— Счастливо долететь.
Она стояла, помахивая сумкой.
— Кто это? — спросила Марина.
— Приятельница сестры.
Вадим не обманул ее, он просто сказал полуправду.
«Пассажиров, отлетающих рейсом 1469 Москва — Алма— Ата, просим пройти на посадку».
— Вот и кончилась вечность, — грустно сказала Марина, — пойдем, я провожу тебя.
Они шли к дверям, над которыми горело табло с указанием рейса. Шли сквозь гомонящую толпу, ничего не видя и не ощущая, кроме предстоящей разлуки.
— Там тоже будут стрелять и гонять на автомобилях? — спросила она.
— Нет. Там будут много говорить.
— Дай телеграмму, когда долетишь.
— Ладно.
Садясь в автобус, он обернулся и увидел Марину. Она стояла, прижавшись лицом к стеклу.
А может быть, это была не она?
Часть вторая
Вот именно эти события предшествовали прилету Вадима Орлова сюда, в буйное тление осенней степи, в далекое ИТУ, расположенное в центре Казахстана. Машина неслась сквозь море красок, и прямо из степи вырос забор. Зеленый, казенный, чуть выцветший на солнце. С четырех сторон держали его вышки, а по гребню — это было видно даже на расстоянии — протянулась колючая проволока. И Вадим подумал о том, что преступление и раскрытие его в общем-то короткий отрезок жизни. Но здесь, за этим забором, люди проводят не только годы, но и десятилетия. Машина остановилась у ворот.
— Пойдемте на вахту, товарищ подполковник, — сказал лейтенант Рево.
Вадим выпрыгнул из машины, потянулся, еще раз посмотрел на узелки колючей проволоки. Они были словно преддверия неведомого мира, плохо знакомого даже ему. ИТУ — сложный человеческий организм. Здесь собраны люди, нарушившие почти все статьи УК. Каждая судьба по-своему трагична. Будь это закоренелый рецидивист или человек, случайно попавший за этот забор. Здесь они не просто жили — здесь они искупали вину. Они подошли к вахте. Глухо, словно затвор, щелкнул замок. Прапорщик-контролер внимательно прочитал удостоверение Вадима, сверил его с лежащей на столе заявкой на пропуск. Он хотел спросить об оружии, но Вадим уже отстегивал кобуру. Прапорщик взял пистолет, выщелкнул обойму, оттянул затвор, проверяя патронник. Потом повернул пистолет к свету, читая номер, и выписал Орлову квитанцию. Теперь его «Макаров» будет дожидаться, когда хозяин перешагнет порог вахты, чтобы покинуть ИТУ. Все правильно — в зону с оружием не ходят.
А что же такое зона?
Вадим увидел огромный двор с красивыми клумбами, с дорожками, посыпанными желтым песком. Порядок был в зоне, порядок и чистота.
— Прошу сюда, — сказал лейтенант.
Они подошли к двухэтажному зданию — штабу ИТУ. Кабинет начальника управления располагался на втором этаже, и Вадим шел по коридору, читая таблички на дверях.
— Подождите, товарищ подполковник, — сказал Рево, — я доложу.
Он скрылся за дверью и сразу же появился обратно.
— Прошу.
Комната была большой и светлой. Она чем-то неуловимо напоминала кабинет директора промышленного предприятия. Видимо, эта ассоциация возникала от большого застекленного шкафа, в котором лежали никелированные детали.
Начальник ИТУ, невысокий, худощавый подполковник, встал из-за стола, пошел навстречу Вадиму.
— Значит, вы и есть Орлов Вадим Николаевич, а я Ермаков Анатолий Кириллович. Как добрались?
— Спасибо, прекрасно.
— Продукция наша интересует? Помогаем, как можем, промышленности. Присаживайтесь. — Ермаков помолчал, глядя в окно, потом сказал, вздохнув: — Неудачно приехали вы, Вадим Николаевич.
— Так я не рыбак и не охотник, — усмехнулся Орлов.
— Не в том дело. ЧП у нас. Бежал Суханов-то.
— Как? — холодея, спросил Вадим.
— А так. Поехал утром с бригадой в карьер и бежал.
— С концами?
— Нет, — недобро прищурился Ермаков, — ему, как вы говорите, «с концами» не уйти.
— Почему?
— Во-первых, он не урка. Те знают, как и когда бегать. Во-вторых, мы меры приняли вовремя и его возможный участок прорыва из контролируемой зоны перекрыли. Он толкнется туда, сюда и сам на поисковую группу выйдет.
— Как же это случилось?
— Неожиданно. От кого, от кого, а от Суханова мы этого не ожидали. Образцовый осужденный был. Со шпаной всякой, а она, что греха таить, есть у нас, не общался. Работал мастером в ремонтных мастерских. Преподавал на курсах шоферов, в школе часто физика заменял.
— Так почему же?
— Сами в недоумении. Психология подобные вещи объясняет стрессовым состоянием. Мы людей в карьер послали. Надежных, тех, кто твердо встал на путь исправления. Он старшим поехал. Перед обедом проверку начальник конвоя сделал, а Суханова нет. Я всю жизнь в этой системе работаю. Так вы, Вадим Николаевич, поверьте моему опыту, я Суханова вообще расконвоировать хотел.
— Так верили?
— Ошибался я. Поживите у нас, учреждение посмотрите. А завтра представим вам возможность с ним поговорить.
— Анатолий Кириллович, мне бы узнать, с кем Суханов сблизился здесь.
— Пойдемте, я вас к начальнику оперчасти отведу.
Начальник оперчасти, медлительный, лысоватый майор, все делал не спеша, с толком. Он достал личное дело Суханова, несколько бумажек, разложил все это на столе в понятной только ему последовательности, взял красный карандаш.
— Так вот о Суханове Валентине Сергеевиче, 1948 года рождения, осужденном на восемь лет по статье 145 УК РСФСР. Осужденный был образцовый. С ворьем не путался. Работал ударно, в общественной работе, жизни учреждения активно участвовал.
— Я все знаю про это, коллега, с кем он был близок?
— Дружил только с двумя людьми: Быстровым Олегом Викторовичем и Лосинским Александром Петровичем.
— С кем? — переспросил Вадим.
— Лосинским Александром Петровичем.
— Значит, он у вас отдыхает.
— А вы его знаете?
— Я его задерживал.
— Вот как, — задумчиво сказал майор, — ненадежный тип Лосинский, скользкий.
— Он у вас под кличкой Филин проходит?
— Да.
— Знаете, за что он ее получил?
— Нет.
— За ум. Блатные почему-то филина чтут как мудрую птицу.
— Вы, товарищ подполковник, мне потом про Филина этого поподробнее расскажете. Интересует он меня.
— Как оперативника?
Майор густо покраснел, хмыкнул и ответил севшим от смущения голосом:
