– Здравствуй, великий князь! Здравствуй и правь!
Игорь рассмеялся и, посмотрев на боярина Евпатия, подмигнул ему. Такие вот люди в лохмотьях весьма хитры и нередко намеренно подходили к княжичу и говорили всякие предсказания, ожидая, что их за это вознаградят. Евпатий Львович таких гнал безжалостно, чтобы они не смущали его воспитанника своими предсказаниями о судьбе великой, жене красивой, правлении славном и прочем, надеясь получить за это награду.
– А ну иди-ка ты, куда шел, голь оборванная, и нечего тут предсказания свои сказывать. Коли будет на то воля Господа, то княжич и великим князем станет, и кем захочет!
– Мне будущее видно, боярин Евпатий! Вижу перед собой великого князя, вот и говорю!
– Мне тоже оно ведомо, – ответил Евпатий, – я вот сейчас тебе как затрещину отвешу, так ты языки зверей и птиц узнаешь.
Боярина Евпатия не удивило, что этот бродяга знает его имя. Он наслушался предсказаний про свою воспитанницу Евпраксиньюшку, которая и должна была на змею наступить ножкой беленькой, и стать царицей вавилонской, и просто умереть во сне. Все эти предсказатели говорили, что им это поведал Господь, но, к счастью, ничего из этого не сбылось. Правда, несколько проходимцев все же набили свои животы за счет боярина.
– А накормить не накормите?
– Только если работу черную выполнишь, – ухмыльнулся боярин.
– Смотрю я на тебя и вижу, что передо мной стоит живой мертвец! Страшись, боярин! Убогого не насытил – удачи не будет!
– Ага, мне удача не нужна. Я успеха достигнуть желаю!
Когда бродяга ушел, Игорь тут же обратился к Евпатию:
– А скажи, может, и впрямь буду я великим князем? Может! Но тогда я должен быть как Владимир Мономах, чтобы меня все старшим в роду за дела считать стали! Вот как получу удел, сразу соберу дружину и в поход пойду!
– Я тебе пойду в поход! Ты что, этому сумасшедшему поверил? Даже если ты станешь великим князем, то горькими слезами сначала умыться должен. Значит, умерли братья твои старшие, род твой! Или ты уже стар и скоро жизнь твоя к концу близится. А занять стол великого князя в обход братьев и думать забудь. Не начинай кровопролития на Руси!
Жертва
Великий князь владимирский Юрий Всеволодович и его супруга княгиня Агафья Всеволодовна, дочь князя черниговского и киевского Всеволода Святославовича, разделяли утреннюю трапезу. Брак великого князя Юрия и Агафьи был удачным. От него родилось пятеро детей: трое сыновей и две дочери. Сыновья – Всеволод, князь новгородский, Мстислав, князь суздальский, и Владимир, князь московский, все как на подбор отважные и могучие витязи. Дочери Феодора и Добрава – красавицы. Добраву уже выдали замуж за князя Василько Волынского, а вот Феодоре всего девять лет, но уже сейчас видно, что она будет прехорошенькой.
– Юр, – обратилась княгиня Агафья к мужу, – а чего ты этих степняков, которые к тебе пришли, привечаешь, словно князей православных?
Великий князь усмехнулся. Агафья, как и много лет назад, по-прежнему желает участвовать в делах государства и обо всем знает. От нее мало что укрыть можно.
– Да что я тебе скажу? Монголы эти – сила могучая, но нам это только на пользу. Говорят, у них порядка семидесяти тысяч всадников.
– Господи Иисусе, – воскликнула княгиня Агафья, – это же силища какая!
– Да, но они сначала разобьются о великого князя рязанского. Конечно, крови прольется много, и многие падут, жалко душ православных, но зато потом я выступлю со своим воинством и верну спокойствие на русские земли.
– Ты что, Юрий Всеволодович, – холодно произнесла княгиня Агафья, – великому князю рязанскому на помощь пойти не желаешь? Стыдись! Они православные христиане, а ты хочешь вести переговоры с басурманами! Предать саблям степняков тысячи жизни ни в чем не повинных селян и тружеников!
Великий князь Юрий Всеволодович спокойно отнесся к этим словам супруги, так как та последнее время все больше говорила не то, что думала головой, а то, что чувствовала сердцем. Вообще с возрастом Агафья становилась все более набожной. Великий князь относился к этому безразлично и советы жены всегда выслушивал, но вот следовать им не спешил. Он помнил, как в свое время ратался с рязанскими князьями, правда, то было совсем другое дело, и сегодняшние правители Рязани ему врагами не были. Но великий князь видел, что эта земля набирает силу и вскоре может стать ему вовсе не дружеской.
– Агафья, я подумаю еще, – ответил жене великий князь Юрий Всеволодович, хотя все уже решил, – просто тут дело непростое. Может, вообще кровопролития избежать удастся.
Агафья Всеволодовна перекрестилась на иконы и продолжила есть. Великий князь утром всегда трапезничал один или с супругой, если не шел на богослужение. Но в последние годы он нечасто вот так сидел с женой, так как та стала ходить в храм все чаще, а вот он все реже.
– Вижу я, что ты недоброе замыслил, Юра, – печально проговорила княгиня Агафья, – и я тебе более не указ. Сам все решил и сам все знаешь, а я сую нос не в свои дела. Только подумай о том, что за каждое свое слово ты дашь ответ в день Страшного Господнего суда.
– Вот потому, что ты все чаше говоришь словами из Священного Писания, мы все реже общаемся, как раньше, Агафья. Ты вот мне про православных христиан говоришь, а видно, забыла ты, как эти православные христиане, дай им волю, мечи обнажат и набросятся на нас. Рязань сильной становится. Может, стоит им тоже немного подумать, как жить без моего покровительства, а то сейчас по всей Руси каждый князь сам по себе.
– Так на то ты и великий князь, чтобы быть им всем отцом!
Великий князь Юрий рассмеялся и с силой ударил кулаком по столу.
– А они, чтобы я им был не указ, теперь ведь все тоже великие князья, как ты знаешь, и я им всего лишь брат старший, а не отец! Они в своем всегда праве!
– Не бросай Рязань на поругание басурманам, Юрий Всеволодович, милый мой супруг!
О, начала говорить красивые слова, про себя подумал великий князь. Ладно, пора заканчивать трапезу и встретиться с этими послами басурман. Я использую эту напасть, чтобы усилиться. Они разнесут Рязань, а я один, без братьев, разобью их рать. Пусть по всему миру звучит мое имя. Мне помощь не нужна, так как войска мои огромны. Я даже брата, князя киевского Ярослава, звать не буду. Мне и самому сил хватит.
– Ну хочешь, я перед тобой на колени встану! Сохрани жизни людей православных, ведь мы с тобой за это перед Господом ответ держать будем! Как ты там, на небе, им в глаза посмотришь? Степь – это смерть, они не знают жалости! Будешь ты ввергнут в геенну огненную, коли не встанешь за Рязань всей силою своей!
Великий князь подошел к супруге и обнял ее. Жаль, что церковные служители так на нее влияют и его жена растворяется в их учении. Может, для души она говорит и верные деяния, но он великий князь, и его разум должен быть свободным. Ему Господь даровал право жертвовать жизнями одних для спасения других. Я пожертвую Рязанью, но по всей Руси узнают о славе и могуществе Владимира. Узнают и будут сговорчивее.
