Так и есть, четверо крутых отлепились от машин и шли к бару.
— Ну, полковник, ваш выход, — усмехнулся Борис. — Пошли.
Они прошли через зал и остановились у дверей туалета. Подождали, пока оттуда не выйдут озверевшие от дешевого пива соотечественники, и вошли.
— Давай, — скомандовал Лобанов и заблокировал ручку двери.
Борис подошел к окну, рывком поднял раму и вылез. Лобанов опустил раму и только после этого открыл дверь.
Рядом с туалетом толпилось несколько человек.
— Вы с дверью осторожнее, — посоветовал Лобанов, — заедает что-то.
Конечно, беззаботная московская жизнь немного выбила его из колеи. Пробежал всего километра два по пересеченной местности и запыхался.
Борис присел на поваленное ветром дерево, вытянул ноги. Если так пойдет, он скоро бегать разучится.
Очень хотелось курить. Но надо терпеть. После маршброска сигарета через час, не раньше.
Капитан посмотрел на часы. Время еще есть. До встречи с автобусом целый час.
Все же надо провериться — вдруг эти придурки решили его догнать.
Кондрашов огляделся. Вот вполне подходящее дерево. Он легко взобрался, осмотрелся. Так и есть, за ним бежали. Двое. Бежали тяжело, через каждые сто метров переходя на шаг.
Ну ладно, придется вас встретить.
Борис легко спрыгнул, нашел два подходящих деревца, у тропинки натянул проволоку, потом вбил колышек, замаскировав его травой.
Он еще раз огляделся. Вроде все правильно. А вот и они. На взгорок взбежали двое потных здоровых парней.
— Вот он! — крикнул один.
Кондрашов нарочито тяжело побежал к дороге.
— Стой, сука! — крикнул один и бросился за Борисом. Кондрашов остановился и оглянулся. Парень внезапно взмахнул руками и рухнул.
— О-о-ох! — глухо вскрикнул он, и на его губах забулькала кровь.
Острый колышек пробил ему горло.
Второй остановился, так и не поняв, что же случилось с его напарником, и начал медленно надвигаться на Бориса.
— Сейчас, падла, сейчас… — зло приговаривал он. Лицо его блестело от пота, короткие волосы падали маленькой челкой на лоб. — Сейчас…
Парень достал из кармана короткую дубинку с накидывающейся металлической пружиной. На конце ее устрашающе поблескивал на солнце никелированный шарик.
Он надвигался на Бориса всей своей стокилограммовой тушей, по-волчьи ощерив зубы.
— Сейчас…
Что произойдет сейчас, Кондрашов так и не узнал. Боец просто не успел рассказать, сбитый на землю мощным правым крюком.
Когда он заваливался, Борис достал его ногой по лицу. Парень рухнул и застыл на земле, смешно поджав ноги к животу.
Теперь осталось только ударить его в сонную артерию, и все. Но убивать не хотелось. Надоела ему эта работа.
Москва. Генерал Новожилов
Утром ему по сотовому телефону позвонил вице-премьер и сказал, что нужно немедленно встретиться.
Место выбрали нейтральное — поселок Раздоры. Благо дача Новожилова была в Горках-VI, а вице-премьера — в Жуковке.
Новожилов вывел из гаража неприметный «москвич» с помятой передней дверцей и поехал на встречу.
Проезжая мимо ресторана на Ильинском, ему вдруг захотелось плюнуть на все дела, встать в очередь за шашлыком, закадрить какую-нибудь веселую дамочку, взять пива и посидеть на бережке бездумно и спокойно.
Почему-то именно сегодня, в этот неяркий день уходящего лета, он ощутил себя не хозяином жизни, как привык считать с того дня, как стал фактическим владельцем фирмы «Астра», а, как прежде, винтиком в машине непонятной конструкции, ненадежной и ломкой, как механизм часов-штамповки.
И эти ассоциации вызвали в нем неосознанное раздражение и даже злобу.
Действительно, кто же он — разведчик в генеральском чине или спекулянт? Да нет, конечно, он человек, как и прежде, служивый. Но если раньше он делал все, чтобы были решены геополитические задачи огромной страны, то теперь на ее обломках он — инструмент для обогащения людей, прорвавшихся к власти.
И самое страшное: если раньше он мог написать рапорт и уйти из ГРУ на пенсию, то нынче ему отставки никто не даст.
Слишком много знает Новожилов о тайных суммах и счетах тех, кто рвет на телеэкране рубашку на груди, ратуя за людское счастье.
Дорого стоит прорваться в этот мир, уйти из него можно только с пулей в голове.
Конечно, у него есть деньги и он вполне может съехать в Европу, но Новожилов хорошо помнит, что стало с его дружком Женей Полевым, убитым в Париже. Киллеры вместе с ним грохнули пятерых гостей.
В том, что это работа спецслужб, никаких сомнений у Новожилова не было. Полевой тоже много знал и хотел уйти из-под пресса правительственного рэкета. Хотел, да не смог.
Так и он, Новожилов, будет добывать деньги для других.
Правда, добывая деньги для других, Юрий Сергеевич не забывал и про себя. Но об этом он предпочитал не думать.
В общем, все делает он. На нем лежит опасная, чудовищно грязная работа, а дорогой вице-премьер с компанией только пересчитывают доходы.
Если бы когда-нибудь офицеру ГРУ Новожилову сказали, что он через полтора десятка лет станет теневым дельцом, он бы никогда в это не поверил. О том, как делают состояние лидеры бывшего Союза, он узнал, попав в руководители спецопераций в Африке.
Но это было давно. И Ангола, и Эфиопия, и Мозамбик, а потом — Афганистан.
Казалось, прошло всего ничего, но все равно это было страшно давно, в той жизни, которая, наверное, просто приснилась.
Но тем не менее у него имелось внутреннее оправдание. Он был нищим солдатом и деньги получал и получает нынче за риск.
А эти, вылезшие из своих щелей! Их выкинул на вершину власти август девяносто первого. И они, спрятав партбилеты, бросились к кормушке, наступая друг другу на головы.
Кончилась деревня Барвиха, и Новожилов повернул направо, в дачный поселок, который когда-то именовался Новь. Когда-то Сталин поселил сюда старых большевиков и ученых.
До чего же тихо и хорошо было в поселке! Раньше Новожилов снимал здесь на лето комнату с террасой у сына покойного профессора медицины.
Господи, как это было давно! То счастливое лето. Тайный дачный роман, который, кстати, продолжается по сей день.
Единственное счастье Юрия Новожилова.
Он оставил машину на углу просеки, на заросшей травой площадке, где когда-то гремели волейбольные баталии. И он здесь блистал мастерством, изумляя дачных любителей, мастер спорта Новожилов.
Юрий Сергеевич закрыл машину. Все, хватит лирики и философии, с этим подонком надо держать ухо востро.
