От нее. От меня.
Ее ноги дрожат.
– Ох, Кристиан, пожалуйста.
– Нет-нет, детка, еще рано.
Остановившись, перевожу дух. Освещенная лишь слабой подсветкой для нот, Ана распростерлась передо мной в нежной атласной ткани, ее волосы разметались по черной полированной крышке рояля. Она великолепна.
– Нет, не надо, – стонет она. Не хочет, чтобы я останавливался.
– Это моя месть, Ана. Раз ты споришь со мной, я буду отыгрываться на твоем теле. – Я целую ей живот и чувствую, как под губами напрягаются мышцы.
Мои руки ползут вверх по ее бедрам, гладят, мнут, дразнят.
Я вожу языком вокруг ее пупка, а большие пальцы добираются до верха ее ляжек.
– А-а! – вскрикивает она, когда я вставляю в нее большой палец. Другой мой палец терзает ее клитор, медленно, мучительно медленно его поглаживая.
Она выгибает спину, отрывает ее от рояля, извивается.
– Кристиан! – кричит она.
Достаточно, Грей.
Подняв ее ступни с клавиш, я толкаю Ану, и она легко скользит по роялю. Я расстегиваю ширинку, беру презерватив и сбрасываю штаны на пол. Забираюсь на крышку, встаю на колени между ее ног и натягиваю презерватив. Она смотрит на меня жадным, нетерпеливым взглядом. Я ложусь на нее, и мы оказываемся лицом к лицу. Моя любовь и желание отражаются в ее темных, очень темных глазах.
– Я жутко хочу тебя, – говорю я и очень медленно вхожу в нее.
И выхожу.
И вхожу.
Она крепко держится за мои плечи и запрокидывает голову, широко раскрыв рот.
Она близка к кульминации.
Я наращиваю темп, ее ноги сгибаются, изо рта вырывается сдавленный крик, и она пульсирует. Я тоже. Растворяюсь в женщине, которую люблю.
Я глажу ее волосы. Она положила голову мне на грудь.
– Ты пьешь вечером чай или кофе? – спрашивает Ана.
– Что за странный вопрос?
– Я хотела принести тебе чай в кабинет, но потом поняла, что не знаю, понравится ли это тебе.
– А-а, понятно. Ана, вечером я обычно пью воду или вино. Впрочем, могу попробовать и чай.
Моя рука нежно гладит ее по волосам и по спине, гладит, мнет, ласкает.
– Мы в самом деле так мало знаем друг о друге, – говорит она.
– Да. – Она не знает меня. А если узнает…
Она приподнимается на локте и хмурит брови.
– Ты что?
Мне хотелось бы рассказать тебе все. Но если я это сделаю, ты уйдешь.
Я беру в ладони ее милое, красивое лицо.
– Я люблю тебя, Ана Стил, – говорю я.
– Я тоже люблю тебя, Кристиан Грей. Что бы ты ни рассказал, ничто не испугает меня.
Посмотрим, Ана. Посмотрим.
Я сажусь, соскакиваю с крышки рояля и снимаю Ану.
– В постель, – шепчу я.
Мы собираем яблоки, дедушка Тревьян и я.
– Видишь красные яблоки на дереве с зелеными?
Я киваю.
– Мы сделали так, что они там растут. Мы с тобой. Помнишь?
Мы обманули это старое дерево.
Оно думало, что будет приносить горькие зеленые яблоки.
Но приносит эти сладкие красные.
Помнишь?
Я киваю.
Он подносит яблоко к носу и нюхает.
– Понюхай.
Оно пахнет хорошо. Вкусно.
Он вытирает яблоко о рубашку и дает мне.
– Попробуй. – Я откусываю.
Оно хрустящее и сочное.
Я улыбаюсь. Мой живот радуется.
Эти яблоки называются фуджи.
– А хочешь попробовать зеленое?
– Я не знаю.
Дедушка кусает и содрогается.
Он морщит лицо.
– Гадость какая.
Он протягивает его мне. Улыбается. Я улыбаюсь и кусаю.
Меня передергивает с головы до ног.
ГАДОСТЬ.
Я тоже морщусь. Он смеется. Я смеюсь.
Мы срываем красные яблоки и кладем их в корзину.
Мы обманули яблоню.
Яблоки не гадость. Они сладкие.
Не гадость. Сладкие.
Запах будит воспоминания. Сад моего дедушки. Я открываю глаза. Я обвился вокруг Аны будто пеленка. Ее пальцы погрузились в мои волосы. Она робко улыбается мне.
– Доброе утро, красавица, – бормочу я.
– Доброе утро, ты сам красавец.
Мое тело уже готово поздороваться с ней на свой лад. Я быстро целую ее и убираю ноги, которые сплелись с ее ногами. Гляжу на нее, опираясь на локоть.
– Выспалась?
– Да, несмотря на ночной перерыв.
– Хм-м. Ты тоже можешь будить меня в любое время. – И я снова ее целую.
– А как ты? Хорошо спал?
– Я всегда хорошо сплю с тобой, Анастейша.
– Больше никаких кошмаров?
– Никаких.
Только сны. Приятные сны.
– Что тебе снится в твоих кошмарах?
Ее вопрос застигает меня врасплох, и внезапно я думаю о том, каким я был в четыре года – беззащитный, страдающий, одинокий, обиженный и полный злости.
– Эпизоды из моего раннего детства. Доктор Флинн так считает. Одни яркие, другие не очень.
Я был заброшенным, страдавшим от насилия ребенком.
Моя мать меня не любила.
Она не защищала меня.
Она убила себя и оставила меня одного.
Наркоманка умерла на полу.
Ожог.
Не надо, не надо.
Нет. Не ходи туда, Грей.
– Ты просыпаешься с криками и в слезах? – Вопрос Аны возвращает меня к реальности, и я провожу пальцем по ее ключице, чтобы чувствовать контакт. Ана, мой талисман «ловец снов».
– Нет, Анастейша. Я никогда не плакал. Насколько себя помню.
Даже тот хренов ублюдок не мог заставить меня плакать.
– У тебя сохранились какие-то радостные воспоминания о детстве?
– Я помню, как моя родная мать что-то пекла. Помню запах. Наверное, именинный пирог. Для меня.
Мама на кухне.
Как пахнет шоколадом.
Приятно и тепло.
Она поет.
Мамина веселая песня.
Она улыбается. «Это тебе, Клопик».
