Вадиму почему-то стало неудобно. Официантка глядела на него требовательно и выжидающе.
— Пожалуй, вина сухого выпью, бокал.
Официантка отошла, привычно покачивая полными бедрами. Вадим закурил, огляделся. Народу почти не было. В углу у входа сидела компания мужчин, человек пять, их стол был заставлен закусками и бутылками, у окна допивала шампанское пара. Интересный седоватый мужчина, попыхивающий трубкой, и коротко стриженная женщина с огромными синими глазами. Они сидели так, словно были одни в этом ресторане, городе, мире. И Вадима на секунду уколола зависть. К этим двум хорошо одетым, красивым людям, нашедшим себя в суматохе и сложности жизни. Рядом через столик сидел здоровенный мужчина, в жарком кожаном пиджаке, совсем новом и необмятом. Он пил шампанское, хитро поглядывая по сторонам. Официантка принесла салат, вино и шашлык, расставила на столе. Улыбнулась, показав белую металлическую коронку.
— Отдыхайте.
Она отошла.
Карский пах восхитительно. Рот Вадима сразу же наполнился слюной, он понял, что весь день хотел съесть именно этот кусок мяса. Он залпом проглотил вино и набросился на шашлык. Он съел его стремительно, не почувствовав вкуса мяса, понимая только, что оно прекрасно.
— Ну, ты, друг, даешь, — восхищенно прогудел мужик в кожаном пиджаке.
Он встал, подошел к столику, неся в руках по бутылке шампанского.
— Выпей со мной шипучего, друг. А? Угощаю. А то в аэропорт через полчаса, а одному скучно.
Он опустился за стол, рукой, на которой было выколото синее солнце и имя Вова, отвернул серебряную головку. Золотистая, пузырящаяся жидкость рванулась в фужеры.
— Ты, друг, не сердись.
— А я и не сержусь, Вова.
— Точно прочел. В молодости на речном флоте служил, кололись от глупого шика. Тебя как зовут?
— Вадим.
— Вадик, значит. Я из Игарки, проездом в Москве. Поехали.
Они выпили по бокалу, и Вова сразу же налил.
— Ты сам-то здешний?
— Москвич.
— Холостяк?
— Точно.
— Сразу видно. Ну, давай за знакомство.
Из ресторана они вышли вместе с Вовой, который знакомился основательно, предъявляя документы. Он работал крановщиком в порту Игарка и был там человеком не последним. Выпитое шампанское приятно бродило в крови. Опьянение было легким и воздушным. Голова немного кружилась, и Вадим, посадив Вову в такси, дал слово побывать в Игарке, а ему оставил свой телефон. Такси ушло, увозя хорошего человека, с которым Орлов скоротал сегодняшний вечер, сначала на Центральный аэровокзал, потом автобус отвезет его в Быково, а потом рейс на Север. И Вадим подумал, как хорошо его знакомому, который полетит самолетом до Красноярска, там пересядет на другой рейс. Он будет пить шампанское в буфетах, знакомиться с хорошими людьми. И разговоры у них будут добрые и простые, такие же, как их жизнь и повседневные заботы. Шаги его гулко простучали под аркой двора. Код на дверях, естественно, не работал, лампочка в подъезде горела тускло, как во времена его военного детства, создав условия для парочки, шарахнувшейся друг от друга при его появлении. Он медленно поднялся на третий этаж, порылся в кармане, ища ключ, вытащил его, открыл дверь. По коридору шел его сосед Валера Смагин.
— Явился, — усмехнулся он, — а тебя друзья заждались.
— Какие друзья? — удивился Вадим.
— Они сначала в коридоре ждали, потом я сжалился и в комнату твою пустил. Твои друзья из солнечной Грузии.
Вадим распахнул дверь в свою комнату, и первое, что увидел, — накрытый стол. Чего только не было на этом столе! Бледно-золотистый балык, розовая, светящаяся ветчина, матово искрящаяся зернистая икра, семга, помидоры, редиска, зелень, фрукты, длинные чурчхелы. И все это венчала бутылка дорогого коньяка и шампанского в золотой фольге. В кресле у окна сидела полная женщина в черном платье с огромной блестящей брошкой, навстречу Вадиму, улыбаясь, шел человек, неуловимо и мучительно напоминавший ему кого-то. На лице человека была написана искренняя радость от того, что наконец он увидел Вадима Орлова.
— Здравствуй, дорогой, — с сильным кавказским акцентом сказал он, — много гуляешь. Заждались мы.
— Здравствуйте, — улыбнулся Вадим, подумав, что сегодняшний вечер дарит ему неожиданно радостные встречи.
— Я брат, дорогой, — сказал грузин. — А это, дорогой, мать. — Он показал на женщину. — У нас, знаешь, если кто в беде, родственники на все пойдут, а кто поможет, тот тоже нашим братом станет.
— Простите. — Вадим начал понимать, что визит этот явно не дружеский. — Кто вы?
— Тохадзе я. Арчил Тохадзе, двоюродный брат Нугзара. А она его мать.
Женщина встала, всхлипнула, закрыла лицо рукой, унизанной кольцами.
— Один он у меня, один. Ошибся мальчик. Он же совсем молодой…
— Ваш сын, гражданка Тохадзе, обвиняется в тяжелых преступлениях, по его вине ушли из жизни два человека.
— Дорогой Вадим, — Арчил Тохадзе взял бутылку коньяка и разлил по рюмкам, — зачем так говоришь? Садись, немного хлеб-соль сделаем, поговорим. Как люди поговорим. Спроси в Сухуми, кто такие Тохадзе. Любой скажет: Тохадзе ценят дружбу, людей ценят.
— Послушайте, ценитель людей, как вы узнали мой адрес?
— Не мы, дорогой Вадим, горе наше узнало, сердце материнское привело.
— А если без лирики? — жестко спросил Вадим.
— Люди везде есть, хорошие люди, готовые помочь.
— Я спрашиваю вас, гражданин Тохадзе: как вы узнали мой адрес?
— Зачем сердишься.
Вадим подошел к письменному столу, поднял телефонную трубку, набрал номер дежурного по городу.
— Дежурный по городу, подполковник Зайцев.
— Это Орлов, Владимир Павлович.
— Слушаю, Вадим Николаевич.
— Примите сообщение. Сегодня, 16 августа, в 23 часа 36 минут я обнаружил в своей квартире гражданина Арчила Тохадзе и гражданку Тохадзе, двоюродного брата и мать задержанного нами опасного преступника Нугзара Тохадзе.
— Вадим, — в голосе Зайцева послышались нотки беспокойства, — я сейчас пришлю людей.
— Не надо. Рапорт о случившемся подам завтра. Дополняю сообщение: как гражданин Тохадзе узнал мой адрес, он отвечать отказался. У меня все.
— Я понял, Вадим, люди выехали на всякий случай.
Орлов положил трубку, посмотрел на Тохадзе.
— Ну? — спросил он. — Гражданин Тохадзе, что дальше?
— Дальше, — с ненавистью выдохнул Арчил, — дальше не захотел по-хорошему — жалеть будешь. Хлебом клянусь.
— Вот что, любезный, я с вами черных баранов не пас и поэтому прошу говорить мне «вы». Ясно? Это во-первых, а во-вторых, собирайте провиант и идите отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
