О том, что Сандлера повязал МУР, в «Национале» стало известно в тот же день. Стало также известно, что в его квартире в Трехпрудном переулке был произведен тщательный обыск.
Как раз в это время я уехал в командировку на Сахалин и Курилы. В Корсакове устроился на рыболовецкий траулер, чтобы написать о «романтическом» труде рыбаков, и в Москву вернулся через три месяца.
Вполне естественно, что, смыв в Сандунах последние остатки рыболовецко-морской романтики, я отправился на встречу с дорогими друзьями в «Националь».
Первый, кого я увидел, войдя в кафе, был Борис Захарович. По-прежнему безукоризненно одетый, он сидел за своим столом. Кивнул мне свысока и продолжал есть котлету по-киевски.
Я не удивился. Обычное дело: посадили, потом выпустили, хотя все оказалось не так просто. Но сначала маленький экскурс в прошлое.
В архиве Ташкентского уголовного розыска лежало нераскрытое дело военного времени. В 41-м и 42-м годах в столицу Узбекистана хлынул огромный поток беженцев, как их в ту пору называли — эвакуированных. В основном это были женщины, дети и старики.
И вот, к пожилым людям стали заходить любезные работники собеса. Они вручали им небольшие суммы денег, немудреные продукты. А когда старики проникались к ним полным доверием, приносили продуктовый список, отпечатанный на бланке собеса и скрепленный официальной печатью. Сколько вкусных и дефицитных продуктов перечислялось на этой бумажке!
Инспектор спрашивал, интересует ли стариков этот набор.
— Да. Интересует!
Для многих купить такие продукты было подлинным счастьем. И доверчивые люди отдавали свои продуктовые карточки инспекторам собеса. И ждал их впереди месяц голода.
Конечно, местная милиция начала поиски мошенников, тем более что эпизодов таких по городу набралось несколько десятков, но поиски ничего не дали. Может быть, мошенники-гастролеры оказались более умелыми, чем ташкентские сыщики, а может быть, все силы милиции в тот момент были брошены на борьбу с разгулом бандитизма. В те годы бандиты тоже рванули в эвакуацию, точно зная старую истину: Ташкент — город хлебный.
Но вернемся в Москву 1965 года.
У автомобильного магазина на Бакунинской к двум колхозникам из Узбекистана подошел веселый доброжелательный молодой человек.
— Ну что, друзья, — сказал он им, — машина нужна?
— Нужна.
— Какая?
— Две «Волги».
— Многовато, но попробовать можно. По тысяче с каждой машины.
Граждане из среднеазиатской республики, не веря своему счастью, немедленно согласились со столь заманчивым предложением.
— Тогда так, — подытожил разговор молодой человек, — есть один очень солидный человек, он может помочь. Завтра к девяти часам приезжайте по этому адресу. Как ехать, я вам объясню.
Наутро два узбека встретились со своим благодетелем перед солидным учреждением. Ровно в десять подъехала черная «Чайка», из нее вышел солидный человек в роговых очках и шляпе. «Чайку» узбеки видели в Ташкенте, на них ездили республиканские руководители самого высокого ранга. Поэтому человек в шляпе сразу же завоевал доверие наивных узбекских хлопкоробов.
Их покровитель, почтительно кланяясь, подбежал к «большому начальнику» и начал ему что-то рассказывать. Тот повернулся, оглядел просителей и жестом пригласил следовать за ним.
Они поднялись на второй этаж. Там, на лестнице, «большой начальник» сказал:
— Дайте-ка ваши документы.
Узбеки достали паспорта и колхозные книжки.
— Конечно, наш долг помочь труженикам села. Но сделать я ничего не могу, нет ходатайства от колхоза.
В это время по лестнице спустился молодой человек с папкой в руках. Он подбежал к «большому начальнику»:
— Пожалуйста, подпишите, — раскрыл он папку.
— После совещания зайдите ко мне, и я подпишу.
— Но бумагу нужно немедленно отправить в Совмин.
— Совсем распустились, — строго сказал «большой начальник» и подписал важный документ. — Значит, так, товарищи колхозники, подготовьте ходатайство и тогда приходите ко мне.
— Я им помогу, — сказал благодетель.
Они вышли из солидного учреждения и отправились в ресторан «Узбекистан», где за выпивкой и пловом составили ходатайство от колхоза. Встретиться договорились через неделю на Бакунинской.
В назначенное время радостные колхозники привезли письмо на колхозном бланке, скрепленное подписью председателя и печатью.
— Вот это другое дело.
Они вновь подъехали к солидному дому. Благодетель вошел туда и, вернувшись через полчаса, заверил:
— Все в порядке. Завтра к десяти с деньгами приходите на второй этаж, вас будут ждать. А теперь давайте рассчитаемся.
Узбеки с радостью отдали обещанные деньги.
Точно в назначенное время узбеки приехали в знакомый дом. На площадке второго этажа их ждал «большой начальник».
Он протянул каждому по пачке документов.
— Накладные, — пояснил он, — разрешение на продажу, пропуск на выезд автомобилей с базы. А вот и кассовые ордера.
Он на секунду замялся.
— Впрочем, лучше я сам оплачу. Давайте деньги.
Растерянные узбеки протянули сумку с деньгами.
— Пересчитывать не надо? Отлично. — Он внимательно посмотрел на клиентов: — Сумма-то большая. Неудобно как-то. Давайте я вам свой паспорт оставлю. И вам спокойней, и мне легче.
Успокоившиеся узбеки взяли паспорт, даже не обратив внимания на то, что владелец его на фотографии запечатлен в шляпе. Ну а дальше, как говорят блатные, «кидок через сквозняк».
Дело поступило к грозе московских мошенников капитану Эдику Айрапетову. Он разработал план оперативных мероприятий, проинструктировал агентуру, вошел в контакт с операми, на «земле» которых находился автомагазин.
Но ничего пока не получалось. И вот однажды агент, крутившийся на бегах, дал информацию, что некий Володя, постоянный игрок, живущий в Палашевском переулке, по пьянке рассказал историю, как он заработал триста рублей, подойдя на лестничной площадке к какому-то человеку и сделав вид, что дает ему на подпись срочную бумагу в Совмин.
Володю установили, несколько дней наблюдали за ним, но у него никаких интересов, кроме лошадок, не было. Его задержали, и он сказал, что попросил его сыграть роль клерка знакомый — Борис Захарович Сандлер. Сандлера проверили. Но ни по каким учетам гражданин с такой фамилией не проходил. Начали отрабатывать связи и опять ничего криминального не нашли. И все-таки его задержали и привезли в МУР. Но ни на допросах, ни на очной ставке Сандлер не подтвердил показаний Володи. Стоял на том, что это клевета: Володя, запутавшийся в своих игорных делах, одолжил у него крупную сумму, поэтому и оговаривает своего кредитора. Показания Сандлера подтверждала расписка Володи на сумму пятьсот рублей, изъятая у Бориса Захаровича при обыске. Сандлера отпустили, но установили за ним наблюдение.
