Чудовищно защипало, запахло спиртом.
— Терпите.
— А вас как зовут?
— Наташа.
— А меня Игорь. Правда, у нас чудесный повод для знакомства?
— Лучше не придумаешь.
— А вы тренируете гимнасток?
— Нет.
— Значит, фигуристов.
— Не угадали. Я теннисистка.
— Весьма аристократично.
— Молчите лучше.
Игорь замолчал, глядя, как падают на землю алые от крови тампоны.
— Ну вот, вы более-менее прилично выглядите. Теперь…
Наташа не успела договорить, как из-за угла вырвался газик отделения.
Из него выпрыгивали люди, бежали к песочнице. Где-то за домами прорезался вдруг голос сирены, спешила дежурная опергруппа.
Кафтанов приехал позже всех, когда уже закончили работать эксперты, а кинолог с собакой еще не вернулся.
— Докладывай, Игорь.
— Нечего докладывать, товарищ генерал, машину нашел, был вынужден применить оружие.
— Сколько их было?
— Четверо.
— Вооружены?
— Видел только ножик и железные прутья.
— Товарищ генерал, — подошел к Кафтанову один из оперативников, — у убитого нашли табельный ПМ.
— Что же он не стрелял?
— Патронов не было.
— На этот раз тебе, Корнеев, повезло.
— Это как сказать, — устало ответил Игорь.
Подбежал Логунов.
— Собака взяла след, привела к гаражу…
— А оттуда они на машине уехали. Так?
— Так точно.
— Ну что ж, посмотрим этот гараж. Пошли, Корнеев. Корнеев пошел в сторону гаража, а Кафтанов на секунду задержался, взял Логунова за локоть:
— А тебе там делать нечего, Боря. Твое задание иное. Логунов молчал, ожидая, что скажет начальник.
— У тебя сейчас новая должность, вроде как адвокат.
— С единственным клиентом, товарищ генерал.
— Да, Борис, иди и помни, что есть люди в нашем управлении, в министерстве и, не скрою от тебя, на больших верхах — в Совмине и ЦК, которые только и ждут, чтобы Игорь прокололся, а значит, и все мы.
— Но ведь время-то совсем другое.
— Другое время будет тогда, когда появятся другие люди. А Громов и Кривенцов по сей день у власти. Только один теперь народный депутат, а другой в Политуправлении МВД. Так что о времени ты особо не говори.
— Понял.
— А раз понял, так действуй.
До чего же поганая работа ходить по квартирам, особенно в 22.30.
Одна дверь. Потом следующий этаж. И снова дверь. И вопросы одни и те же:
— Ваши окна выходят на детскую площадку. Вы ничего не видели?
И ответ стандартный:
— Нет.
— А выстрелы вы слышали?
— Да оставьте нас в покое!
Запуганы были люди. Слухами, нехваткой, демократией. Всем.
На шестом этаже в четырнадцатой квартире дверь открыл человек с лицом профессионального вояки из американских фильмов. Широченные плечи распирали зеленую майку, из кожаных шорт торчали мощные волосатые ноги.
На плече у него сидел попугай, который немедленно известил о том, что Кока хороший.
— Я из… — начал Логунов и тут увидел собаку. Она была скорее похожа на небольшого медведя. Громадная, почти белая, с черным пятном на груди.
— Не бойтесь, — сказал хозяин, — она вас не тронет без команды.
— Ну у вас и коллектив, — усмехнулся Логунов. — Вы, случайно, не из цирка?
— Нет, я из Академии наук. Так чем обязан?
— Я из милиции.
— По поводу стрельбы этой?
— Да.
— Заходите.
Логунов вошел в прихожую, стены которой были вместо обоев покрыты старинными географическими картами.
— Неужели настоящие? — поинтересовался Борис.
— Нет, если бы это были подлинники, я давно бы жил в особняке. Это обои.
В комнате неистовствовал телевизор, депутаты обсуждали очередную поправку к регламенту.
— Так вы слышали стрельбу?
— Более того, я наблюдал всю драку. Более того, я снял ее на видео.
— Вы спокойно снимали, когда четверо пытались убить одного?
— А вы видите в этом что-то необычное?
— Почему вы не позвонили в милицию?
— А вы уверены, что милиция приехала бы?
— Уверен.
— А я нет.
— Почему?
— А вы попробуйте сами. Вот поэтому у меня живет Джой.
Пес поднял громадную голову, внимательно посмотрел на хозяина.
— Простите. — Логунов покосился на собаку. — Вы чем занимаетесь?
— А это важно?
— Просто интересно.
— Я географ. Доктор наук. Еще есть вопросы?
— Вопросов нет, есть просьба.
— Догадываюсь. Кстати, моя фамилия Рыбин, зовут Олег Сергеевич.
— Майор Логунов Борис Николаевич.
— Вот и познакомились. Ну, начнем, благословясь.
Рыбин вставил в магнитофон кассету, щелкнул переключателем.
И в зыбком свете фонаря возникли пустырь и фигуры на нем. И они жили, двигались, словно танец некий ритуальный исполняли.
Картинка стала четче, и Логунов разглядел в руке одного нож, а у второго не то лом, не то прут. И словно в плохом кино, когда вместо каскадеров снимают артистов, не умеющих драться, началась схватка. Драка на экране была суматошной, словно замедленной. Но именно в этом и сквозила опасность.
— Вы мне дадите эту пленку?
Рыбин поглядел на Логунова, усмехнулся:
— А разве у меня есть выход?
— Пожалуй, нет. Наш сотрудник применил оружие, и его ждут большие неприятности.
— Значит, стрелять в бандитов нельзя?
— Выходит, что так.
— Кто же это придумал?
— Видимо, те, кто постоянно дискутирует под охраной КГБ. Давайте составим документ об изъятии кассеты.
— Берите так, — сказал Рыбин, — надеюсь, что вернете.
— Обязательно.
А гараж был пуст, правда, экспертам там нашлась работа. Отпечатки пальцев были везде: на замках, дверных ручках, банках, инструментах.
К Кафтанову подошел замначальника РУВД.
