— Пенсионеры любят посидеть на лавочках, пацаны местные, алкаши?
— Здесь часто бывают «черные».
— Кто?
— Чучмеки эти, что цветами и фруктами торгуют. Они в гостинице при рынке живут, так вечерами сидят.
— Пошли.
Они перешли дорогу, и Игорь еще раз подивился, кому понадобилось портить площадь, возводя монумент, похожий на нечто срамное.
Сквер был пуст. Только на одной из лавок спал человек, от которого за несколько метров несло перегаром. Рядом на земле валялись четыре пустые бутылки от портвейна.
— Это не свидетель, — усмехнулся Корнеев. — Где, ты говоришь, гостиница?
— А вот, в одноэтажном доме напротив.
Вход в гостиницу Тишинского рынка охраняла здоровая, с центнер весом, баба.
— Ты куда? — заорала она, вперив в Корнеева круглые, как у совы, глаза.
Ох до чего же не любил Игорь Корнеев эту категорию людей! Людей, получивших неведомо откуда право не пускать, не открывать, не отвечать. Право это давало им хамскую власть. А власть — возможность обирать людей.
— Куда? — насмешливо спросил Игорь. — Тащить верблюда.
Он-то точно знал, как надо разговаривать с подобными людьми.
Баба хватанула его за полу пиджака. Жалобно затрещали швы.
И тут она увидела входящего сержанта.
— Коля! А ну устрой этого проходимца в отделение. Он меня оскорблял, толкнул, матерился.
Сержант даже оторопел от неожиданности.
— Все? — Игорь попытался выдернуть полу.
— Видишь, что творит, гад! — заорала баба.
Из коридорчика показалось несколько устрашающе небритых восточных лиц.
Игорь достал удостоверение, раскрыл.
— Уголовный розыск.
Баба икнула и наконец выпустила пиджак.
Восточные лица исчезли, словно растворились в полумраке коридора.
— Позови кого-нибудь из наших людей, — приказал Игорь сержанту.
Через несколько минут вбежал запыхавшийся оперуполномоченный Ковалев.
— Алик, проверь книгу регистрации, сверь ее с наличным составом отдыхающих здесь людей и остальное, понял?
— Так точно, — улыбнулся Алик, — сделаем.
— Пошли, — скомандовал Корнеев.
Они с сержантом вошли в грязноватый коридор, и Корнеев без стука раскрыл первую дверь.
А там гуляли.
Шесть коек, тумбочки, стол посередине, заваленный фруктами и заставленный бутылками.
Шесть усатых лиц, шесть золотых массивных перстней, шесть тяжелых желтых цепочек на шее.
И три девицы. Одна, почти голая, лежала на кровати, две, одетые почти так же, сидели за столом. Мужчины тоже были не во фраках, поражая подруг волосатыми ногами и разноцветными плавками.
— Тебе чего, мужик? — спросил один из хозяев, спросил миролюбиво, с улыбкой.
И Игорь в ответ немедленно настроился на добро.
— Садись с нами, гостем будешь, — ослепительно улыбнулся молодой парень с татуировкой на плече.
— Красиво отдыхаете, ребята. Только не могу я с вами никак, служба у меня. Я подполковник милиции Корнеев.
В комнате повисла трагическая тишина. Только ойкнула девица.
— Прости, начальник. — Один из мужчин, видимо главный в этой компании, начал натягивать брюки.
— Сиди, — сказал Игорь. — Кто-нибудь из вас был в сквере между десятью и половиной одиннадцатого?
— А что, зачем, что там такое? — спросил старший.
— Мужики, я из МУРа, мне надо знать, видел ли кто из вас «мерседес», стоящий на Большой Грузинской?
— Нет, — сказал старший, и все отрицательно замотали головами.
— Ты, начальник, в третью комнату пойди, там Тофика спроси, у него как раз свидание в десять было.
— Вот спасибо, ну гуляйте.
— Начальник, мы азербайджанцы, народ простой, так не выпускаем. Не обижай. Выпей вина, поешь фруктов.
— Выпить не могу, ребята, а персик возьму.
Жуя сочный персик, Корнеев вышел в коридор и подошел к двери с цифрой 3.
На этот раз он постучал.
За дверью гортанный голос что-то спросил, видимо, по— азербайджански.
— Милиция.
Наступила тишина, потом замок щелкнул, дверь отворилась. В дверном проеме стоял здоровенный усатый человек в тренировочном костюме с надписью «Адидас».
— Вы Тофик?
Человек кивнул.
— Я подполковник Корнеев из Московского уголовного розыска.
— Слушай, что я сделал, — Тофик взмахнул руками, — девушку позвал. Так я этой бабе на входе четвертак дал. Ты меня пойми. Ты мужчина и я мужчина.
— Тофик, я тебя как мужчина понял.
Корнеев неуловимо властно отодвинул его от двери и вошел в комнату. Она была такой же, как первая, только, кроме испуганной девицы, там никого не было.
— Тофик. — Корнеев сел, закурил сигарету. — Скажи, ты барышню свою в десять ждал?
Тофик кивнул.
— В сквере?
— Да.
— Ты мужчина, значит, машины любишь. Иномарку хочешь купить?
— Где? — оживился Тофик. — Скажи где, никаких денег не пожалею.
— Да я тебе задаю чисто гипотетический вопрос…
— Какой, дорогой, вопрос?
— Считай, что это тест.
— Как так?
— Ты на иномарки смотришь?
— Смотрю и плачу, дорогой.
— А сегодня, когда девушку ждал, не обратил внимания на «мерседес»?
— Белый?
— Да.
— Видел. Последней марки. Класс машина.
— Вспомни, дорогой, что-нибудь тебе показалось странным?
— Слушай, к нему «ягуар» подъехал. Знаешь, такой синий или черный, колеса с никелированными спицами, спортивный. Он прямо от сквера, там, где автобусная остановка, выскочил, прижал «мерседес» и ушел на красный. Водитель там класс.
— А куда ушел?
— Под арку дома, где «Обувь», свернул.
— Тофик, сейчас к тебе мой сотрудник подойдет, запишет показания.
Корнеев прошел вытянутую, как кишка, арку, в которой нещадно дуло, и вышел во двор. Неуютный, залитый асфальтом, заставленный машинами двор был типовой победой советского градостроительства.
«Жигули» эти он увидел сразу, они неестественно развернулись между выездом из арки и асфальтовой дорожкой, ведущей в переулок.
Около машины стояли двое, разглядывая смятое в гармошку переднее крыло.
