу большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, наслаждаясь контактом. Тейлор умело лавирует в вечернем потоке транспорта. Дневные напряги постепенно отходят на задний план, я успокаиваюсь.
Она здесь. В безопасности.
Она со мной.
Тейлор останавливает машину у входа в «Эскалу», не знаю почему. Но Ана уже открывает дверцу, я выскакиваю следом за ней, и мы бежим под дождем к дому. В вестибюле ждем лифт. Я держу Ану за руку, а сам непрестанно сканирую улицу сквозь стеклянную стену. На всякий случай.
– Как я понимаю, вы еще не нашли Лейлу, – говорит Ана.
– Нет. Уэлч все еще ищет.
Мы входим в лифт, створки закрываются. Ана смотрит на меня, широко раскрыв глаза, и я не могу отвести глаз от ее ангельского лица. В наших взглядах соединяются моя тоска и ее страсть. Она облизывает губы.
И тут начинается. Внезапно, ниоткуда – страсть, взаимное притяжение, будто статическое электричество.
– Ты чувствуешь? – шепчу я.
– Да.
– Ох, Ана. – Я больше не могу терпеть даже крошечное расстояние между нами. Я протягиваю к ней руки, обнимаю и запрокидываю ее голову. Мои губы ищут и находят ее рот, ощущают вибрацию от ее стонов. Ана запускает пальцы в мои волосы, а я прижимаю ее к стенке кабины. – Я очень не люблю спорить с тобой. – Я хочу всю ее, каждый дюйм. Прямо сейчас. Прямо тут. Хочу убедиться, что у нас все в порядке.
Реакция Аны следует немедленно. Ее голод и страсть взрываются в нашем поцелуе. Ее язык нетерпеливо и жадно сплетается с моим. Тело прижимается ко мне в жажде облегчения. Я задираю на ней юбку, глажу пальцами ее бедра, ощущая под кружевом теплое и упругое тело.
– Господи Иисусе, ты надела чулки, – бормочу я и веду пальцем вдоль края чулок. – Я хочу посмотреть… – И я задираю юбку еще выше, до верха бедер.
Сделав шаг назад, я любуюсь Аной и нажимаю кнопку «стоп». Лифт останавливается между двадцать вторым и двадцать третьим этажами. Я тяжело дышу, я хочу ее, а она стоит передо мной словно богиня, глядит на меня потемневшим страстным взглядом. Ее грудь вздымается, когда она набирает воздух в легкие.
– Распусти волосы.
Ана срывает заколку, волосы густым облаком падают на плечи, на грудь.
– Расстегни две верхние пуговки на блузке, – шепчу я, чувствуя, как твердеет, наливается силой мой орел.
Ана приоткрывает рот и медленно, очень медленно расстегивает первую пуговицу. Сделав крошечную паузу, дотрагивается пальцами до второй и тоже расстегивает. Неторопливо. Дразня меня. Наконец из распахнутой блузки выглядывают ее груди.
– Ты не представляешь, насколько ты меня возбуждаешь! – Я слышу страсть в своем голосе.
