Князя пронского и его людей разместили в просторном тереме и дали им время отдохнуть и привести себя в порядок, но вот к великому князю звать не спешили. Прошло не меньше недели, прежде чем Юрий Всеволодович пригласил своего очень дальнего родственника на обед. Олег понимал, что для всесильного правителя Владимира он лишь мелкий князек и посланник рязанского князя, который сильным никогда не считался.
Олега усадили в отдалении от великого князя, но не обижали и блюдами не обносили. За трапезой великий князь Юрий Всеволодович, уже не молодой правитель, проживший почти пять десятков лет, был весел. Как показалось Олегу, было самое время, чтобы передать послание дяди. Пусть если уж великий князь откажется помочь, то сделает это прилюдно.
– Великий князь, – громко произнес князь Олег, – мой дядя, великий князь рязанский, послал меня к тебе, чтобы я звал тебя со всеми князьями земли Русской на смертный бой. Могучая сила Степи угрожает Руси!
Великий князь Юрий Всеволодович улыбнулся, слушая князя пронского, и ответил:
– Мы знаем, что сила врага велика, но разве не поставлены мы Господом над людьми как независимые государи, чтобы в случае беды выступить супротив врага?
Все находящиеся за столом рассмеялись, и один из сыновей великого князя, Всеволод, обратился к Олегу:
– А твой дядя, великий князь Юрий, хочет звать нас по случаю каждого вторжения в его земли степняков или только если их больше десяти тысяч?
– Врагов около пятидесяти тысяч!
– Монголам Русь не нужна. Им нужны степи, и там они полновластные правители, князь Олег. У твоего дяди страх глаза застлал, вот он, не вступив еще сам в битву, и зовет нас.
Великий князь Юрий Всеволодович сказал:
– Князь Олег, я буду думать и решу, прислать ли мне помощь твоему дяде. Я тоже слышал о том, что в степи все меняется, но мне надо подумать. Я услышал мольбы твоего дяди и дам свой ответ через три дня.
После трапезы Олег вернулся в свой терем. Велико же было его удивление, когда один из его людей по имени Влад сказал ему, что в этом же тереме со всем почетом размещены монгольские послы. Та самая чародейка и двое мужей.
Понятно, почему медлит великий князь владимирский, с ужасом понял Олег. Видно, он хочет все обсудить с монголами, а лишь после этого выбрать, чью сторону ему занять.
– А скажи мне, эти послы уже были у великого князя? – спросил Олег у Влада.
– Нет, князь, они только сегодня прибыли, но их приняли куда почетнее, нежели великий князь принял нас.
Олег сжал кулаки. Ну почему так получается! Ведь они все хоть и дальние, но родичи и веры одной, а приняли их хуже басурман из степи, которые к тому же и веруют, по всей видимости, в деревяшки и огонь, раз посылают в качестве послов всяких полусумасшедших ведьм, которые благородным князьям говорят, что они мертвецы.
Вспомнив слова чародейки, Олег перекрестился. Бог милостив, и эта ведьма беду на него не накликала. Великий князь владимирский поймет, что монголы сумасшедших к нему прислали, и поможет его дяде разбить врагов во славу Руси.
Предсказание
Весть о том, что монголы и князья рязанских земель ни о чем не договорились, стремительно разносилась по Рязани. Люди относились к этому спокойно, так как верили в силу великого князя и в то, что иноплеменники не смогут причинить им существенного вреда. Конечно, тем, кто жил не в городе, могло и не поздоровиться, но это, в конце концов, была не их беда.
Боярин Евпатий Львович возвращался со своим воспитанником с верховой прогулки. Евпатий смотрел на княжича Игоря Ингварьевича и отмечал, что тот несколько неуверенно держится в седле. Боярин каждый раз сажал княжича на разных коней, стараясь, чтобы тот перестал бояться и не привыкал ездить только на своем скакуне.
– Игорь, – крикнул Евпатий княжичу, – убери руку с луки седла и перестань бояться. Не сегодня завтра удельным князем станешь и дружиной командовать будешь. Как тогда ты перед ними ехать будешь, коли ты за луку держишься? Меч и щит ты чем держать собрался? Зубами?
Княжич опасливо убрал руку с луки. Когда Игорь ездил на своем коне, то не боялся и не держался руками, но вот чужие кони были каждый со своим нравом.
– А скажи, Евпатий Львович, а монголы, те, что могут ударить по землям нашим, всадники хорошие?
– Прекрасные, Игорь. Господь милостив и, может, отведет от нас чашу сию, – сказал боярин Евпатий Львович и задумался.
А что, если не отведет? Что, если повторится то страшное время и вновь земля Русская услышит топот копыт этих степняков? Тогда, после победы на реке Калке монголы разорили множество русских городов.
– А скажи, Евпатий Львович, а ты вот молвил, что я скоро удел получу. Ты с чего это взял, дядя сказал?
Ох, подумал боярин Евпатий, воспитанник у него дотошный! Но что хорошо, слушать умеет.
– Да, дядя твой еще в прошлом году говорил, что собирается дать тебе удел. Думаю, осенью или зимой поедем мы с тобой княжить, куда велит твой дядя. А ты все до сих пор за луку держишься, словно младенец. А ну-ка скачи до города и там меня подожди. Ты только не рысью коня пускай, а галопом, чтобы ветер обогнать! – крикнул вслед княжичу Евпатий.
Мальчишка хлестнул жеребца, и тот стремительно помчался вперед. Игорек чуть было не слетел с коня, и Евпатий это заметил, но мальчик удержался. Молодец, подумал боярин и не спеша продолжил свой путь. Удержался, значит, преодолел страх!
Когда Евпатий подъехал к городу, то княжич, спешившись, сидел на чурбаке, который валялся у ворот, и грыз травинку.
– Чего сидишь? Коня поводил?
– Поводил, боярин! А скажи мне, Евпатий Львович, а какой город в удел мне дядя даст?
– Я не спрашивал, да и какая разница? Везде люди православные!
– Это тебе без разницы, а я сын великого князя Ингваря Игоревича, и мне деревня, частоколом огороженная, не нужна. Вон, мои братья получили города хорошие, а мне что уготовано?
Евпатий посмотрел на Игоря и улыбнулся. Вот они какие, сыны Рюриковичи. Им честь предков блюсти надо, а я вот в таком же возрасте никогда сапог на ноги не натягивал, подумал Евпатий, а к такому вот коню и подойти близко не смел, так как конь такой стоил столько, сколько у всей деревни вскладчину не набралось бы. Мальчишка думает, как бы ему город худой не достался, а то ведь это его в глазах его братьев уронить может.
Размышлял боярин и о своей другой воспитаннице. Евпраксинья вскоре, коли на то будет воля Господа, должна родить ребенка. Одни шептались, что будет девочка, а другие, ударяя кулаком в грудь, кричали, что это мальчик. Вот будет пир, подумал Евпатий. Ему было безразлично, кто именно родится, он будет рад и девочке, и мальчику. А как ребенок немного подрастет, может, мне его воспитание и доверят.
Боярин спрыгнул с коня и подошел к княжичу. Пригож собой, румян, вырастет могучим воином, подумал Евпатий. Тут он увидел, что к ним идет человек, одетый в лохмотья и опирающийся на посох. Увидев княжича, он остановился и низко поклонился ему, дотронувшись рукою до земли.
